1) Память о смерти всегда спасительно действует и тем паче, когда стоим пред лицом умершего брата, как в настоящем случае. Се опять видим пред собою странное таинство! За минуту пред сим бывший с нами, не с нами уже теперь духом; говоривший с нами своими устами, умолк совершенным молчаньем, когда звук гласа его еще отзывается в ушах наших. Какое изумительное это зрелище! Видим его и не видим: телом он здесь видится, духом же отступил от нас. Лежит неподвижно и бездействен, нет дыхания, нет зрения и слова, все чувства видны, — и ни в одном — никакого нет живого действия; он как камень, или другая какая бездушная вещь. — Взглянем в место покоища прежде почивших: что увидим там, братие? Зрите и поучайтесь. Не прах ли это и пепел? Не истлевшие ли тела? Не иссохшие ли черепы? Не обнаженные ли кости? — И все это неприятное безобразие, жалкая и отвратительная куча. — Можно ли тут различить брата от брата, благообразного от безобразного, юного от престарелого? Никак: все истлело, все потеряло свой вид. Изволь теперь рассмотреть, кто хочет, где тут похотная сласть, где наслаждение явствами, где упокоение сном и все другое, что делается в угодие плоти? — где пожатие рук, объятия, лобызания? — Все прешло отсюда и взято с собою тем, кто, как богач приточный, предпослал то в ад на поджигание себе огня неугасимого.

2) Чего да не постраждет ни один из братий наших! И особенно ныне преподобно почивший и перешедший в жизнь нескончаемую, добре проведши здешнюю, в безукоризненном повиновении, — послушании, — юный летами, но седый мудрованием, — малый возрастом, но великий духом, коего внутреннее благонастроение ведомо мне, внешнее же поведение известно и вам, что в нем вся добра зело и всякой похвалы достойна, — Рафаил — добрый и воистину благородный, яко сохранивший Богоподражательный образ и, дерзаю сказать, достойно соименный одному из первостоятелей Ангельских. — Такую я имею уверенность о сем чаде моем; имейте и вы, ибо он того достоин. — Но обратимся к начатой речи.

3) Так и мы, спустя немного прейдем отсюда: умрем, нас опрятают, отпоют и похоронят. — Поелику же это так есть, и несть человек, иже поживет и не узрит смерти (Пс. 88:49); то прошу и молю вас, будем жить преподобно и непорочно и вести себя неповинно и безукоризненно, не только плоть, но и душу сохраняя чистыми: первую порабощая духу, чтоб не разсвирепервала и восставала подчревными движениями, и обуздывая страхом Божиим, чтоб покорно и смиренно довольствовалась мерою пищи, пития, сна и отдыха, определенною уставом и особым повелением; над второю же наблюдая, чтоб не слагалась с скверными помыслами и движениями и, вся воспаряя к Богу, Его красоту созерцала единую, потому что она одна во истину прекрасна и достолюбезна, все же другие красоты — призрак и ничто; ограждая также ее молитвою и псалмопением, чтоб чрез то и другое представить ее благоугодною благостному Жениху, Христу Богу. Если так совершим течение наше, благо нам: мы не умрем, а живи будем, сопровождаемые утешительною напутственною песнью: блажен путь, коим идете вы днесь; ибо уготовано вам место упокоения.