не составляющими государственную тайну, но за разглашение которых мог лишиться не только длинных рук. Именно благодаря этим обстоятельствам и попал Леха в перекрестие аса первого класса, опытного пилота Виктора Антоновича, или просто Витька. Витек действовал по чёткой, давно проверенной методике. Для начала прихватил Алексея с приворотным зельем на кармане. Чьё это было зелье, история умалчивает, но, судя по тому, что задержанный протестовал не слишком активно, все-таки Лехино. Затем последовали прения сторон. Задержанный заверил, что больше ничего запрещённого в карманах таскать не будет, и попросил выпустить его на свободу. Витек убедил его в обратном, мол, как таскал, так и будешь, а свободу надо заслужить исключительно активной жизненной позицией. То есть энергично барабанить. «Иначе, заморыш, в лагерной самодеятельности будешь в сказке Пушкина играть. Золотого петушка!» Алексей после недолгих раздумий выбрал первое, ибо Пушкина не переносил с детства. Таким образом, в преступную среду микрорайона на почти добровольных началах был внедрён глубоко законспирированный агент под псевдонимом Заноза. Не Юстас, конечно, но и у нас не Третий рейх. Демократическая общественность заявит, что Виктор Антонович аморальный сотрудник, но, увы, никакой другой методики в мире ещё не придумано.

Сегодня, в день старта операции «Паутина», агенту Занозе предстояло сдать какого-нибудь наркоторгаша. На его усмотрение, но, желательно, рангом повыше и на родной территории. Леха поскрипел мозгами и нехотя назвал заветный адрес. Живёт такой парень, ездит на «пассате», торгует почти в открытую, ментов не боится. Разве что рекламу не повесил перед подъездом. План захвата разработали тут же. Заноза звонит в дверь условным звонком, спрашивает у хозяина про товар и заходит в хату, если получает утвердительный ответ. Дверь на замок не запирает. Следом вежливо проникают оперативники, бьют обоих, а также всех, кто находится в помещении, после чего изымают проклятый героин. Алексея, понятное дело, бьют для прикрытия, но по-настоящему. Для его же безопасности. Его алиби гарантировано – менты вторые сутки сидят в засаде возле мусоропровода, мечтая сорвать преступную сделку. Вот и вся оперативная разработка. Осталось красиво реализовать и не менее красиво отрапортовать…

Юра прислушался. Судя по звуку шагов, Заноза приближался к четвёртому этажу. Все, пора. Молодой оперативник бесшумным соколом устремился наверх. Следом в подъезде появился Витек…

Леха застыл перед квартирой словно индеец, увидавший памятник Колумбу работы Церетели. Прежде всего бросалось в глаза выражение лица агента. Застывшая на века улыбка Джаконды. Вернее, Занозы.

Юра на цыпочках поднялся к агенту, взглянул через плечо на обитую рейками дверь. В районе глазка ржавой кнопочкой был пришпилен обрывок картонной коробки из-под блока «Винстона» с каким-то корявым текстом, начертанным красным фломастером.

Выпускник академии, страдающий лёгкой близорукостью, наклонился ближе к двери и прочёл:

– А может, другие адреса накроем?

– Бесполезно, – Витек сделал глубокую затяжку и поднял глаза на план территории отдела, – они уже все в курсе. Зуб даю на отсечение, были в курсе за неделю до «Паутины».

– Телетайп только вчера пришёл.

– Я тебя умоляю… Не брякни такое в деловом обществе. Руки больше не подадут, решат, что блаженный.

– И как быть? Отчитываться все равно придётся…

– Они б, едрена мать, зарплату так бы платили, как отчёты канючить. – Витек снял с батареи высохший ботинок и стал обуваться. – Ладно, есть у меня мыслишка. Сгоняй в киоск, купи свежий «Белый рынок».

– Продать что-нибудь хочешь?

– Все, что можно продать, уже продано. Остались только пистолет и офицерская честь. Но, если так пойдёт и дальше, продам тоже… Давай, иди. Любовное гнездо разорим.

– Не понял.

– Какие вы, академики, непонятливые… Пять лет штаны протираете. Я б вас за месяц всему научил… Объясняю популярно. Нам ведь неважно, что раскрывать. Хоть шпионаж в пользу Турции, хоть жестокое обращение с животными. Для «Паутины» все сгодится, «Паутина» все стерпит. Значит, раскроем то, что плавает на поверхности. Статью двести сорок один помнишь?

– Конечно, – гордо заявил выпускник академии, – организация или содержание притонов для занятий проституцией. От штрафа до пяти лет.

– Молоток, профессор! Бесплатное питание получал не зря. Короче, такой притон мы и накроем. А адрес возьмём в газете. Там целый раздел есть. Выбирай, не хочу. Наверняка найдём и на нашей земле.

– Да, я видел как-то рекламу… Ещё удивился.

– Удивляться в нашей державе ничему не надо, удивлялка сломается. А если удивишься, никому не говори об этом. Шагом марш за прессой!

Спустя десять минут на столе, словно карта боевых действий раскинулся свежий номер «Белого рынка», над которым склонились два великих полководца.

– Так… Что нам предложат сегодня? «Отмажу от армии…» Нет, это не то. Ага, вот. Ох, сколько. По два притона на квадратный сантиметр. «Две симпатичные кобылки развлекут и расслабят нежадных ковбоев! Приезжай и позвени шпорами в нашем стойле…» Ого, – Витек почесал макушку, – классно завернули. Кобылки, блин, неподкованные. Дальше… «Ощути жар», «Бюст номер 8». Не знаешь, такой бывает?

– Не слышал.

– «Зеленые козочки», – продолжил Витек, – из болота, что ли?..

Кобылки, козочки. Колхоз какой-то… «Волшебный полет на Венеру. Постоянным клиентам скидки». Это как? Две по цене одной? Назад бы потом с Венеры вернуться.

– А вот. «Все. Дорого».

– Не пойдёт. Земля не наша. Да и без задоринки как-то. Где нет фантазии, там нет живого интереса к клиенту.

– Нам не все ли равно?