замечает его замешательства.

— Что делают здесь эти люди? — резко выкрикнул он, хотя прекрасно знал, ради чего и почему здесь оказались янки.

— Осмелюсь доложить, господин генерал, — ответил формулировкой из устава молодой лейтенант, — эти люди — американские военные парламентеры. Они хотели бы переговорить с вами.

Генерал Доннер сухо кивнул и повернулся к американцам, так, что теперь они могли рассмотреть полностью его страшное лицо. Он остался доволен тем, как они побледнели от ужаса — особенно наиболее молодой из них.

— Кто-нибудь из вас говорит по-немецки? — проронил бригадефюрер.

— Да, генерал, — ответил седовласый полковник, — я говорю по-немецки.

Генерал Доннер поморщился и бросил выразительный взгляд на фон Доденбурга. Тот мог ясно прочитать его невысказанные мысли: скорее всего, этот американский офицер со знанием немецкого языка — не кто иной, как когда-то родившийся в рейхе еврей.

— Ну, и что же вы желаете? — ясным голосом спросил Дегенхардт Доннер.

Американский полковник вытащил листок бумаги из нагрудного кармана своей замызганной полевой униформы и прочистил горло.

— Я уполномочен передать вам обращение командира моего корпуса, генерала Джозефа Коллинза. Он поручил мне зачитать его вам вслух. Я зачитаю его сначала по-английски, а затем оглашу его перевод на немецкий.

— Дорогуша, — выдохнул генерал Доннер, стараясь сдерживать свои эмоции, но при этом говоря настолько громко, чтобы его могли слышать абсолютно все, — ты можешь зачитать его хоть по-китайски, если тебе так хочется. Но все, что интересует меня, — это его немецкий перевод!

Лицо седовласого полковника залилось краской. Поднеся бумагу к глазам, он принялся читать по- английски:

— Город Аахен в настоящее время полностью окружен американскими войсками. Если Аахен не сдастся безоговорочно в самое ближайшее время, то американские наземные и военно-воздушные силы продолжат безжалостно обстреливать и бомбардировать Аахен с земли и с воздуха, с тем чтобы принудить его к сдаче.

Американский полковник со значением посмотрел на Доннера. Генерал, казалось, разглядывал какой-то предмет, находящийся вдалеке, точно слова полковника армии США его совершенно не интересовали.

Стоящий чуть позади фон Доденбург не смог удержать улыбку восхищения. Бригадефюрер СС устроил американцам совершенно фантастическое представление. Ведь в действительности в его подчинении оставалось всего лишь пять с небольшим тысяч человек, из которых, пожалуй, лишь пятьсот бойцов «Вотана» представляли сколько-нибудь боеспособную силу.

Американский полковник еще раз посмотрел на Доннера. пожал плечами и принялся переводить текст ультиматума на немецкий. Закончив, он вновь поднял глаза на генерала, стоящего на испещренных пулями ступеньках у входа в отель «Квелленхоф», и спросил:

— Итак, генерал?

Доннер уставился на него своим стеклянным глазом.

— Что?

— Вы желаете принять условия сдачи, переданные командиром корпуса генералом Джозефом Коллинзом? — Полковник облизал внезапно пересохшие губы. — Вы, конечно, представляете себе те последствия, которые неизбежно наступят в случае, если вы не пожелаете принять эти условия сдачи?

Генерал Доннер презрительно рассмеялся в лицо американскому полковнику:

— Последствия! Какая чепуха! Да вы ведь уже не можете ни бомбить, ни обстреливать нас, не подвергая при этом непосредственной угрозе свои собственные войска, которые уже вошли в предместья Аахена. И если вы захотите взять город, то вам придется биться за каждый дом и вести кровопролитнейшие уличные бои. В результате Аахен станет для вашей армии не чем иным, как Сталинградом. Разве вы способны заплатить столь высокую цену за Аахен?

— Итак, господин генерал, какой же ответ мне следует передать генералу Коллинзу? — осведомился американский полковник.

— Какой ответ? Очень простой. Он может идти к черту. И если вы не покинете это место в течение пяти минут, то и сами последуете именно туда! — Доннер повернулся к молодому лейтенанту: — Отведите этих господ обратно тем же путем, каким они пришли сюда!

У американского полковника отвисла челюсть. Стоявший напротив него штурмбаннфюрер Шварц угрожающе положил ладонь на кобуру своего пистолета. Его жест был совершенно недвусмысленным. Американцы поспешили развернуться и двинуться обратно, угрюмо сжимая свои белые флаги.

Генерал Доннер даже не посмотрел в их сторону. Вместо этого он повернулся к слушавшим его немецким офицерам.

— Прошу внимания, господа, — произнес он своим скрипучим неприятным голосом. — Наше положение вовсе не такое безнадежное, каким может показаться некоторым людям. Во-первых, мы замечательно укрепились здесь, в Аахене, и нас очень трудно будет выбить с наших укрепленных позиций. Во-вторых, у нас здесь сосредоточены запасы еды ровно на два месяца вперед; кроме того, рейхсмаршал Герман Геринг пообещал бесперебойно снабжать нас боеприпасами и всем необходимым по воздуху. А в- третьих, в Генеральном штабе уже планируют операцию по прорыву американского кольца окружения в районе Аахена, чтобы окончательно разблокировать город. В этой связи я ожидаю, что каждый из вас выполнит свой долг по защите священного имперского города Аахен до конца — так, как предписывает нам данная нами клятва на верность национальному флагу и отечеству. Я рассчитываю, что все вы проявите абсолютную храбрость и выдержку.

И он тяжелым взглядом оглядел лица собравшихся в отеле «Квелленхоф» офицеров. Генерал Доннер слишком хорошо знал, что силы всех этих людей на пределе и что они в действительности не смогут долго выдерживать подобных испытаний.

Затем он выбросил руку в приветствии человеку, который всего за одиннадцать лет до этого принес новую надежду дотоле безнадежно лежащей в руинах и смятении Германии:

— Да здравствует наш фюрер Адольф Гитлер и наша любимая родина! Зиг хайль!

Двор отеля заполнился зычными выкриками «зиг хайль!» и чеканным грохотом подошв сапог немецких офицеров, повторявших слова генерала Доннера. Сидевшие на ветвях по-осеннему голых деревьев галки и вороны взмыли в воздух, хрипло жалуясь на то, что их неожиданно потревожили.

Доннер подождал несколько секунд, пока стихнут птичьи крики, и веско произнес:

— Ну, а сейчас мы покажем американским ублюдкам, чего на самом деле стоят немецкие солдаты. И из чего они сделаны. Майор Гелен!

— Слушаю вас, господин бригадефюрер, — откликнулся со второго этажа отеля краснолицый офицер-артиллерист.

— Я хочу, чтобы каждое наше орудие немедленно произвело по пять выстрелов подряд по вражеским позициям.

— Но пять выстрелов — это весь наш дневной лимит на одно орудие, — попытался протестовать начальник артиллерии.

— Мне наплевать, майор! Жирный Герман[55] подгонит нам новые снаряды. А сейчас я хочу показать надменным, чересчур уверенным в себе вонючим американским свиньям, что они еще далеко не выиграли битву за Аахен!

Когда первые залпы шестиствольных минометов взорвали установившуюся было над линией фронта тишину, Куно фон Доденбург ухмыльнулся и поспешил в расположение боевой группы СС «Вотан», чтобы проследить за доставкой нового снаряжения и боеприпасов. Да, генерал Доннер устроил американцам грандиозное представление. Ему же вскоре придется выдержать на себе их ответ.

— Какой же он тупоголовый высокомерный ублюдок, этот немецкий генерал! — разбушевался в командном бункере командира 1-й пехотной дивизии Хюбнера генерал Коллинз после того, как из Аахена возвратились посланные туда американские парламентеры. — Он что же, не понимает, что дело