даже сорвался на Джефи: «На хрена так убиваться, тоже мне развлечение!» (И все твои идеи – фигня, добавил я про себя). Чуть-чуть усталости многое меняет. Бесконечная лунная долина, зажатая меж двух скалистых стен, камни, «утки», камни, наконец уже вроде бы показалось, что дошли – ан нет, ничего подобного, ноги мои вопиют о пощаде, я матерюсь, ломлюсь сквозь ветки и бросаюсь на землю, чтоб отдохнуть хоть минуту.

– Давай, Рэй, пошли, осталось чуть-чуть. – Я, конечно, понимал – терпения во мне ни на грош, это давно известно. Зато я умею радоваться. Добравшись до альпийского луга, я растянулся на животе, напился воды из родника и тихо, мирно радовался, пока они озабоченно обсуждали, как бы им вовремя успеть к машине.

– Да ладно вам, такая чудесная ночь, а вы уж совсем себя загнали. Попейте водицы, поваляйтесь минут пять-десять, все само образуется. – Теперь я оказывался философом. И действительно, Джефи согласился со мной, и мы как следует отдохнули. После нормального человеческого отдыха я был уверен, что спокойно доберусь до озера. Красивая была дорога. Лунный свет сочился сквозь густую листву, бросая пеструю тень на спины Морли и Джефи, шедших впереди. Мы вошли в хороший ритм и весело покрикивали: «хоп-хоп», перестраиваясь на поворотах, все вниз, вниз, в славном свинговом ритме спуска. А как хорош был в лунном свете гремучий ручей, летящие блестки лунной воды, белоснежная пена, черные как смоль деревья, настоящий лунно-тенистый эльфийский рай. Воздух стал нежнее, теплее, вернулись человеческие запахи. Запах озерного прибоя, цветов, мягкая пыль земли. Там, наверху, все пахло льдом, снегом, бессердечным камнем. Здесь – лесом, отдающим солнечное тепло, солнечной пылью, отдыхающей под луною, влажным песком, цветами, соломой – добрые земные запахи. Приятно было шагать по тропе, правда, в какой-то момент я снова почувствовал страшную усталость, хуже, чем в бесконечной долине камней, но внизу уже мерцал огонек в сторожке у озера, славный маленький фонарик, так что все было в порядке. Морли и Джефи беспечно болтали, оставалось только скатиться к машине. И внезапно все кончилось, точно длинный и страшный сон, мы идем по дороге, вокруг домики, под деревьями припаркованы автомобили, а вот и машина Морли.

Мы скинули рюкзаки.

– Судя по всему, – сказал Морли, прислоняясь к машине, – прошлой ночью никаких заморозков не было, так что я совершенно напрасно возвращался и сливал воду.

– А вдруг были? – Но Морли зашел в магазинчик за машинным маслом, и там ему сказали, что заморозков не было, наоборот – ночь была одна из самых теплых в году.

– Столько было возни, а толку? – сказал я. Ну и ладно. Мы умирали с голоду. – Поехали в Бриждпорт, – предложил я, – зайдем куда-нибудь, возьмем гамбургеров с картошкой, кофейку горячего. – Вдоль озера доехали мы до гостиницы, куда Морли вернул одеяла, а оттуда – в городок. Бедняга Джефи, тут-то я и раскусил, где его ахиллесова пята. Этот крутой паренек ничего не боялся, мог неделями бродить один по горам и отважно сбегать с вершин, но стеснялся зайти в ресторан, потому что люди, сидящие там, слишком хорошо одеты. – Какая разница? – смеялись мы с Морли. – Просто зайдем пожрать, и все. – Но Джефи считал это место чересчур буржуазным и требовал перейти через дорогу, в более пролетарское с виду кафе. Это оказалась бестолковая забегаловка с ленивыми официантками – пять минут мы просидели за столиком, и никто даже не почесался принести меню. Я рассвирепел и сказал:

– Вернемся обратно. В чем дело, Джефи, чего ты боишься? Ты, конечно, все знаешь о горах, зато я знаю, где лучше ужинать. – Мы слегка надулись друг на друга, это было неприятно. Но третье кафе оказалось лучше первых двух, там был бар, где в коктейльном полумраке пьянствовали веселые охотники, длинная стойка с неплохим выбором блюд и много столиков, за которыми дружно насыщались целые семьи. Отличное богатое меню: горная форель и все такое прочее. Кстати, как я выяснил, Джефи еще и боялся потратить на хорошую еду лишние десять центов. Я сходил в бар, взял стакан портвейна и принес его к нам за столик (Джефи: «Ты уверен, что это можно?») и подкалывал Джефи, который немного освоился: – Так вот оно в чем дело, ты просто старый анархист и боишься общества. Не все ли нам равно? Сравнения одиозны!

– Да нет, Смит, просто мне показалось, что там сидят богатые старперы и слишком дорого, да, я согласен, я боюсь всего этого американского благополучия, я старый бхикку и не имею ничего общего с этим высоким уровнем жизни, со всей этой фигней, я всю жизнь был беден и к некоторым вещам никогда не привыкну.

– Твои слабости достойны восхищения. Я их покупаю. – И мы учинили неистовый ужин: свиные отбивные с жареной картошкой, горячие булочки, пирог с голубикой и прочие радости. Мы честно проголодались, это было не смешно, а действительно честно. Потом мы пошли в винный магазин, где я приобрел бутылку мускателя, а старик хозяин и его толстый приятель посмотрели на нас и спрашивают: «Где ж это вы, ребята, были?»

– Да там, на Маттерхорн лазили, – гордо отвечал я. Они глазели на нас, раскрыв рты. Я чувствовал себя отлично, купил сигару, закурил и добавил: – Двенадцать тысяч футов, и вернулись с таким аппетитом и в таком прекрасном настроении, что это вино именно ляжет так, как надо. – Дядьки так и стояли с открытым ртом. Мы были загорелые, грязные, обветренные и вообще вид имели довольно дикий. Они ничего не сказали, наверно, решили, что мы психи.

Мы сели в машину и покатили в Сан-Франциско, попивая винцо, хохоча и рассказывая разные истории, и Морли вел прекрасно, он тихонечко прошуршал по сереющим улицам Беркли, пока Джефи и я мертвецки спали на своих сиденьях. Вдруг я проснулся, как ребенок, от того, что мне сказали: ты дома; вывалился из машины, пробрел по траве до дверей, отпахнул одеяло, упал и спал до следующего дня великолепным сном без сновидений. Когда я проснулся, вены на ступнях полностью прочистились. Все тромбы просто рассосались. Я был счастлив.

Проснувшись, я не мог не улыбнуться, вспомнив, как Джефи переминался под дверью кафе, не решаясь войти в шикарное место – вдруг не пустят? Я впервые видел, чтобы он чего-то испугался. Я собирался вечером, когда он придет, рассказать ему обо всех этих штуках. Но вечером начались события. Во-первых, Альва ушел на несколько часов, а я сидел читал, и вдруг услышал, как во двор въехал велосипед, смотрю – Принцесса. Входит и говорит:

– А где все?

– Ты надолго?

– Буквально на минутку – или надо маме позвонить.

– Пошли позвоним.

– Пошли.

Мы сходили на ближайшую заправку, позвонили оттуда, она сказала маме, что вернется часика через