раскаивался. Ведь он жив-здоров, может, иногда и поворчит на свою леди, но в целом все так чудесно складывается! Женевьева родит ему дитя, и он будет заботится о них обоих.
— Кендрик?
Он поставил ее на пол и запер дверь библиотеки на ключ.
— Да?
— Знаешь, я тебя люблю.
Он улыбнулся, наклонился и поцеловал ее.
— Знаю. Я тоже тебя люблю.
— Как ты думаешь, вернется наша жизнь в нормальное русло?
Он прижал ее к себе и положил подбородок ей на макушку.
— Да, любимая, так и будет.
Женевьева обняла его и крепче прижалась к нему. Кендрик закрыл глаза и улыбнулся. С сегодняшнего дня только счастье, любовь и радость — день за днем, ночь за ночью…
Ах, какие чудесные дары преподнесла ему жизнь!
Эпилог
Если судить по количеству людей, собравшихся в большом зале, должно было быть очень шумно. Вместо этого там царила тишина, которая время от времени прерывалась скрипением стула или тяжелым вздохом. Люди, и телесные и бестелесные, уж как придется, с замиранием сердца ожидали известия, и каждый молился о том, чтобы известие было хорошим. Всю ночь терпеливого ожидания сверху доносились то сдавленные крики, то воцарялась мертвая тишина.
Внезапно все услышали звук шагов на лестнице, и в зале появился взъерошенный, но радостный Уорсингтон.
— Мальчик, — провозгласил он с выражением такой гордости на лице, как будто он сам зачал и родил этого ребенка.
— Уорсингтон!
Услышав свое имя, слуга снова исчез из поля зрения.
Собравшиеся в зале не знали, вздохнуть ли им с облегчением или продолжать возносить молитвы. Миссис Аделаида тихо расплакалась.
Прошло всего несколько секунд, и на лестнице снова раздались шаги. Появился Уорсингтон, с еще более растрепанным видом.
— Второй мальчик! Леди Сикерк родила его светлости двух сыновей.
— Уорсингтон!
Все присутствующие вскочили на ноги и начали ходить по залу. Двое детей? И снова крики? Все затаили дыхание, когда Уорсингтон появился в третий раз.
— Еще один ребенок. Мальчик. Да поможет мне Бог, если будет еще один!
Слуга бросился наверх, споткнулся и растянулся на полу. Миссис Аделаида, привыкшая ко всякого рода катаклизмам после того, как под ее крышей в течение месяца находился Назир, взяла дело в свои руки и быстро очистила зал от посторонних. Пора было приниматься за приготовление укрепляющих блюд для леди Женевьевы. Как только поднос с едой унесли наверх, миссис Аделаида привела в чувство Уорсингтона и сообщила, что ему придется заботиться только о трех мальчиках.
Уорсингтон вздохнул с облегчением.
Женевьева проснулась, усталая, но счастливая. Слева от нее, удобно устроившись в кресле, посапывал Кендрик. Он держал своих сыновей, которым было от роду три недели, одного на правой руке, другого на левой, третьего — на коленях. Женевьева повернулась на бок, удивившись, как легко это у нее получилось. Она не собиралась рожать натуральным способом, но схватки начались так неожиданно, что ее не успели доставить в больницу. Послали за доктором, которым прибыл тотчас, а вслед за ним и добрая половина жителей городка.
Тройня тоже не входила в планы Женевьевы, так как доктора заверили ее в том, что будут близнецы. Во время родов Кендрик был удивлен до такой степени, что только что не рвал волосы с головы. От него не было ровно никакого толку: он только и делал, что вопил на доктора, вместо того, чтобы помогать жене поддерживать ровное глубокое дыхание. Но она понимала, что он просто боится за нее, и любила его за это еще сильнее.
Она села и свесила ноги с кровати. Было не очень удобно, но боли она не почувствовала. Она наклонилась и тронула Кендрика за колено.
— Милый?
Он тут же открыл глаза и выпрямился, чем вызвал у двух сыновей недовольное посапывание. Женевьева взяла третьего сына и прижала его к себе, не отрывая глаз от мужа.
— Тебе нужно прилечь.
Кендрик удобнее устроил детей на руках.
— Я навожу с ними контакт, Джен.
— Ты храпишь, дорогой. Никто из нас не может спать среди этого шума.
— А по-моему, парни вполне довольны.
Женевьева улыбнулась. Кендрик был прав. Это были прекрасные дети с темными волосиками на макушке и крохотными личиками, как утверждал Кендрик, точь-в-точь похожими на него, когда он был маленьким. Она наклонилась и поцеловала мужа.
— С каждым часом они все больше становятся похожими на тебя, милый. А голосом они и вовсе удались в тебя, особенно когда требуют свою порцию молока.
— Да, — ответил Кендрик с гордой улыбкой. — Красивые, сильные сыновья.
— Мы будем крестить их завтра?
— Нет, Женевьева. На следующей неделе, когда ты достаточно окрепнешь. То, что на руках у меня трое мланденцев, вовсе не означает, что я перестал присматривать за своей женой. Ты останешься в кровати до тех пор, пока я не решу, что ты окончательно поправилась. Если будет надо, я останусь с тобой и прослежу, чтобы ты не ослушалась.
Было похоже на то, что так он и сделает. Он не отходил от нее от самых родов. Сказать по правде, муж не отходил от нее с того самого дня, когда она сообщила ему о беременности. У нее не было повода для жалоб.
— Значит, на следующей неделе, — согласилась она.
— Ты бы снова прилегла, Джен. А я с парнями тоже подремлю возле тебя.
Женевьева легла, положив младшего сына рядом с собой. Кендрик принес двух других малышей и положил их возле матери. Потом вытянулся на кровати и взял жену за руку.
— Спасибо.
Она улыбнулась.
— Они чудесные, правда?
— Да. Ройс уже готовит мечи…
— Кендрик!
Он ухмыльнулся.
— Это детские деревянные мечи, любимая. Обещаю, что они не возьмут их в руки, пока не будут к этому готовы. Хотя мне стукнуло всего три года, когда я стал упражняться со своим первым мечом.
Она прижала его руку к своей щеке.
— И это помогло тебе выжить, дорогой.
— Я буду хорошенько присматривать за парнями. — Он склонился над младенцами и задал вопрос. — Ты счастлива, моя Джен? Что вышла за меня замуж?
— Ты же знаешь, что да.
— И довольна, что у нас есть сыновья?
