— Кто же лучше него подходит для подобной дискуссии? — отозвался Фостер.

Я кивком поблагодарил его за комплимент. Он сел рядом со мной и откинулся на спинку стула.

— Перейдем к делу? Мы хотим сделать вам предложение, мистер Данн. Думаю, вы найдете его Интересным и уж определенно стоящим вашего внимания. Мы изучили ваши анкетные данные, окружение и связи, вашу корпоративную лицензию, вашу деловую практику и считаем, что вы идеально подходите для этой работы.

— Лучше, чем Дейл Хаузер, Инк.? — спросил я.

— Начнем с того, что я с самого начала не желал видеть его на этой должности, — процедил Фостер, бросив раздраженный взгляд на Риктера, который, казалось, совершенно не обращал внимания на происходящее. — Я не слишком высокого мнения о мистере Хаузере.

— Зато о мистере Бигге, похоже, мнение у вас самое лестное. Фостер смутился. Я взглянул на Эставиа. Та нахмурилась.

— До сегодняшнего дня Риктер поставлял почти всю необходимую информацию, — продолжал Фостер, — для тех мелких проблем, с которыми нам приходилось сталкиваться. Но теперь, когда начинается настоящая работа, пора подумать о профессионалах-инфомастерах.

— Инфомастерах? — повторил я. — Во множественном числе?

— Проект большой. Я бы добавил, многогранный.

— И не имеющий ничего общего с тем, о чем вы говорили на пресс-конференции, — улыбнулся я.

— Это неправда, — вмешалась Эставиа. — По крайней мере в том, что касается внешней стороны дела.

— Кроме того, — добавил Фостер, — мы уже исследовали и создали продукт. Закончили расчеты несколько месяцев назад. Думаю, это настоящий бестселлер, который произведет революцию в средствах связи. Это средство поиска, действующее, как нервная система. Имеет динамические синапсы из пластика, автоматически приспосабливающиеся к различным нагрузкам, пользователям, повреждениям цепи, оно самообучается маршрутам трафика информационного обмена.

— Боюсь, не совсем понимаю. — Я помедлил. — Согласно правилам…

— Да-да, знаю, — вздохнул Фостер. — Но мы постоянно сотрудничаем. Приходится… Иисусе, было бы глупо работать врозь. Признаю, что правила устанавливались с благими намерениями, и думаю, правительство верно поступило, поощряя конкуренцию. Но будем рассуждать здраво. Мы — люди, и как все люди привыкли собираться вместе и вести беседы.

— Но…

Я хотел напомнить, что мы не просто люди, а корпорации, но Фостер меня перебил:

— А теперь, мистер Данн, я вас спрашиваю: кто из нас не имеет по крайней мере нескольких скелетов в шкафу?

— Интересно, почему вы так откровенны? — пробормотал я, неловко ерзая на стуле.

— Насколько мне известно, это именно та добыча, за которой вы охотитесь, — пояснил Фостер, пронизывая меня хищным взглядом. — Но я бы решительно не советовал вам, мистер Данн. Прежде всего вам будет трудно доказать преступный сговор. Более того, вы скоро обнаружите, что цена такого поступка неприемлемо велика.

Он скорбно покачал головой.

— Нет, в этом нет ни малейшей выгоды. И кроме того, крайне неразумно.

— Ты должен дать ему альтернативу Эд, — неожиданно прогремел на всю комнату голос Риктера.

Я удивленно вскинул глаза. Риктер безмятежно взирал на нас со своих высот.

Лицо Фостера едва заметно омрачилось.

— Я как раз подхожу к этому.

— Итак, мистер Данн, — продолжал Риктер, — мы хотели бы предложить вам контракт, который будет выгоден финансово и удовлетворит ваши гражданские чувства.

— Я заинтригован.

— Видите ли… — начал Риктер.

— Видите ли, мистер Данн, — перебила, в свою очередь, Эставиа, бросив извиняющийся взгляд на Риктера, но, несмотря на то, что он явно порывался докончить фразу, пояснила: — В наши дни всякий стремится разработать и изготовить системы, основанные на принципах биологии, однако, уверена, в мире всегда найдется место для физики.

Риктер громко откашлялся.

— Физика во многих отношениях одна из самых фундаментальных дисциплин.

— И мы хотим применить ее, чтобы сделать наше общество как можно более стабильным и экономически устойчивым, — оживленно добавила Эставиа. Я сообразил, что она и Риктер занимались научными аспектами, а на долю Фостера выпала деловая часть проекта. — Именно в этом вы можете помочь нам.

— Каюсь, в колледже я вечно пропускал лекции по физике.

— Но вы, без сомнения, слышали о квантовой механике? — спросила Эставиа.

— Вы никогда не задавались вопросом, — протянул Риктер, — почему атом так устойчив? Почему вращающиеся вокруг ядра отрицательно заряженные электроны не «сбегают» и не притягиваются к положительно заряженному ядру?

Похоже, Риктеру нравилось пространно высказываться по любому вопросу. Возможно, это импонировало его математическому уму.

— Откровенно говоря, я не задавался этим вопросом.

— А следовало бы, — упрекнул Фостер.. — Потому что это ответ на вопрос: что делать с овцами всего мира.

— А вот теперь понял, — улыбнулся я. — Вы собираетесь уменьшить овец до размера электрона.

— Мы не шутим, — возразила Эставиа. — Их необходимо разделить на дискретные уровни. Атом так стабилен именно потому, что орбиты электронов дискретны и могут иметь только определенные значения. Они не являются непрерывными. Они не похожи на числовую ось, где числа имеются в каждой и всех точках. Они больше напоминают точки, выстроившиеся в линию.

Риктер снова откашлялся и произнес:

— Идеальное общество, состоящее исключительно из стабильных структур.

— Ну да, — согласился я. — Как кастовая система. Но мне это не кажется таким уж заманчивым.

— Вы неправильно поняли, — покачал головой Фостер, — Мы совершенно не хотим принуждать и ограничивать людей. Никакого тоталитаризма. Люди по-прежнему будут иметь право и возможность двигаться вверх. — И, бросив на меня многозначительный взгляд, добавил: — И падать вниз тоже.

Я немного подумал, прежде чем предположить:

— И все это имеет какую-то связь с информацией, иначе меня бы здесь не было. Полагаю, вы собираетесь манипулировать информацией, проходящей через эти самые интеллектуальные средства поиска. Я не ошибся?

Фостер и Эставиа заулыбались и дружно кивнули.

— Но я не понимаю, каким образом вы планируете достичь этих дискретных уровней.

— Взгляните на дело с другой точки зрения, — посоветовал Риктер. — Скажем, вы участвуете в игре, где обязательно присутствуют судьи, требующие выполнения правил. Учтите тот факт, что во время игры судья, скорее всего, вынесет несколько таких решений, с которыми вы не согласитесь. Позвольте спросить: когда вы вероятнее всего начнете горячо оспаривать наказание, назначенное вам судьей — когда счет в вашу пользу или когда вы безнадежно проигрываете?

— В мою пользу, разумеется. Иначе это уже не имеет никакого значения.

Риктер улыбнулся, очевидно, признав во мне хорошего ученика.

— А теперь рассмотрим следующие сценарии. Когда вы больше расстроитесь — из-за несостоявшегося повышения или плохой оценки на экзамене: если проиграли десятую долю очка сопернику или если цель все равно оставалась безнадежно далека? И подумайте о противоположной ситуации: в каком случае стоит тревожиться за работу — при условии, что ваши оценки всего лишь достигают минимального уровня или приближаются к максимальному?