Алексион провел следующие два дня привыкая к Ксирене, которая стала частью его, и появлялась с его тела в неподходящие моменты, потому что его кровь бурлила и его кровяное давление было повышенным. Казалось, его демон не мог определить, физическое различие между тем, когда он был в опасности, и, когда он был «в Дейнджер».

В такие моменты Ксирена часто отвечала: «Секс с голым человеком, фу!»

Это было хорошо, так как идея секса с голым демоном была одинаково противна и ему.

Между тем он продолжал бороться со своими страхами за будущее Дейнджер. Часть его хотела услышать снова тот голос в голове, который предупредил его, об опасности. Кто же это был и куда она пропала?

Как ему вернуть ее?

Черт. Не было ни одного голоса в голове, когда он нуждался в них.

И сегодня была та ночь, когда он встретится с Темными Охотниками и выполнит свою миссию.

В прошлом, он всегда был готов вернуться домой. Но не в этот раз. Мысль о том, что он покинет Дейнджер причиняла ему боль, подобно которой он никогда не испытывал раньше.

«Я не могу это сделать».

И все же, какой у него был выбор? Он не мог жить в этом теле. У него осталось мало времении и никакого шанса. Он не мог остаться.

Все было кончено

Он увидел, как Дейнджер вошла в комнату. Одетая в черные джинсы и черную рубашку с длинными рукавами, она выглядела такой аппетитной, что он готов был «съесть» её.

Она пересекла комнату и встала перед ним. Поцелуй, который она подарила ему зажег в нем огонь. «Когда ты уйдешь?»

Он отвел взгляд, его сердце упало, он не способен был сказать ей правду. «Сегодня вечером. После вынесения решения, я покину это место».

Он посмотрел на нее и увидел вспышку печали в ее темных глазах за секунду, прежде чем она прикрыла глаза. «Вдруг, если у меня не будет возможности сказать тебе это позже, я рада встрече с тобой. И мне действительно жаль, что я ударила тебя … два раза.»

Он улыбнулся ее словам, но его грудь сдавило от овладевшей им боли. Он будет скучать по ней больше, чем можно представить.

«Дейнджер…»

«Нет», сказала она, прижимая пальцы к его губам. «Я знаю, о чем ты думаешь. Я вижу это по твоим глазам. Я буду скучать по тебе тоже, но давай не будем делать этот момент еще более тяжелым, ладно?»

Она была так сильна, что никогда не переставала удивлять его.

Были времена, когда он думал, что она может быть даже сильнее, чем он. «Хорошо».

Она сделала глубокий вдох и опустила руку ему на плечо. «Ты знаешь, мы могли бы еще достучаться до Кироса и спасти его».

«Я не рассчитываю на это.»

«Но ты бы мог», сказала она с надеждой, которую он давно перестал испытывать. «Давай не будем отказываться от него пока что. Люди иногда могут удивить тебя.»

Он нахмурился. «Почему это так важно для тебя, чтобы мы дали ему еще один шанс?»

Ее темный взгляд опалил его. «Потому что, если бы не Кирос, я бы не встретила тебя. И так же как и ты, я продолжаю думать, что он не так уж и плох, иначе ты бы не поверил в него, и не пытался бы его спасти».

Алексиону пришлось отдать ей должное, она привела убедительный аргумент. Как может человек в здравом уме не согласиться с ней?

Более того, он не хотел обидеть или разочаровать ее. Ради нее он сделает все, что угодно.

«Хорошо, я попробую».

Кирос шагал по темному кабинету, который был освещен только свечами, мысли смешались в его голове. Было три часа и время шло. Час икс близился.

И это было неизбежно.

Каждый раз, когда он думал об этом, волосы на его затылке шевелились как бы предупреждая его. Что-то не так сегодня вечером, и это было не связано с тем, что Иас был здесь.

Существовало что-то еще. Что-то, чего он не мог видеть, но чувствовал это всеми фибрами своего существа. Сегодня вечером должно было что-то случиться.

«Вам что-нибудь нужно, пока я не уехал?» спросил его оруженосец.

Кирос обернулся и увидел молодого человека, стоящего у дверей. Ростом в пять футов, одетый в футболку и джинсы. По его внешнему виду, темноволосый юноша не выглядел старше Кироса, но в свои двадцать девять лет, он был просто ребенком по сравнению с веками, которые прожил Кирос на этой земле.

«Нет, ты можешь идти.»

В случае, если дела примут не тот оборот, он не хотел, чтобы его оруженосец пострадал. По его приказу, Роб направлялся в Нэшвилл, навестить свою семью.

Роб кивнул. «Хорошо, увидемся на следующей неделе.»

«Я надеюсь на это», Кирос вздохнул, когда юноша покинул комнату. Он собирался совершить предательство сегодня, что, скорее всего, приведет к его смерти. Но он знал, что сделает это.

По крайней мере он надеялся, что сделает.

Дейнджер лежала голая в постели в обьятиях Алексиона. Она положила голову на его грудь, а он играл с ее волосами. Время ускользало от них. Оно проносилось так быстро, что вызывало у нее головокружение.

Ей хотелось закричать, чтобы остановиться его. Она хотела, быть рядом с Алексионом эту ночь и на следующий день, и каждый последующий день.

Но это было не возможно.

Я не буду плакать. Я не буду.

Как же это было несправедливо. Но внутри она рыдала неудержимо. Она была разорвана на куски. Как она могла прожить эту ночь?

Как она могла потерять лучшее, что когда-либо у нее было?

Как люди могут оставить своих близких позади?

Но она знала как. Она была вынуждена против своей воли, оставить своих близких в прошлом так много раз, что это заставило ее задаться вопросом, как она вообще позволяла себе заботиться о ком-то еще.

И все же, не любить такого человека, как Алексион бы невозможно.

Она услышала, как дедушкины часы в коридоре проили 10 часов.

«Мы должны идти», сказал Алексион глубоким и хриплым голосом.

«Я знаю».

Неохотно, она выбралась из постели и заставила себя сосредоточиться на чем угодно, кроме Алексиона.

Ни один из них не проронил ни слова, пока они принимали душ и одевались.

Какие могут быть слова? Хуже того, она боялась, что если один из них скажет что-нибудь, она не выдержит и разрозится слезами. Ей было гораздо легче держать себя в руках, когда они молчали.

Она не могла даже сказать ему, что она не забудет его. И это было больнее всего.

«Я не хочу забыть …»,

Она не понимала, что говорит вслух, пока Алексион не обнял ее. «Так будет лучше. Я не смог бы оставить тебя, если бы знал, что ты страдаешь из-за меня. Единственное, что делает это терпимым для меня, это знание, что завтра твоя жизнь вернется в нормальное состояние.»

По ее щеке потекла слеза. «Извини,» сказала она, быстро смахивая слезу. Но было слишком поздно. Это одна слеза превратилась в рыдания.