м, большой египетский флот под командованием Аты ибн Рафи прибыл в Северную Африку. Была уже осень, ожидался сезон штормов. Наместник, Муса ибн Носсейр, советовал не начинать кампании в этом году, но Ата думал только о богатой добыче, ждавшей его на островах, и не хотел ждать. Решили начать с рейда на Сардинию. Все прошло хорошо, но на обратном пути, когда они уже почти достигли родного тунисского порта, налетел внезапный шторм, разбивший большую часть кораблей. Сын наместника Абд аль-Азиз собирал на берегу трупы утонувших, обломки кораблей и груза. Уцелевшие корабли и их команды укрылись в тунисском порту, где о них позаботился Муса. Может быть, благодаря милосердию, проявленному им к этим людям, они стали ядром морских сил, с которыми Муса девять лет спустя высадился на Иберийском полуострове.
Эта морская катастрофа отозвалась любопытным эхом в египетских папирусах. Среди множества писем арабского наместника к пагарху (местному землевладельцу и чиновнику) города Афродито в Верхнем Египте есть одно, в котором наместник запрашивает, что сталось с моряками — возможно, сплошь коптами — из этого города. Проявляя довольно тяжеловесное бюрократическое любопытство, он желает знать, сколько их вернулось домой, а сколько осталось в Магрибе. Он также требует подробностей о тех, кто не вернулся, кто умер или остался в Африке. Мы располагаем только письмом наместника без ответа пагарха, но это письмо явно указывает на два обстоятельства: что наместник пристально наблюдал за делами флота и что даже Афродито, расположенный в 500 километрах от моря, должен был посылать людей в морские экспедиции.
После основания в Тунисе арсенала флот Северной Африки стал практически независимым от мусульманских флотов в восточном Средиземноморье, и подчинялся он здешнему наместнику В сущности, это была банда независимо действовавших корсаров, грабивших острова и незащищенные поселения на побережье центрального Средиземноморья, не брезговавших работорговлей. Как мы уже видели, североафриканский флот мог предоставить 360 боевых кораблей в помощь мусульманам, атаковавшим в 718 году Константинополь. Иногда корсары сталкивались в море с сильным противником. В 733 году у Сицилии они нарвались на флотилию византийских кораблей, которые применили греческий огонь и сожгли многие арабские суда. А в следующем году другие арабы столкнулись с византийскими кораблями и потеряли захваченных пленников. В 740 году была предпринята большая, масштабная кампания. На сей раз целью ее должна была стать столица византийской Сицилии — Сиракузы, причем арабы доставили на кораблях своих коней. Это могло бы стать началом настоящего завоевания ими Сицилии, если бы в следующем году в Северной Африке не началось широкое восстание берберов против арабских сборщиков налогов и работорговцев. Арабов временно вытеснили из Северной Африки, и им стало не до грабительских рейдов.
Содержание флота— сложное и дорогостоящее дело. Оно требует постоянного вложения средств на поддержание и ремонт кораблей, даже тогда, когда они не приносят прибыли. Сухопутную армию при необходимости можно навербовать достаточно быстро. Люди будут служить, в надежде на добычу сами раздобудут себе снаряжение и закупят провиант. Правда, в VIII веке солдатам регулярных войск уже платили жалование, но все же, когда доходило до джихада с неверными, часть армии все еще составляли добровольцы. Морская война — совсем другое дело. Корабли надо строить заранее, а не перед самой кампанией. Даже если они уже есть, их нужно привести в готовность и заново снарядить. Воины могут служить добровольцами в расчете на добычу, но опытные моряки и гребцы должны служить или по принуждению, или за плату Из этого следует, что организация флота должна оставлять следы даже в весьма обрывочных административных отчетах, дошедших до нас с ранней эпохи ислама.
Центр организации флота — арсенал. Это слово, известное в Европе из итальянского языка, в свою очередь было образовано от арабского «дар аль-синаа», то есть «дом работ», мастерская. Этот термин, использовавшийся уже в IX веке, если не раньше, применялся к морским базам мусульманского флота, впервые возникшим в Сирии и Египте. Первая из них, сирийская, кажется, располагалась в Акре, но халиф Хишам (724-743) перевел ее в Тир, потому что землевладельцы в Акре отказались продать халифу нужные участки: вопрос о принудительной продаже не вставал. В Тире халиф построил гостиницу, вероятно для проживания работников, и склады. Примерно в это же время англосакс святой Виллибальд дважды побывал в Tиpe, совершая паломничество в Святую Землю в 724-726 годах, и из Тира кораблем отправился домой. Он самодовольно описывал, как ему удалось провезти через арабскую таможню немного святого и драгоценного иерихонского ладана, выдав его за сосуд с каменным маслом. Он отметил также, что порт является охранной зоной, и всякий, зашедший в него без дозволения, будет арестован. Мы располагаем несколькими описаниями Тира, сделанными арабскими географами в IX и X веках. Один географ описывает его как «главный из приморских городов, в котором имеется арсенал. Отсюда правительственные суда отплывают в экспедиции против греков. Город красив и хорошо укреплен». Другой пишет: «Тир — это укрепленный город на море, в него можно попасть только через ворота и по мосту, его окружает море, и три его стены возвышаются прямо из воды. Корабли входят только ночью, после чего поперек натягивают цепи... здесь много мастеров, знающих каждый свое дело».
В 861 году халиф Мутаввакил I перевел флотскую базу обратно в Акру, а позже, в 870-х годах, почти независимый правитель Египта Ибн Тулун сильно усовершенствовал гавань и портовые укрепления. Описания работ мы находим у арабского географа Мукаддаси, дающего самый полный из имеющихся у нас отчетов о строительстве ранних мусульманских портов. Он с немалой гордостью отмечает вклад в работы своих предков:
Акра — укрепленный город на морском берегу, защитные сооружения которого сильно улучшены после посещения его Ибн Тулуном. Он прежде видел укрепления в Tиpe, где гавань была защищена окружной стеной, и захотел таким же образом укрепить Акру. Инженеров (суна) собрали со всей провинции, но когда им изложили план работ, все они отвечали, что невозможно заложить фундамент под водой. Тут кто-то упомянул моего деда, архитектора (бина), и сказал, что если такое вообще возможно, этот человек возьмется это сделать. Тогда Ибн Тулун приказал правителю Иерусалима прислать к нему моего деда. Когда тот прибыл, он спросил его мнения. «Это возможно! — ответил дед. — Доставьте несколько крепких балок из платана!» Их положили на воду, так, как если бы собирались строить крепость на суше, и связали вместе. Большие ворота устроили на открытой к морю западной стороне. Затем он начал возводить на балках кладку из камня и цемента, а, чтобы было крепче, через каждые пять слоев вставлял каменные колонны. Балки под тяжестью постройки погружались в воду. Как только они опустились на песчаное дно гавани, он на год прекратил строительство, чтобы строение устоялось. Затем он связал эти укрепления со старыми городскими стенами и выстроил мост для входа в порт. Когда в гавани стояли корабли, поперек прохода, как и в Tиpe, протягивались цепи. Раньше, до того как это было сделано, враги (византийцы) часто наносили большой ущерб собранным здесь судам. Говорят, мой дед получил тысячу динаров и почетные одежды, коней и другие дары в награду, и его имя выбили на возведенной им постройке.
Ничто из этих строений теперь не выдается над водой, но мы вполне способны представить, как это выглядело. Вторичное использование античных колонн, положенных горизонтально, чтобы упрочить стену, типично для архитектуры крестоносцев на Левантийском побережье. Интересно отметить, как рано вошел в употребление этот прием.
Примерно в 780 году еще одна база флота была устроена в Тарсе в Киликии. Таре был заметным византийским городом, из него был родом апостол Павел. По всей вероятности, Таре был разрушен и покинут после мусульманского завоевания, когда оказался на ничейной земле между византийцами и арабами. Халиф Гарун аль-Рашид приказал восстановить его укрепления и собрать там добровольцев со всего мусульманского мира, желающих присоединиться к джихаду против византийцев. Корабли, скорее всего, были пришвартованы в эстуарии реки, соединяющей Таре с морем. Сообщений о строительстве гавани не сохранилось. Затем в 900 году халиф приказал сжечь все корабли, потому что ему доложили, что есть сомнения в верности местных жителей. «Было уничтожено около пятидесяти кораблей, на которые потратили большие деньги и которые в то время нечем было заменить. Эта утрата ослабила мусульман, поставила их в опасное положение и усилила позиции греков, которые могли теперь не опасаться нападения
