Почему ж прекрасное их не облагородило?

Может быть, потому, что перевешивали силы окружающего зла?

Это, разумеется, не объяснение. Тираны потому и назывались тиранами, что были злей и могущественней окружающих.

Пусть так: в эгоистической страсти к красоте нет ничего плохого. Но будем искренни – а что в ней трогательно хорошего?

Невелика была бы ценность красоты, если бы она ни на что иное не была пригодна, как только услаждать. Вряд ли ради этого одного человек так широко и так старательно формировал бы материю «и по законам красоты».

По-моему, в основе жажды красоты скорей другое: исконный человеческий инстинкт преобразовывать.

Человек – неугомонный и могучий преобразователь природы. Он превращает материальное: стихию рек – в электричество, руды – в высококачественные металлы. Но он преобразует и нематериальное; например, одни качества своего внутреннего мира – в другие.

В частности, это можно наблюдать, когда он пользуется таким великим даром природы, как способностью приобретать способности.

Обладая им, человек наделен возможностью и без врожденных данных добиться многого.

Возьмем, например, аккуратность, тщательность в работе. Подобная способность не наследуется, а приобретается. Меньше ли она способности делать творческие находки по вдохновению? Это как сказать. Огромное большинство ученых возьмет в свою лабораторию скорей сотрудника аккуратного и внимательного, чем рассеянного звездохвата.

Или вот еще, тоже не от рождения даваемая способность – трудолюбие. Древние римляне знали ее и ценили так, что в их устах звучало высшей похвалой произведению: «оно написано с трудолюбием удивительным», а не: «это писал гений».

Конечно, римляне ошибались. Гений все же гений и «божьей искры» у него не отнять. Но их похвала свидетельствовала о прозорливости. Даже гении не создают великого, если не обладают трудолюбием. А там поди разберись: что в ценном произведении от пота, а что от врожденной гениальности?

Человек умеет преобразовывать и красоту. Он способен принять ее во внешнем мире, пропустить через собственное сердце и вернуть людям изменившейся и обогащенной. Красота облагораживает, но не тех, кто просто потребляет ее, пользуется для собственного удовольствия. Красота облагораживает лишь тех, кто извлекает из нее творческую энергию.

А в ней есть творческая энергия!

И не малая.

Где ж она себя наглядно проявляет?

В любом полезном деле, во всяком вдохновенном занятии. Работа внутренней красоты всегда в конечном счете обретает видимость.

Чтобы сразу показать, что это не слова, сошлюсь на науку, на уже знакомую читателю техническую эстетику.

Обращаясь, как ей подобает, к цифрам, она решительно заявляет, что в цехе, где кругом светло, уютно, рабочий меньше утомляется, вдобавок делает деталей на десять-двадцать, а то и на двадцать пять процентов больше, чем в неприглядном помещении.

То же направление эффекта красоты и там, где достижения не измеряются процентами. Положим, в школах. Как часто учителя, энтузиасты всяких классных благоустройств, не без основания утверждают:

– Переводите закоренелого троечника из унылой комнаты в уютный класс, и через месяц вы мальчишку не узнаете: он переселится в страну четверок.

Эмерсон, замечательный поэт Америки прошлого столетия, сказал однажды: «Музыка показывает человеку те возможности величия, которые есть в его душе». Конечно же, не одна музыка: вообще прекрасное.

Сила красоты – в благотворном воздействии ее на чувства, которые в свой черед воздействуют на мысли и на поступки человека.

Ведь человек ничего не делает под влиянием одних лишь мыслей. Он трудится, действует, говорит под влиянием мыслей, окрашенных в те или иные чувства.

По мысленному приказу ученик сел за уроки. Но то, как он их делает, в огромной степени зависит от его настроения. Одно дело заниматься с охотой, другое – с неохотой.

Чувства могут и усилить мысленный приказ, а могут совершенно смять его и уничтожить.

«Самый мощный источник энергии (энергии движения мысли, процесса мышления. – В. К.) – чувства»,– писал известный советский хирург профессор Н. Амосов.

Власть чувств велика. Вот почему так важно, чтобы ими управляла красота человеческого сердца.

Вот почему в сердечной красоте так много силы. Причем – доброй силы.

Подытоживая, скажем: красота облагораживает, но лишь тех, кто не употребляет ее впустую.

Красота возвышает лишь людей, принимающих красоту в себя, превращающих ее в реальную часть души. Такой человек внутренне становится иным, чем раньше: более глубоким, человечным.

Все его дела, слова, поступки, мысли, отношение к другим окрашиваются доброжелательностью, высоким уважением к людям.

Усталый человек сидел в кресле, а вокруг расположилась разношерстная компания. Внезапно солдат с ранцем за плечами; в высокой кирасирской шапке вытянулся по всей форме и отрапортовал, отдавая честь:

– Осмелюсь пригласить присутствующих к столу. С помощью моего огнива я могу раздобыть для вас любые блюда. На мой вкус, самая лучшая еда – картофельные клецки с топленым маргарином и лавровым листом да пара кружек мюнхенского пива в придачу.

Стойкий оловянный солдатик с восторгом отнесся к такому предложению. Дюймовочка и принцесса, напротив, были очень недовольны.

– Этот человек намерен угостить нас какими-то картофельными клецками! – возмутились они. – Как можно есть такую грубую пищу!

Человек, сидящий в кресле, испугался, что его гости перессорятся, но тут же нашел выход из положения, предложив им новую сказку.

– Жил-был однажды бедный мальчик, он решил стать знаменитым поэтом и отправился в самый большой город своей страны: он думал, что там найдет свое счастье. Мать его осталась дома одна и горько плакала о сыне: всю жизнь она работала ради него, мечтала, что он выучится какому-нибудь ремеслу.

Но мальчик не думал ни о чем, кроме славы. Он стал ходить в школу, был принят в знатных домах столицы. Через несколько лет написал книгу и сделался знаменит. Когда он был далеко на чужбине, умерла его мать, и он не смог даже положить цветы на ее гроб. И тогда ему вдруг стало холодно, хотя жил он на теплом юге; он почувствовал себя несчастным, потому что понял: самая громкая слава – ничто в сравнении с материнской любовью. Он потерял единственное сердце, которое билось ради него.

Поэт впал в отчаяние, он больше не хотел работать. И вдруг в один прекрасный день услышал внутренний голос: «Слезы твоей матери пролиты напрасно, потому что ты хочешь творить только ради себя и своей славы, а не ради людей. Не горюй о потере личного счастья, живи ради других. В этом твое призвание...»