стояла в холле, а вокруг них располагался багаж. В ожидании заселения в номера, Элис стояла в сторонке, курила и нервно барабанила кончиками ноготков по мраморной поверхности стола. Дважды она оборачивалась и смотрела в сторону Джина. Второй раз он скромно кивнул, но её взгляд лишь быстро скользнул по его лицу.

Если вы выйдете из холла и спуститесь на несколько ступенек вниз, то попадёте в бар под названием «Гротто». Внутри квартет играл «Luck Be a Lady», песню из мюзикла «Парни и куколки», идущего на Бродвее. Сквозь музыку Джин слышал звуки громкого женского смеха, напоминающие гудок автомобиля, он взглянул на часы. Улыбнувшись про себя, он подумал: точно, полночь, и люди потихоньку начинают сходить с ума. Это означало, что привычная грань между ночью и днём стиралась.

Он услышал звякнувший в лифте колокольчик и, подняв глаза, увидел, как Элис, пилот и другие члены экипажа заходят внутрь. Служащий придержал дверь для лысого человека с красным лицом, который, шатаясь, вышел из «Гротто», держа в руках высокий стакан с чистым шотландским виски. Следом за ним, тяжело дыша, шла женщина, обвешанная фотоаппаратами. Как только они благополучно дошли до лифта и оказались внутри, служащий сказал:

— Лучше проверьте-ка их посадочные талоны, — и все засмеялись.

Прежде чем дверь закрылась, другой мужчина произнёс:

— Господи, ну могу же я пропустить стаканчик-другой!

Джин стянул с себя помятую дорожную одежду и растянулся нагишом на постели. Вдруг стоящий рядом телефон зазвонил так громко, что он даже подпрыгнул. Звонил его брат Рэй из Лос-Анджелеса, разнообразия ради — абсолютно трезвый.

— Догадайся, где я остановился, — спросил он и хихикнул, очевидно довольный собой. — В «Шато Мормон». Де Ниро тоже здесь. Я видел, как он регистрировался.

— Что ты делаешь в городе?

— У меня встреча с «Коламбией», — ответил Рэй и пустился в объяснения, что его наняли, чтобы он переделал «Последнюю надежду», восхитительный мрачный роман, действие которого происходит в детском отделении частной клиники в Новой Англии. Предположительно директором картины должен был стать молодой и горячий британец Дерек Рэлстон и Рэю должны были заплатить сто тысяч долларов за черновой вариант и последующие две правки.

— Это чертовски здорово, — вставил Джин, за секунду справившийся с острой вспышкой зависти, которая даже заставила его поморщиться. — Отпразднуем, когда вернусь.

— Не могу. Я улетаю завтра.

— Ну, тогда в следующий раз.

— Давай.

Перед тем как повесить трубку (говорить больше было не о чем, и мысль пришла запоздало), Рэй спросил Джина о его поездке.

— Встретил кого-нибудь интересного в самолёте?

— Да нет. Пару таких же помешанных на музыке, как и я, — ответил Джин, решив не рассказывать о встрече с Тони Будро и их разговоре о Бобби Фуллере.

Ещё в семидесятых годах Джин постарался увлечь брата идеей написать сценарий о жизни и смерти Фуллера, рок-н-ролльный триллер в духе Чайнатауна. Но Рэй отказался от предложения, продержав Джина в неведении месяц, он сказал, что хочет воплотить в жизнь одну из своих собственных идей. Джин был в бешенстве. Он воспринял отказ брата как личное оскорбление, и почти два года они не разговаривали.

В конце концов, незадолго до Дня благодарения в 1980 г., отец позвал Джина. Он сказал: «Прекратите вести себя как двухлетние дети и пожмите руки друг другу, или я вычеркну вас обоих из завещания». В то воскресенье они помирились и вместе пообедали в «Массо-Фрэнке».

— Не встретил какую-нибудь малышку? — спросил Рэй, и Джин рассказал ему о стюардессе, которая остановилась в том же отеле. Он сказал ему, что его странно к ней тянет и он чувствует себя уязвимым.

Рэй сказал:

— Ты никогда не сможешь объяснить, почему тебя тянет к женщинам. Мы оба не можем. Такое случается, если мама бросает тебя, когда ты ещё ребёнок.

Джин быстро пожалел, что доверился брату, и теперь старался придумать способ вежливо закончить разговор.

— Почему, как ты думаешь, я женился на Сандре? — продолжил Рэй, стараясь говорить разумно. — Да, подумай об этом. Она офигительная девчонка, но я боюсь её с того момента, как мы встретились.

— Рэй? — Да?

— Ты ведь тоже любил её. Рэй молчал. Джин ждал. — Так ведь?

— Да, ты прав, Джин. Я любил её.

Около пяти часов Джин вышел из номера и спустился на лифте в главный холл. На нем был лёгкий ослепительно-белый полотняный костюм и рубашка из тёмно-зелёного шёлка. Когда он вошёл в «Гротто», то чувствовал себя отдохнувшим и освежённым, Он был возбуждён, и голова его слегка кружилась, но лицо продолжало сохранять безразличное недоступное выражение.

Джазовый квартет отдыхал, и все стулья возле круглого бара были заняты, поэтому Джин остался стоять и заказал двойной ром «Коллинз», который должна была принести официантка, смуглая женщина лет тридцати с симпатичными глазами и голосом настолько низким, что было трудно поверить, что он принадлежал женщине. Джин пил третью порцию, когда заметил Элис, одиноко сидящую за маленьким столиком в тёмном углу бара, её взгляд был устремлён в никуда, лицо замкнуто, а кожа восхитительно блестела, и темно-красная настенная лампа просвечивала сквозь её волосы.

— Я хочу угостить вон ту леди в углу, — сказал он официантке, когда она проходила мимо него.

Официантка проследила за направлением его взгляда.

— Эта леди не пьёт алкогольные напитки, — сказала она, качая головой.

— А что она пьёт?

— Диетическую «пепси».

— Одну «пепси» за мой счёт.

Официантка прислонила поднос к бедру и посмотрела не него с лёгкой укоризной.

— Вы уверены? — сказала она, её тёмные брови поднялись, а голос звучал почти на уровень ниже. — Она только что отшила пару ребят.

— Отлично, — ответил Джин, поднимая стакан. — Я попробую.

Официантка лишь покачала головой и по пути остановилась, чтобы очистить пепельницу, прежде чем она оказалась напротив стола Элис. Последовало краткое объяснение, после чего Элис наклонилась вперёд на стуле так, что было непонятно, то ли она заинтересована, то ли оскорблена. Затем обернулась и посмотрела на Джина, на губах появилась улыбка. Джин улыбнулся в ответ, но несколько мгновений спустя, когда он шел к её столику, уверенно размахивая руками, он увидел, как она моргнула и две серебряных слезы, свидетельства то ли боли, то ли печали, медленно сбежали по её щекам.

Музыканты вернулись на сцену, сопровождаемые аплодисментами, к ним присоединился альт- саксофонист и очень полная темнокожая певица, которой было чуть за пятьдесят.

— Меня называют Большая Эйлин, — весело заявила она, затем рассказала, что она из Кольта, штат Арканзас, крохотного городка сразу через реку от Мемфиса, того самого города, где родился Чарли Рич.

Затем, многозначительно улыбнувшись залу, она взяла свою гармонику и начала играть композицию «Goin’ Down Slow», кантри-блюзовый номер, ставший популярным благодаря Мадди Уотерсу.

— Ты в порядке? — спросил Джин у Элис, вытиравшей глаза кончиком салфетки.

Элис кивнула, не поднимая глаз:

— Я в порядке.

— Не возражаешь, если я присяду? — спросил Джин и, когда она пожала плечами, сел на стул напротив неё. Группа появилась позади Большой Эйлин, которая отложила в сторону свою гармонику и теперь пела в микрофон, глаза её были плотно закрыты.

После того как она исполнила первый куплет, Джин сказал:

— У меня дома есть эта запись.

— Эта — что?