— Да.
— А ты пробился в лигу?
Джин отвернулся и покачал головой:
— Я был последним, кого отсеяли.
— Чёрт бы тебя подрал, — резко произнёс Риз. В его голосе звучало неодобрение. — С моим отцом этого бы никогда не случилось. Он бы нашёл способ свести счёты.
— Я свёл счёты, — сказал Джин, выдавливая из себя улыбку. — Когда я работал полицейским, я остановил его за превышение скорости. Оказалось, что он пьян. Это было в шестьдесят шестом году. Его шоу уже не было популярным, но он всё ещё много работал. Он спросил, не отпущу ли я его. Я, конечно, согласился и сказал ему, что это будет стоить пять тысяч долларов. Он думал, что я шучу, пока я не объяснил ему, кто я. Тогда он занервничал.
— Он заплатил?
— Он захотел выписать мне чек.
Риз засмеялся:
— Чек? Не может быть!
— Я сказал ему, что возьму только наличными, иначе он отправится в тюрьму. Было около трёх часов утра. Знаешь, кому он позвонил?
— Понятия не имею.
— Рональду Рейгану.
— Чепуха.
— Богом клянусь! — заявил Джин и положил руку на сердце. — Оказалось, что он и Ронни — старые республиканцы и хорошие приятели. Вобщем, я доехал с ним до Бель-Эйр, высадил его напротив дома Рейгана, и он зашёл внутрь. Через десять минут он вышел с конвертом, в котором лежали стодолларовые банкноты. Затем я довёз его до машины, и на этом всё кончилось.
— Рональд Рейган берёт на поруки «Стрелка». Это потрясающе, — сказал Джекоб Риз. — Если это правда.
— Это правда. Каждое слово, — заверил Джин. — И что самое интересное: я забыл про всё это — о Младшей лиге, о деньгах, которые он должен был моему отцу, обо всём. Затем вдруг хлоп! Вот он едет по Сансет, в новеньком ярко-красном «Боннвилле», делающем шестьдесят миль за сорок минут, и вот он я, ожидающий, когда стемнеет, а до окончания дежурства остаётся час. Странно, да? Не поддаётся объяснению.
— Нет, поддаётся.
— И какому?
— Карма, — просто и серьёзно сказал Риз, потирая щёку и ёрзая на стуле. — У парня была чертовски плохая карма.
Джин заплатил по счёту и оставил чаевые официантке, затем они с Ризом пошли вверх по улице в направлении стоянки. Автомобиль Риза был припаркован возле «Тауэр Рекордз». Он ездил на свежеокрашенном небесно-голубом «Эльдорадо» 1976 года выпуска с откидным верхом.
Джип медленно осмотрел «Кадиллак».
— Отличная машина.
— Раньше она принадлежала моему старику, — ответил Джекоб Риз. — Я её унаследовал после его смерти.
— Бобби Фуллер ездил на «Мустанге». Белом, если не ошибаюсь.
— Белом или голубом, — ответил Риз и повёл плечами. — Не помню.
— Когда я был в старших классах, я сменил пятьдесят старых машин, — сказал Джин и улыбнулся воспоминанию. — Мне их доставал Тони Рубалофф, парень из моего класса. Сдвоенные карбюраторы, шикарные сиденья, ну всё в таком духе. Мне даже раскрашивал их в тонкую светлую полоску Вон Датч.
Джин подошёл и положил руку на сверкающее крыло «Эльдорадо».
— Можно я задам тебе один вопрос? — спросил он и повернул голову, чтобы видеть глаза Риза. — Разве парень, который забирает вещи из стирки и собирается вымыть машину, похож на человека, который собирается покончить жизнь самоубийством? Он думает о будущем, о будущем вместе с прекрасной девушкой и пластинкой, которая взорвёт национальные хит-парады. К чему кончать жизнь самоубийством, не так ли?
Джекоб Риз молчал несколько секунд и смотрел прямо в глаза Джина.
— А можно мне задать тебе один вопрос? Ты думаешь, что я — полный идиот?
Джин достал сигарету:
— О чём ты?
— Ты не собираешь информацию для своего брата. Это не касается никакого кинопроекта. Не так ли?
— Конечно, касается, — сказал Джин, удивлённый появившейся в голосе Риза грубостью. — Рэй Бёрк. — Мой брат. Я показывал тебе его списки.
— Здесь что-то кроется, — ответил Джекоб Риз, и на его лице появилось выражение разочарования. — Здесь есть ещё что-то.
— Нет ничего. Я был абсолютно искренен с тобой. Я ведь рассказал, что был полицейским. Верно?
— Но ты не рассказал, что занимался расследованием убийства Бобби Фуллера в 1966 году. Ты даже не упомянул об этом, — медленно произнёс Джекоб Риз и, улыбнувшись, залез в «Эльдорадо», громко хлопнув дверью. — Я узнал это от Ларри. Ты ведь помнишь Ларри?
Джин молчал.
— Конечно, помнишь. Когда вы были детьми, ты возил Ларри в коляске. Ты продавал схемы домов знаменитостей, работая на его отца.
Джин по-прежнему молчал.
— Так ведь, Бёрк?
— Я никогда не работал на Джека Гавану, — сухо сказал Джин.
— Да? — Джекоб Риз завёл мотор. — А Ларри говорил…
— К чёрту Ларри, — ответил Джин. — Его отец был подонком.
— Почему? Потому что он купил книжный магазин твоего отца?
— Он превратил законный бизнес в грязную выгребную яму.
Джекоб бодро улыбнулся и завёл мотор.
— Мой отец и Джек Гавана были приятелями. Поэтому он тоже негодяй?
— Хочешь услышать честный ответ?
— Да.
Джин молчал и смотрел в сторону, словно бы его заинтересовали машины, проносящиеся по Сансету. Затем тихо и мягко произнёс:
— Бессмысленно открывать старые раны. Твой отец умер. Пусть покоится с миром.
— Если бы ты действительно хотел, чтобы он покоился с миром, то не позвонил бы мне, — ответил Джекоб Риз, откидываясь на сиденье и выезжая с парковки. Он выглядел вполне довольным. — Спасибо за ланч.
Несколько секунд спустя Джин стоял на краю тротуара, а «Эльдорадо» влился в поток машин, двигающихся по Сансету на восток. Затем он повернулся кругом и зашёл в «Тауэр Рекорда». В отделе блюза он одновременно и удивился и обрадовался, увидев только что выпущенный сборник Хэнка Болларда и The Midnighters, одной из самых темповых и прикольных команд 1950-х годов.
Джин видел их живое выступление в Дейтон Бич в 1963 году, когда он ехал из Нового Орлеана в Кей- Уэст. Была пора весенних каникул, и они выступали в «Джонни Би» — ночном клубе для избранных, который был забит, в основном, студентами из южных колледжей Джорджии и Теннесси.
Хэнк открыл своё выступление псевдо душе щипательными вещами вроде «Fingerpoppin’ Time» и «The Twist»[80], но настоящую овацию зрители устроили ему после его распутных песенок пятидесятых годов вроде «Work with Me Annie» и «Sexy Ways».
После первого отделения пьяный толстый парень в пропотевшей рубашке и драных голубых брюках из
