И вот теперь он в мрачном настроении вошел в апартаменты Мэгги на Саут-стрит, в «Мейфейре», в «кабинет» Конни — так она шутя называла свою комнатушку — и, опустившись в кресло, угрюмо сказал:

— Зла не хватает — столько недель угробил попусту. На все лады расхваливал Мэгги, все ее достоинства перечислял, все триумфы! Видно, в том-то и беда, что их накопилось слишком много. А молодость тем временем — тю-тю, улетела.

— Зато остался жар души, — напомнила Конни.

— К сожалению, даже при наличии последнего в нашем деле в расчет принимается прежде всего число прожитых лет. Мэгги слишком задержалась в категории молоденьких. Она, конечно, бесподобно выглядит и следит за собой, но кинокамера — штука беспощадная. Надеюсь, мне не придется стать свидетелем того, как ее снимают через вуаль. Помнишь Марлен Дитрих в ее последней ленте? — Барт передернулся. — Я сделаю все, что от меня зависит, и заставлю ее перейти на характерные роли. Чем скорее, тем лучше. Публика скушает это с удовольствием. Я уже обеспечил тылы.

— Это уж как водится, — сухо заметила Конни. — До сих пор она всегда — или почти всегда — следовала твоим советам. Сейчас у нее самая плодотворная пора. Если, конечно, не считать двух провалов подряд, когда она тебя не послушалась. Скоро она собирается праздновать свое официальное сорокалетие. Ты сильно рискуешь, если вздумаешь напомнить ей об истинном возрасте.

— Потому лишь, что она полагает, будто возрастные роли пригасят ее блеск, что она будет только мерцать, а не ослеплять. На самом же деле Мэгги Кендал неотразима независимо от возраста. Потому она и звезда. И какого черта она так зациклилась на своем имидже! Нет, ситуацию надо переломить именно сейчас, надо повернуть ее лицом к реальности. Жаль только, что все сошлось на роли Джудит Кейн… Как раз ее-то Мэгги сыграла бы замечательно. Альбиони очень хороша собой и актриса неплохая, но Мэгги придает своим героиням нечто неповторимое. Кто лучше ее может сыграть стервозную бабу? Тут Мэгги прямая наследница Бетт Дэвис.

— А теперь пришла пора Мэгги передавать наследство в другие руки. Очаровательной англичаночке, как ее тут называют, — вставила Конни, печально качнув головой.

— Мэгги тоже англичанка. То, что она впервые за двадцать с лишним лет приехала на родину, дела не меняет. Я, кстати, рассчитываю на ее патриотизм — может, она примет одно из предложений, которые здесь получила. Ей, например, предлагают сыграть Аркадину в «Чайке» — она просто создана для этой роли.

— Это верно. Но роль опять же возрастная, — заметила, вставая, Конни. — Надо, пожалуй, хлебнуть виски. Не для поднятия духа, мужества тебе не занимать, но дурные вести легче воспринимаются, когда разбавишь их глотком-другим.

Они сидели, дружески болтая, но Конни держала ушки востро. Вскоре послышался неподражаемый смех Мэгги Кендал. Его грудные переливы мгновенно настроили обоих на серьезный лад.

— Кого это она с собой притащила? — спросила Конни.

Следом за Мэгги шел юный красавчик, который не помнил себя от счастья. И неудивительно.

Мэгги была ослепительна. На ней был темно-лиловый костюм — одно из лучших созданий Донны Каран, обнажающий ноги ровно настолько, на сколько нужно, и подчеркивающий округлость форм. Точно подобранный цвет придавал алебастровой коже Мэгги приятный теплый оттенок. Волосы приобрели в умелых руках Джона Фрида роскошный блеск меди и при каждом повороте головы переливались как струи водопада.

— Дорогие мои!

Ее появление было типичным голливудским шоу; так могла появиться Джоан Кроуфорд в зените славы. На малолетних обожателей это производило безотказный эффект. Мэгги не требовалось прибегать к каким-то специальным трюкам. Она излучала красоту и обаяние. И Барт, глядя на нее, подумал, что и сам не раз становился невольной мишенью этих токов.

Неподражаемым жестом Мэгги бросила на столик перчатки от Корнелии Джеймс и сумочку из крокодиловой кожи.

— Этот милый юноша вытащил меня из толпы поклонников, которые меня чуть не задушили, когда я выходила из салона. Если бы не он, меня просто разорвали бы на куски!

А если бы они не предприняли этой попытки, ты бы сама их разорвала, язвительно подумала Конни. Поклонники были для Мэгги важней хлеба насущного. Конни с первого взгляда поняла, что Мэгги в прекрасном настроении: истеричные поклонники и юный обожатель подтвердили, что она не утратила ни грамма своей власти над публикой, и от этого кровь быстрее бежала по жилам.

— Боюсь, единственно, что я могу предложить вам за мое спасение — немножко выпить, — сказала Мэгги молодому человеку, мягко, но властно подтолкнув его к креслу. — Я думаю, нам будет кстати бутылочка охлажденного шампанского.

— Сколько бокалов? — услужливо спросила Конни.

— Четыре, конечно, — удивленно округлив глаза, ответила Мэгги.

— Это моя дорогая подруга и доверенное лицо Конни Кавано, — промурлыкала Мэгги и, небрежно махнув рукой в сторону Барта, добавила: — А это мой агент и менеджер Билл Бартлет. Молодого человека зовут… — Она обернулась к гостю и со смешком спросила: — Как ваше имя?

— Кертис… Питер Кертис, — запинаясь и тая от восторга, ответил он, пожимая протянутую руку с длинными ухоженными ногтями.

— Питер! Какое очаровательное имя!

— Как у Питера Пэна, — поддакнула Конни, протягивая Мэгги шампанское. В морозилке всегда ждало своей очереди не меньше дюжины бутылок самого лучшего шампанского — арсенал на все случаи жизни.

Конни встретилась глазами с Бартом. «Мэгги верна себе», — сказал ее взгляд.