любимое его блюдо. Это было днем 19 июля 1944 года.
ЛЮ часто просила Яхонтова почитать Пушкина или Маяковского, это было, конечно, не так, как на пластинках или на эстраде, — тише, проще, но столь же замечательно. Почти всегда он читал «Слыхали ль вы…»
За ужином разговаривали о поэзии, о театре. ЛЮ спрашивала его, отчего он исполняет так мало раннего Маяковского, это такие искренние стихи, наболевшие и пронзительные. И читала ему вполголоса наизусть:
Вам ли понять, почему я, спокойный, насмешек грозою душу на блюде несу к обеду идущих лет.
С небритой щеки площадей стекая ненужной слезою, я,
быть может, последний поэт.
Она знала наизусть всего раннего Маяковского. Как- то во время войны мы пошли с ЛЮ днем в Дом актера на прогон моноспектакля, который играл Яхонтов, а поставила Лиля Попова. Это было «Горе от ума». На сцене стояло лишь кресло, а всех аксессуаров — накидка, цилиндр и трость. Это было замечательно. Не буду повторяться, так как спектакль подробно описан театроведом Натальей Крымовой в ее интереснейшей монографии о Яхонтове. Потом поехали обедать к ЛЮ, и за столом состоялся настоящий худсовет. За давностью лет я запамятовал, о чем говорили, и говорили главным образом ЛЮ и Лиля Ефимовна. А Яхонтов сидел усталый, иногда тихо улыбался и пожимал плечами.
Во время разговора зазвонил телефон — Василий Иванович Качалов! Все очень обрадовались, просили передать приветы, он тоже просил кланяться Яхонтовым. ЛЮ была давно знакома с Качаловым и — к слову — вспомнила, какой он был блестящий Чацкий в старой постановке, еще в Общедоступном…
«А в сороковом я не пошла смотреть его Чацкого, ему впору было бы играть Фамусова. Видела фотографии — зачем он взялся? И голос уже немолодой…»
А как вам его чтение Маяковского?
Боже, это же пародия на самого себя! Но все равно я его очень люблю.
Заговорили о МХАТе, куда ЛЮ недавно занесло на «Кремлевские куранты», и она рассказала такую притчу: «Однажды, еще до революции, к нам приехал родственник из провинции, и мы ему купили билет в Художественный Общедоступный на «Гамлета» в постановке Гордона Крега. Возвращается, его спрашивают: «Как понравилось?» — «Ничего, посмеялся». Так и я на «Кремлевских курантах», ничего… посмеялась!
Много лет спустя после смерти Яхонтова ЛЮ мне рассказала:
«Во время войны в Москву приехал на гастроли пианист из Англии. Яхонтов с ним когда-то учился, пианист нашел его, позвонил и пригласил на концерт. Потом он был у него пару раз в «Национале». Вскоре Яхонтова вызвали на явочную квартиру и предложили сотрудничество. Когда он отказался, намекнули, что это отразится на работе артиста. Предложили сообщать о Пастернаке. Яхонтов отнекивался, говорил, что не исполняет его стихов и с ним не знаком. «Так познакомьтесь с ним под предлогом чтения его стихов». И как-то он попросил меня познакомить его с Пастернаком, но я не советовала ему читать его стихи, очень уж они были разные. Тогда я ничего этого, разумеется, не знала. Они так и не познакомились, я потом спросила Пастернака.
Яхонтов в последнее время перестал ходить к нам, только звонил изредка. Я сейчас думаю, что он не хотел, чтобы его ТАМ спрашивали о нас. Он был в ужасном состоянии, его терзала тяжелейшая депрессия…»
Не выдержав, он выбросился из окна. Летом 1945 года.
Николай Черкасов
Из календаря от 2 апреля 1949 года: «Вечером Коля Черкасов с Ниной. Не забыть горчицу».
В конце сороковых в записной книжке ЛЮ появился ленинградский номер телефона Николая Константиновича Черкасова. Знакомство сразу стало дружбой, которая продолжалась до самой его смерти. Он был приглашен на роль Маяковского в фильме «Они знали Маяковского», который должны были ставить Зархи и Хейфец на «Лен- фильме» по сценарию Василия Абгаровича Катаняна. Затея эта не состоялась, хотя сценарий был написан и принят к постановке, — то ли потому, что режиссеров заставили делать какой-то фильм о борьбе за мир, то ли из-за того, что союз Зархи и Хейфеца распался, то ли из-за того и другого вместе. Центром, вокруг которого все вращалось, была ЛЮ. Она со всеми разговаривала, давала советы, мирила, сводила людей, звонила в Ленинград — все шло через нее.
Черкасов был очень увлечен этой затеей, он полюбил и ЛЮ, и Василия Абгаровича, ежедневно общался с ними, каждый день звонил из Ленинграда. Пока суть да дело, он начал читать по радио «Рассказы о Маяковском», в 1940 году вышла такая книга у В.А.Катаняна. Когда затея с фильмом не состоялась, Василий Абгарович сделал из сценария пьесу «Они знали Маяковского», ее поставили на сцене Академического театра им. Пушкина в Ленинграде в 1953 году. В заглавной роли — Николай Черкасов.
ЛЮ была душой этой затеи, принимала участие в выборе режиссера. Кого-то отмели и взяли Николая Петрова. Она надоумила пригласить в качестве художника Тышле- ра и посоветовала взять композитора Щедрина, тогда еще студента. Его музыку они где-то с Василием Абгаровичем уже слышали, и это решило дело. Она много разговаривала с Черкасовым, рассказывала ему о Маяковском, о его характере, повадках. При мне как-то сказала: «Володя никогда громко не хохотал, он смеялся». Говорила, что Маяковский был элегантен, смотрела материю, которую хотели купить на пиджак для героя спектакля, забраковала и дала собственный отрез из твида: «Нельзя, чтобы Володя выглядел пугалом».
Во время репетиций ЛЮ и Василий Абгарович жили в Ленинграде. Театр снял им апартаменты в «Европейской», зима была суровая, и в отеле было холодно. «Я, наверно, замерзну под какой-нибудь из ваз, которыми утыкан номер», — писала мне ЛЮ.
Премьера 6 ноября 1953 года прошла с большим успехом, спектакль играли долго, его снимало ТВ. Пресса была разная, но в большинстве доброжелательная.
Банкет устроили в «Европейской». В центре стола сидели ЛЮ и Черкасов, потом все остальные. Главной была Лиля Юрьевна. Почти все тосты были в ее честь.
Черкасов был блестящий рассказчик, ЛЮ любила его общество. «Ему все время дают не те роли. Он не должен скакать на коне из картины в картину и размахивать мечом. Его амплуа — герой-неврастеник, человек тонкий, ранимый. Он мог бы блестяще играть Ибсена, Чехова, в современных западных пьесах…»
