сделали для нас и этих четырех женщин. Самостоятельно мы еще ничего не сделали. Похоже на то, что нагваль учил тебя иначе, чем нас, – сказал Бениньо очень медленно и значительно. – ты, должно быть, был тигром и определенно опять в него превратишься. Именно это произошло с нагвалем. Он был вороной и еще в этой жизни опять превратился в нее.

– Проблема в том, что такой род тигра не существует больше, – сказал Нестор. – мы никогда не слышали, что бывает в таких случаях, – он повел головой, как бы приглашая всех присутствующих присоединиться к нему.

– Я знаю, что происходит, – сказала Горда. – я помню, что нагваль Хуан Матус называл это сновидением призрака. Он сказал, что никто из нас не совершал еще сновидения призрака, потому что в нас нет разрушения и насилия. Он сам никогда его не совершал. И он сказал, что тот, кто его делает, отмечен судьбой иметь помощников среди призраков и Олли.

– Что это значит, Горда? – спросил я.

– Это значит, что ты не такой, как мы, – ответила она бесстрастно.

Горда казалась очень возбужденной. Она поднялась и четыре или пять раз прошлась по комнате, прежде чем села около меня.

В разговоре наступил перерыв. Жозефина бормотала что-то невразумительное. Она тоже казалось очень нервной. Горда пыталась успокоить ее, обняв за плечи и поглаживая ее по спине.

– У Жозефины есть кое-что для тебя об Элихио, – сказала мне Горда.

Все посмотрели на Жозефину без слов, но вопрошающе.

– Несмотря на тот факт, что Элихио исчез с лица земли, – продолжала Горда, – он все еще один из нас, и Жозефина все время разговаривает с ним.

Все посмотрели друг на друга и сразу стали очень внимательны, затем все посмотрели на меня.

Они встречаются в сновидениях, – сказала Горда выразительно.

Жозефина глубоко вздохнула. Она казалась воплощением нервозности. Ее тело непроизвольно тряслось. Паблито лег на нее и стал энергично дышать диафрагмой, заставляя ее дышать в унисон с ним.

– Что он делает? – спросил я Горду.

– Что он делает? Разве ты не видишь? – резко ответила она.

Я прошептал, что понимаю, что он пытается ее расслабить, но его процедура для меня нова. Она сказала, что Паблито передает Жозефине свою энергию, поместив среднюю часть своего тела, где у мужчины ее избыток, напротив матки Жозефины, где женщины хранят свою энергию.

Жозефина села и улыбнулась мне. Она выглядела совершенно расслабившейся.

– Я действительно все время встречаю Элихио, – сказала она. – он ждет меня каждый день.

– Как получилось, что ты никогда об этом не говорила? – спросил Паблито недовольным тоном.

– Она говорила мне, – прервала ее Горда, а затем вошла в длинные объяснения того, как много для всех нас означает доступность Элихио. Она добавила, что ожидала от меня знака, чтобы передать слова Элихио.

– Не ходи вокруг да около, женщина! – закричал Паблито. – скажи нам его слова.

– Они не для тебя! – крикнула ему Горда.

– Для кого же они тогда? – спросил Паблито.

– Они для нагваля, – крикнула Горда, указывая на меня.

Горда извинилась за то, что повысила голос. Она сказала, что все, что Элихио говорил, было сложным, загадочным, и она не может в этом разобраться.

– Я просто слушала его. Это все, что я могла сделать, слушать его, – продолжала она.

– Ты хочешь сказать, что тоже встречала Элихио? – тоном, в котором было максимум злости и ожидания, спросил Паблито.

– Да, – ответила Горда почти шепотом. – я не могла об этом говорить, потому что должна была ждать его.

Она указала на меня, а затем резко толкнула меня обеими руками. Я моментально потерял равновесие и шлепнулся на бок.

– Что это такое?

– Что ты с ним делаешь? – спросил Паблито тоном очень сердитым.

– Это что, было проявлением индейской любви? – я повернулся к Горде. Она сделала губами знак, чтобы я успокоился.

– Элихио сказал, что ты – нагваль, но ты не для нас, – сказала мне Жозефина.

В комнате настала мертвая тишина. Я не знал, как воспринимать заявление Жозефины, и ждал, пока заговорит кто-нибудь другой.

– Ты чувствуешь облегчение? – уколола меня Горда.

Я сказал им всем, что у меня вообще нет никакого мнения по выбору того или иного пути. Они выглядели, как рассерженные дети.

У Горды был вид хозяйки церемонии, которая была очень недовольна. Нестор поднялся и посмотрел на Горду. Он сказал ей что-то на языке масатек. Это прозвучало как команда или просьба.

– Расскажи нам все, что ты знаешь, – продолжал он по-испански. – ты не имеешь права играть с нами и держать при себе нечто столь важное.

Горда запротестовала. Она сказала, что удалила все, что знала, по просьбе Элихио. Кивком головы Жозефина подтвердила ее слова.

– Он говорил все это тебе или Жозефине? – спросил Паблито.

– Мы были все вместе, – сказала Горда едва слышным шепотом.

– Ты хочешь сказать, что вы с Жозефиной были вместе в сновидении? – у Паблито перехватило дыхание.

Удивление в его голосе, казалось, соответствовало тому потрясению, которое, казалось, прокатилось по всем остальным.

– Что же в точности сказал Элихио вам двоим? – спросил Нестор, когда прошел шок.

– Он сказал, что я должна пытаться помочь нагвалю вспомнить его левую сторону, – сказала Горда.

– Ты понимаешь, о чем она говорит? – спросил меня Нестор.

Было бы невероятным, если бы я понимал. Я сказал, чтобы они обратились за ответом к самим себе. Но никто из них не высказал никаких предположений.

– Он говорил Жозефине и другие вещи, которые она не может вспомнить, – сказала Горда. – поэтому мы действительно в трудном положении. Элихио сказал, что ты определенно нагваль и что ты должен нам помочь. Но что ты не для нас. Только вспомнив свою левую сторону, ты сможешь взять нас туда, куда мы должны идти.

Нестор заговорил с Жозефиной отеческим голосом, побуждая ее вспомнить, что сказал Элихио, не настаивая на том, чтобы я вспомнил что, что, вероятно, было каким-то кодом, поскольку никто из нас не видел в этом никакого смысла.

Жозефина моргала и гримасничала, как если бы на нее давил тяжелый груз – она и выглядела в действительности тряпичной куклой, которую расплющили. Я с тревогой наблюдал за ней.

– Не могу, – сказала наконец она. – когда он со мной разговаривает, я знаю, что он говорит, но сейчас я не могу сказать, что это было.

Ты не помнишь каких-нибудь слов? – спросил Нестор. – каких-нибудь отдельных слов?

Она высунула язык, потрясая головой с боку на бок, взвизгивая одновременно.

– Нет, не могу, – сказала она через секунду.

– Какого рода сновидениями ты занимаешься? – спросил я.

– Только теми, которые я знаю, – бросила она.

– Я рассказывал тебе, как делал их я, – сказал я. – теперь расскажи мне о своих.

– Я открываю глаза и вижу стену. Она, как стена тумана; там меня ждет Элихио. Он проводит меня через нее и показывает мне разные вещи. Я не знаю, что мы делаем, но мы что-то делаем вместе, и потом я возвращаюсь и забываю то, что видела.

– Как оказалось, что ты пошла с Гордой? – спросил я.