всякий раз с удовольствием затевали никогда не надоедающую им шуточную пикировку, позволяющую и критику в глаза начальству высказать, и юмором блеснуть. Сам же Сэндекер, формально считаясь режиссером, всегда внимательно прислушивался к репликам своих ведущих актеров и с готовностью поддерживал любую исходящую от них разумную инициативу, нередко меняя на ходу собственные домашние заготовки.

— Итак, мы высаживаемся в Маниле и ожидаем появления на сцене Джона Смита в исполнении Шона Коннери, — охотно подхватил и развил Питт реплику итальянца. — Это весь ваш план, сэр, или только вводная его часть?

— Смит проводит вас в док, — невозмутимо продолжал инструктаж адмирал, — где вы подниметесь на борт старого каботажного судна. Сразу предупреждаю, что за невзрачной внешностью скрывается в высшей степени необычная начинка. Впрочем, в этом вы и сами скоро убедитесь. Исследовательская мини- подлодка НУМА «Си дог-два» уже доставлена и погружена. Вам предстоит выйти на ней в море, найти «Юнайтед Стейтс» и произвести детальную фото— и видеосъемку подводной части лайнера ниже ватерлинии. Все ясно или повторить?

— Час от часу не легче! — возмутился Питт. — Детальную съемку, говорите? Между прочим, у него эта самая подводная часть площадью в три футбольных поля, если не больше. За пару суток как раз управимся, если только подручные Шэня не догадаются налепить сенсоров ниже ватерлинии. — Он обернулся к Джордино. — Ну и как тебе задачка, Ал?

— Да проще простого, — лениво отмахнулся итальянец недокуренной сигарой. — Все равно что соску у младенца отобрать. Я вот другого не понимаю: как мы на субмарине-малютке, дающей не больше четырех узлов, угонимся за махиной, развивающей все тридцать пять?

Сэндекер окинул Джордино жалостливым взглядом, каким обычно дарят дебилов, олигофренов и круглых сироток, и раздельно произнес:

— Съемку будете производить в порту, когда «Юнайтед Стейтс» бросит якорь.

— В каком именно? — насторожился Питт.

— Агент ЦРУ в Николаеве сообщил, что лайнер направляется в Гонконг, откуда после окончательной отделки салонов и пассажирских кают отправится в свое первое после долгого перерыва круизное плавание к берегам Америки. С заходом во все крупнейшие порты.

— ЦРУ тоже задействовано?

— А как же?! Президент обязал все силовые ведомства помогать Службе иммиграции и натурализации в расследовании.

— А этот загадочный каботажник с двойным дном кому принадлежит?

— Знаю, о чем ты думаешь, — усмехнулся Сэндекер. — Успокойся, это частное судно и к разведке отношения не имеет. Прямого, во всяком случае. Большего я вам пока открыть не могу.

Джордино выдохнул большое облако табачного дыма, на миг заслонившее пеструю стайку рыбок за аквариумным стеклом, и небрежно заметил:

— Между Филиппинами и Гонконгом около тысячи миль. Старые посудины обычно плетутся со скоростью восемь-девять узлов, из чего следует, что тащиться нам туда суток пять, не меньше. Или не следует?

— Смею вас заверить, джентльмены, — снова усмехнулся адмирал, — что в Гонконг вы прибудете сразу вслед за «Юнайтед Стейтс» и не позднее, чем через тридцать шесть часов после выхода из Манилы.

— Хотелось бы верить в подобное чудо, — скептически поднял брови итальянец. — Лично я на своем веку таких шустрых каботажников еще не встречал.

Ровно в одиннадцать вечера по местному времени Питт и Джордино спустились по трапу «Боинга- 747», доставившего их в Манилу прямым коммерческим рейсом из Сиэтла. Пройдя таможенный контроль, друзья очутились в главном зале ожидания международного аэропорта имени Ниноя Акино, где перед выходом толпились встречающие с плакатиками в руках или на груди с именами прибывающих пассажиров. На одном из них красовалась надпись большими буквами: «ДЖОН СМИТ».

Возможно, мистер Смит когда-то боролся или поднимал штангу на олимпийских играх в тяжелом весе, но с годами обрюзг и потерял форму, отрастив взамен огромное пивное брюхо, почти на фут выпирающее над потертым ремешком засаленных джинсов. Кирпичного цвета харю — иначе не скажешь! — усеивали многочисленные рубцы и шрамы, а здоровенный шнобель столько раз ломали и плющили в кабацких драках, что его совсем перекосило на левую сторону. Трехдневная щетина покрывала толстые, как у хомяка, щеки и квадратный подбородок. Непропорционально крошечные глазки отливали нездоровой краснотой — то ли от недосыпа, то ли с перепою; грязные черные волосы топорщились на макушке облысевшим ежиком; редкие неровные зубы пожелтели от никотина. Только мощные бицепсы на татуированных ручищах размером со свиные окорока внушали определенное уважение к этому явно опустившемуся типу. Довершали картину промасленная рабочая куртка и драная футболка с давно вылинявшим логотипом неизвестной фирмы.

— Ущипни меня, друг, — шепотом взмолился Джордино. — Или я сплю, или перед нами Черная Борода[20] собственной персоной!

Не обращая внимания на причитания итальянца, Питт приблизился к громиле и учтиво осведомился:

— Вы случайно не нас встречаете? Меня зовут Дирк Питт, а это мой напарник, Ал Джордино.

— Вас, кого ж еще, — осклабился Смит. — Топайте за мной, парни, кэп уже заждался.

Весь багаж друзей состоял из пары легких спортивных сумок со сменой белья и туалетными принадлежностями, приобретенными еще в Сиэтле, поэтому в аэропорту их больше ничто не задерживало. Смит вывел их из здания воздушного терминала на забитую машинами парковку и остановился у потрепанной «тойоты». Микроавтобус выглядел таким разбитым и обшарпанным, будто всю жизнь гробился на горных гималайских трассах. Половина боковых стекол отсутствовала, вместо них окна закрывали кое-как приклеенные изолентой листы фанеры. Красили его в последний раз, наверное, еще на заводе- изготовителе; с крыльев хлопьями сыпалась ржавчина. Но Питт с первого взгляда заметил на колесах совершенно новую резину от американского внедорожника и с нарастающим интересом вслушался в равномерное урчание мощного двигателя, заработавшего сразу после легкого поворота ключа зажигания.

Смит сел за руль, а пассажиры разместились на потертых и дырявых сиденьях салона. Питт незаметно ткнул итальянца локтем под ребра и намеренно повысил голос, чтобы водитель смог расслышать его слова за шумом мотора.

— Скажите, мистер Джордино, это правда, что вас считают чрезвычайно наблюдательным человеком?

— Истинная правда, — с готовностью подтвердил итальянец, мгновенно разгадавший замысел напарника и охотно включившийся в игру. — Ничто не может ускользнуть от моего проницательного взгляда. Но и вы не скромничайте, мистер Питт. Я слышал, что ваш взор, как рентгеновские лучи, способен проникать в самую суть вещей! Быть может, вы не откажетесь наглядно продемонстрировать ваш несравненный талант?

— Не откажусь.

— В таком случае позвольте узнать, что вы думаете об экипаже, в котором мы с вами имеем сомнительную честь находиться?

— Ну почему же сомнительную, мистер Джордино? — возразил Питт. — Он только с виду такой безобразный, что самый распоследний бродяга побрезгует его угонять. Но если заглянуть в суть вещей, как вы предлагаете, нельзя не обратить внимания на новенькие покрышки за пару тысяч зелененьких и далеко не старенький форсированный движок лошадок в четыреста. К чему бы это, как вы полагаете?

— Целиком с вами согласен, мистер Питт. Ваши наблюдения полностью совпадают с моими. И я уверен, что за всем этим кроется какая-то таинственная и романтическая история. Вроде Золушкиной.