— Ты писал, тебе и отдуваться, — ехидно заметил Джулиан, — а я пока горло промочу.

— Череп Sinanthropus pekinensis, — с оттенком благоговения в голосе произнес латинское название адмирал, — более известного, как Пекинский человек, был найден в тысяча девятьсот двадцать девятом году. Руководил раскопками, проводившимися под эгидой «Фонда Рокфеллера», канадский ученый- антрополог, доктор Дэвидсон Блэк. Он же и классифицировал находку, определив методом сравнительного анализа, что останки принадлежат прямоходящему гоминоиду, примитивному человекоподобному существу, обитавшему на нынешней территории Китая сотни тысяч лет тому назад. Раскопки велись еще несколько лет, и результаты их произвели настоящую сенсацию в научном мире. В песчаниковых холмах, пронизанных древними пещерами, было найдено несколько тысяч обработанных камней, служивших орудиями труда, и следы очагов, свидетельствующие о том, что первобытные люди уже тогда покорили огонь и научились использовать его для приготовления пищи. В общей сложности Блэк выкопал за десять лет частично сохранившиеся скелеты более сорока особей, взрослых и детей, собрав в результате крупнейшую в мире коллекцию гоминоидных окаменелостей.

— Яванский и Пекинский человек случайно не родственники? — поинтересовалась Джулия.

— Не исключено, — кивнул Сэндекер. — Проведенный в тысяча девятьсот тридцать девятом году сравнительный анализ останков синантропа и яванского дриопитека, обнаруженного тремя десятилетиями ранее в Индонезии, выявил несомненное сходство, но и очень существенные различия. Яванский человек, судя по некоторым признакам, существовал в куда более ранний период, обитал преимущественно на деревьях, не знал огня и использовал не столь совершенные орудия труда. Иначе говоря, находился на значительно низшем уровне относительно Пекинского.

— Насколько мне известно, до войны еще не умели определять точный возраст археологических древностей, — заметил Харпер. — Вы можете хотя бы приблизительно датировать найденные кости, адмирал?

— В том-то и дело, что приблизительно! — невесело усмехнулся Сэндекер. — Я бы даже сказал: очень приблизительно. Где-нибудь от семисот тысяч до миллиона лет[46] . А вот вам, кстати, любопытная информация к размышлению. Последние находки палеоантропологов позволяют предположить, что homo erectus — человек прямоходящий, — считающийся самым ранним предком современного homo sapiens — человека разумного, — появился в Африке более двух миллионов лет назад и оттуда распространился сначала в Азию, а затем в Европу. Китайские же ученые мечтают доказать, что миграция происходила в обратном направлении — из Азии в Африку. Таким образом, возвращение пропавших окаменелостей может прояснить животрепещущий вопрос: где же все-таки находится колыбель человеческой цивилизации?

— Как же они пропали? — несколько запоздало спросила Джулия.

— О, это самая настоящая детективная история, мисс Ли! — оживился адмирал. — Начнем по порядку. Итак, в начале декабря сорок первого войска японской армии приближались к Пекину. Руководство Пекинского международного медицинского института, где хранились и изучались останки первобытных людей, найденных доктором Блэком, приняло решение эвакуировать их в безопасное место. На Востоке уже тогда отчетливо понимали — в отличие от наших с вами соотечественников, — что война между Японией и США неизбежна и начнется очень скоро. Перл-Харбор доказал, что опасались они не напрасно. Проконсультировавшись с американцами, работавшими в институте, а также с сотрудниками нашего посольства в Пекине, китайцы решили переправить уникальную коллекцию в Штаты. После долгих переговоров посол США согласился организовать отправку костей на американском судне в сопровождении подразделения морской пехоты.

— На военном транспорте? — уточнил Ганн.

— Нет, на пассажирском лайнере «Президент Гаррисон», готовящемся к выходу в море в Тяньцзине — крупном порту примерно в ста милях от столицы. Два несгораемых ящика под охраной морпехов вывезли из Пекина на поезде, но до места назначения состав не добрался. Железная дорога оказалась перерезанной передовыми частями наступающей японской армии, и доблестные воины микадо остановили и тривиально ограбили поезд и пассажиров. Случилось это, заметьте, утром восьмого декабря — спустя сутки с небольшим после бомбардировки Перл-Харбора. Морские пехотинцы об этом еще не знали, сопротивления не оказывали, полагаясь на свой дипломатический статус, и были неприятно разочарованы, когда их разоружили и под конвоем отправили в лагерь для военнопленных, где они и просидели до конца войны. Что сталось с контейнерами, они не знали, но предполагали, что далекие от науки солдаты, не обнаружив в них ничего ценного, попросту вывалили древние кости в кювет.

— И что же, больше ничего так и не выяснили? — задал вопрос Харпер.

— После войны эта история породила массу слухов, в том числе абсолютно фантастических и совершенно нелепых, — усмехнулся адмирал. — Выжившие в плену и вернувшиеся домой морпехи, атакованные репортерами, изгалялись на все лады, выдумывая одну версию хлеще другой. Кто-то утверждал, что в последний момент группа парашютистов-коммандос в черных масках высадились на крышу вагона и увезла контейнеры на захваченном у японцев грузовике. Другие уверяли, что в них были кости из анатомического театра, и все это было затеяно, чтобы ввести японцев в заблуждение и сбить со следа, а настоящие тайно вывезли в Штаты кружным путем, и теперь они хранятся в подвалах вашингтонского Музея естествознания. Третьи доказывали, что контейнеры утонули вместе с наскочившим на мину японским плавучим госпиталем, на самом деле перевозившим оружие и боеприпасы. Четвертые клялись, что сами закапывали их на задворках посольства, только не помнят за давностью, в каком углу. Пятые... Нет, не хочу вас больше утомлять, скажу только, что ни одна из версий не подтвердилась.

Исчезновение останков Пекинского человека по-прежнему остается загадкой. А теперь к ней прибавилась еще одна: каким образом они попали в руки Чан Кайши и где хранились на протяжении семи лет, прежде чем оказались в капитанской каюте бывшего круизного лайнера?

— Прямо дух захватывает! — призналась Джулия. — Только к чему нам все это, если мы не знаем, как найти «Принцессу Ван Ду»?

— А и то верно, — неожиданно поддержал ее Питт. — Молодец, девочка, зришь сразу в корень! Хватит нас байками кормить. Давай, Джулиан, колись, где «Принцесса»?

— Да вы же сами меня все время отвлекаете! — обиделся Перлмуттер.

— Потому что любознательные, — улыбнулся Дирк. — Откуда же еще черпать полезную информацию, если не из кладезя твоей необъятной эрудиции?

— Подлиза! — проворчал историк, но видно было, что слова Питта польстили его самолюбию. — Так уж и быть, слушайте дальше. Двадцать восьмого ноября дежурный оператор чилийской военно-морской базы в Вальпараисо принял сигнал бедствия. Бортрадист «Принцессы Ван Ду» сообщил, что приблизительно в двухстах милях от берега судно попало в сильный шторм, в машинном отделении пожар, в трюме течи, и помпы не успевают откачивать воду. Больше он на связь не выходил, а отправленные на поиски патрульные военные корабли вернулись ни с чем. Прочесав предполагаемый район местонахождения терпящего бедствие судна, они нашли несколько плавающих в море пустых спасательных жилетов, но не обнаружили ни самой «Принцессы», ни членов ее экипажа.

Руди Ганн уныло покачал головой.

— Слишком туманно и расплывчато, чтобы рассчитывать на успех, — высказал он свое мнение. — Отсутствие точных координат расширяет зону поиска до пары тысяч квадратных миль. Даже при наличии самой современной гидролокационной и магнитометрической аппаратуры на обследование такой большой акватории уйдут долгие месяцы, если не годы.

Питт допил вино и снова наполнил рюмки из пузатой бутылки темного стекла с датой «1962» на потускневшей от времени этикетке. Сразу вспомнились Карибский кризис, случившееся годом позже убийство Кеннеди и начало войны во Вьетнаме. Со вздохом поставив ее на поднос, он поднял глаза на Перлмуттера.

— Ты выяснил, куда направлялась «Принцесса»?

— Вэй Юй этого не знал, — ответил историк. — Чан Кайши унес тайну с собой в могилу. Я склонен полагать, что покойный генералиссимус посвятил в свои планы одного генерала Юй Куна, а тот, в свою очередь, должен был, по идее, открыться капитану Ханту. Но не сразу, а на завершающем этапе плавания. Команда же до самого конца оставалась в полном неведении. — Порывшись в папке, он достал несколько пожелтевших фотоснимков и раскинул их веером на столе. — Вот, полюбуйтесь, какой была «Принцесса» в