Данхиллом немалое состояние, Карлайл был самым заметным жителем Абердина. Помимо судоходной компании он владел торговой фирмой и банком. Объектами его благотворительности служили местные библиотека и больница. Карлайл был худ, жилист и совершенно лыс. Глаза его лучились добротой. Ходил же он, основательно прихрамывая: сказывалось падение с лошади в молодости.
Карлайла встретила дочь капитана, которую магнат знал с рождения. Коротко обняв гостя, Дженни взяла его за руку.
— Хорошо, что вы пришли, Абнер. Отец каждые полчаса про вас спрашивает.
— Как он держится, старый морской волк?
— Боюсь, дни его сочтены. — Дженни опечалилась.
Карлайл оглядел уютную комнату, похожую на корабельную каюту из-за стен, увешанных морскими картами. На этих картах были обозначены маршруты рекордных переходов Скагса и указано, сколько миль он покрывал за день при каждом таком переходе.
— Мне будет не хватать вашего дома, — сказал Карлайл.
— Братья говорят, что для семьи лучше продать его.
Дженни проводила Карлайла наверх и открыла перед ним дверь в спальню.
— Отец, Абнер Карлайл пришел.
— Давно пора, — проворчал Скагс.
Дженни чмокнула Карлайла в щеку.
— Пойду приготовлю вам чай.
Капитан лежал в постели. Хотя выглядел он далеко не блестяще, в оливково-серых глазах по- прежнему горел огонь, что приятно удивило Карлайла.
— У меня для тебя есть новое судно, Задира, — сказал он, усаживаясь в кресло.
— Чертовски рад слышать, — проскрипел Скагс. — Какая у него оснастка?
— Никакой. Это пароход.
Лицо Скагса налилось краской, когда он натужно приподнял голову.
— Господь проклянет эти вонючие корыта, поганящие моря.
Как раз на такой ответ Карлайл и надеялся. Задира Скагс мог загнуться, но смириться был не способен.
— Времена изменились, мой друг. «Катти Сарк» да «Фермопилы» — единственные из известных нам с тобой парусников, которые до сих пор ходят по волнам.
— У меня не так-то много времени на пустую болтовню. Я попросил тебя прийти, чтобы ты выслушал мою предсмертную исповедь и исполнил последнюю просьбу.
Карлайл взглянул на Скагса и сказал не без иронии:
— Пьяницу какого-нибудь измордовал или в постель к девчонке залез в шанхайском борделе?
— Я о «Гладиаторе» говорю, — пробурчал Скагс. — Соврал я про него.
— Он затонул во время тайфуна. Какое тут вранье?
— Он и впрямь утонул, только ни пассажиры, ни экипаж вместе с ним ко дну не пошли.
Несколько мгновений Карлайл безмолвствовал, потом заговорил осторожно:
— Чарлз Задира Скагс, ты самый честный из всех известных мне людей. Мы полвека знакомы и всегда доверяли друг другу. Ты уверен, что это не болезнь в тебе говорит?
— Клянусь тебе, я двадцать лет прожил с ложью, исполняя долг.
Карлайл недоуменно воззрился на капитана:
— Так что же ты хочешь мне поведать?
— Историю, которую никому не рассказывал. — Скагс откинулся на подушки и устремил взгляд мимо Карлайла, в одному ему ведомую даль. — Историю плота из «Гладиатора».
Спустя полчаса Дженни принесла чай и зажгла в спальне керосиновые лампы.
— Отец, ты должен немного поесть. Я твою любимую рыбную похлебку сварила.
— У меня нет аппетита, дочка.
— Тогда Абнер, наверно, с голоду помирает. Могу поспорить, что он съел бы чего-нибудь.
— Дай нам еще часок, — попросил Скагс.
Как только дочь вышла, Скагс продолжил повествование:
— На берег выбралось восемь человек. Из команды «Гладиатора» выжили только я, Томас Кохран, корабельный плотник, и Альфред Рид, очень толковый матрос. Из осужденных уцелели Джесс Дорсетт, Бетси Флетчер, Мэрион Адамс, Джордж Прайор и Джон Виклеман. Восемь из двухсот тридцати одной души, которые отправились в плавание из Лондона.
— Извини, дорогой дружище, — сказал Карлайл, — но все это звучит, мягко выражаясь, сомнительно. Десятки людей, дерущихся на плоту посреди океана, трапезы из человечины, спасение от зубов белой акулы благодаря вмешательству морского змея… Ты хоть сам веришь тому, что говоришь?
— Это не бредни умирающего, — слабым голосом возразил Скагс. — Рассказ правдив от первого до последнего слова.
Карлайлу очень не хотелось понапрасну огорчать Скагса. Старый морской волк многое сделал для процветания его судоходной империи. Карлайл ободряюще потрепал друга по руке:
— Рассказывай дальше. Мне не терпится узнать, чем дело кончилось. Что произошло после того, как вы ступили на тот остров?
Следующие полчаса Скагс излагал, как они пили и не могли напиться сладкой и чистой воды из ручья; как поймали и разделали ножом большую черепаху; как, найдя у кромки воды кремнистый камень, высекли из него с помощью ножа огонь и развели костер; как приготовили черепашье мясо; как посрывали с деревьев диковинные плоды…
— Несколько дней мы только и делали, что ели. Наконец, восстановив силы, мы отправились смотреть остров. Формой он напоминал рыболовный крючок, пять миль в длину и чуть меньше мили в ширину. На противоположных концах его располагались две вулканические горы: тысяча двести и полторы тысячи футов высотой. Лагуна имела три четверти мили в длину и с моря была ограждена коралловыми рифами.
— Остров был необитаемым? — уточнил Карлайл.
— Если не считать птиц, то да.
— Какие-нибудь признаки кораблекрушений?
— Ничего.
— После всех бедствий остров, должно быть, показался вам раем, — заметил Карлайл.
— Красивее места я на земле не видел, — подтвердил Скагс с такой интонацией, будто отзывался о любимой женщине. — Великолепный изумруд на сапфире моря. — Он помолчал, воскрешая в памяти вид этой драгоценности. — Мы быстро втянулись в идиллическую жизнь. Я распределил обязанности между людьми, назначил время для ловли рыбы, сооружения и починки жилища, сбора фруктов и прочей снеди, велел постоянно поддерживать огонь и подавать сигналы любому судну, какое возникнет на горизонте. Так мы мирно прожили несколько месяцев.
— Распря вспыхнула среди женщин, верно? — оживился Карлайл.
Скагс слабо качнул головой:
— Точнее, из-за женщин среди мужчин.
— С вами, стало быть, произошло то же, что и с командой «Баунти».[4]
— Увы. Я понимал, что беды не миновать, а потому составил график пользования женщинами. Чтобы никому не было обидно. Женщин-то было две, а мужчин — шестеро. Не всем, конечно, это понравилось. Только другого способа избежать кровопролития я не нашел.
— Учитывая сложившиеся обстоятельства, вынужден признать, что ты поступил правильно.
— Добиться мне удалось только одного: ускорить неизбежное. Осужденный Джон Виклеман убил матроса Рида из-за Мэрион Адамс, а Джесс Дорсетт отказался делить Бетси Флетчер с кем бы то ни было. Когда Джордж Прайор попытался учинить насилие над Флетчер, Дорсетт булыжником вышиб ему мозги.
— И тогда вас осталось шестеро.
Скагс моргнул.
