Немецкая «Песня о Нибелунгах» придерживается иной версии. В «Песне о Нибелунгах» Брунгильда, юная королева, правит в Исландии. Слава о силе ее и красоте доходит до короля бургундов Гунтера. Зигфрид в это время начинает выказывать неподдельный интерес к сестре Гунтера — Кримхильде. И герои приходят к соглашению: Зигфрид помогает бургунду завоевать Брун- гильду, а в награду ему дозволят жениться на сестре. И лишь намеком поэт «Песни…» упоминает о прежней связи, некогда существовавшей между Зигфридом и Брунгильдой.
Зигфрид между тем, единственный, кому известна дорога в Исландию. Таким образом, поэт словно дает понять, что ему ведомы иные источники, посвященные данной теме, но по определенным причинам он не включил их в свое собственное произведение.
Брунгильда же, по данной версии, подвержена забвению: она не узнает ни Зигфрида, ни тем паче Гунтера, когда те высаживаются в порту перед ее крепостью. Поначалу она вообще считает именно Зигфрида королем-женихом.
С помощью своего бесценного плаща-невидимки Зигфрид поддерживает короля бургундов во время состязаний с Брунгильдой, в которых могучая дева едва не победила соискателя ее руки. «Олимпиада» для претендента проводится в несколько этапов: битва на мечах, бросание камней и прыжки.
Выбор валькирии в невесты озадачивает приближенных Гунтера. Так, Хаген скептически замечает: «Что нашел король в такой красавице! Ей лучше в аде невестой сатаны бы стать». Даже брошенный ею камень, который «двенадцать смелых, сильных героев… лишь с трудом» несут, не производит восторженного впечатления на спутников короля.
Но дело движется к развязке. После того как Гунтер с помощью Зигфрида побеждает в поединке на мечах, герой из Ксантена, укрытый плащом-невидимкой, бросает дальше Брунгильды камень, да и прыгает — на плечах с Гунтером— лучше помрачневшей хозяйки. Она же вынуждена признать свое поражение, но по- прежнему остается недоверчивой, даже на пути в Вормс.
В первую брачную ночь Гунтер переживает вполне заслуженный конфуз. Брунгильда внезапно требует, чтобы он вновь доказал свою силу. Вполне закономерно, что поединок на супружеском ложе заканчивается тем, что остаток ночи король коротает в кладовке на крюке для одежды. И вновь пришлось призвать на помощь Зигфрида: следующей ночью, укрывшись плащом-невидимкой, он одолевает капризную супругу своего монарха и забирает в виде трофея ее пояс.
Щекотливая сцена в кладовке, первопричина дальнейшей ссоры королев Брунгильды и Кримхильды (она же Гудрун в Скандинавии), описана также в скандинавской саге XIII века.
В «Саге о Дитрихе» Зигурд и соблазняет деву-воительницу, и ворует ее кольцо, в то время как король Гуннар стоит у дверей.
В «Эпосе о Вельзунгах» о сцене соблазнения не сказано ни слова, однако в покоях королевы Зигурд действительно крадет то самое волшебное кольцо — Андварнаут — из сокровищ Фафнира, которое когда-то сам же и подарил валькирии. Да уж, как-то не по-джентльменски…
Как же быстро забывается что-то, если есть причины позабыть.
Зигфрида отвели на корабль. Король поставил по всему берегу стражу, на случай если пустой корабль был всего лишь отводом глаз, по замыслу коварных врагов.
Стояла тихая, безветренная ночь, непривычная для островов. Считалось, что в безветренные ночи на охоту выходят духи земли — яростные существа, забирающие с собой невнимательных и юных.
А когда совсем стемнело, заухали совы в порту. И это было таким дурным предзнаменованием, что даже самые смелые и те испугались. В тишине безветрия снасти пустого корабля скрипели столь жутко, что в сердцах стражников воцарился ужас.
А Зигфрид пел. Громко и весело пел он на своем пустом корабле. Затих он лишь тогда, когда за край борта уцепилась сначала однаг а затем и другая рука… А потом появилась Брюнгильда — мокрая и стучащая зубами от озноба и ночной прохлады.
— Хо-ля-ля! — едва слышно произнес Зигфрид, — Это кто тут у нас? — Эти слова он говорил всем женщинам, выказывающим ему интерес и внимание. Но
Брюнгильда… Он был действительно поражен и даже слегка смущен…
…Мне больно рассказывать о шей матери. Но я сделаю это, как делала она сама. Позднее, когда безумие уже прочно закралось в ее мысли, она сказала мне: «До того как узнала я твоего отца, я существовала, делала что-то и говорила, но я еще не родилась самой собой..»
…Вот и перед Зигфридом на пустом корабле стояла Нерожденная, что уже жила и не знала, как живут на самом деле. Не моя мать. Моя мать сначала породила саму себя, а уж затем меня.
— Godan kvold. Это я, — сказала Брюнгильда.
Одежда липла к ее телу, по волосам стекала вода, она замерзла, но не замечала этого. Зигфрид улыбался ей так же, как улыбался днем солнцу.
— Эй-зй, — произнес он. — А смею ли я, несчастный, спросить, что вы желаете здесь?
Вот этого Брюнгильда не могла объяснить ему. В отличие от Кримхильды, она не была в неведении относительно мира и мужчин. Она всегда знала, о чем идет речь, — даже без личного опыта знала, как это происходит. Подсматривала, как и все прочие, когда была маленьким ребенком. Вот только в юности сама никогда не находила того, кто показался бы ей ценным.
— Это и в самом деле чудо — видеть тебя здесь, благородная дама, — проговорил Зигфрид.
Брюнгильда улыбнулась.
— Какая улыбка! — воскликнул герой и улыбнулся в ответ. Как улыбался солнцу.
«Этого достаточно», — решила Брюнгильда. Она слегка привстала на цыпочки и бросилась к Зигфриду. Оба упали на палубу — Брюнгильда в попытке поцеловать Зигфрида, Зигфрид в попытке не сломать себе шею. Брюнгильде показалось, что слишком уж тяжело завоевывать любовь мужчины, намного тяжелее, чем она представляла. Она вновь попыталась поцеловать Зигфрида.
— Брюнгильда, — прошептал Зигфрид более понятливо.
— Да? — тихо отозвалась она и ухватилась за его пояс. И тут наконец он понял…
— Это кто тут у нас? — Эти слова он говорил всем женщинам, выказывающим ему интерес и внимание.
— Зегедур, — проговорила она имя своего избранника.
— Что тебе? — спросил Зигфрид, зевая.
— Когда же мы поженимся? — спросила она его.
— Я должен завтра для начала одолеть тебя в состязаниях, — ответил гость из чужой земли и вновь зевнул.
— Я позволю тебе победить, — сообщила Брюнгильда. — Нет, честно, я позволю тебе победить.
