этом?
— Потому, что мы — слишком разные, — выдавила она из себя. — Я приехала в Париж развеяться… Лорен сказала, что мы должны лишь развлекаться, флиртовать.
— И вы полагаете, что у нас именно такие отношения?
— У меня… нет опыта в любовных делах, но… я полагаю, что мы не должны… говорить о каких-то серьезных чувствах.
Герцог рассмеялся, но, встретившись с удивленным взглядом Сузи, объяснил:
— Я смеюсь, моя бесценная, потому, что вы сейчас смешны и говорите такой абсурд!
Сузи смутилась, вспыхнула и вновь отвела взгляд.
— Вы действительно считаете флиртом отношения между мужчиной и женщиной, которые встретились на танцах и хотят наслаждаться общением в течение нескольких часов, дней, недель?
— Так… получается.
— Потому, что так говорит ваша подруга Лорен? — насмешливо спросил герцог. — Моя драгоценнейшая, неужели вы действительно можете контролировать биение своего сердца, трепет голоса, изменить выражение глаз?
Она не ответила, и он продолжал:
— Минувшим вечером мы беседовали, хотя слова не имели ни малейшего значения, потому что мое сердце говорило вашему о любви, настоящей любви, Сузи! Мы оба знаем, что это — что-то совершенно отличное от того, что каждый из нас испытывал прежде.
— Может быть, так можно сказать обо мне, но не о… вас.
— Кто это может знать, кроме меня? — с иронией спросил герцог.
Она не ответила, и после долгого молчания он сказал:
— Посмотрите на меня, Сузи. Я хочу, чтобы вы посмотрели на меня.
Медленно, как будто боясь подчиниться ему, но не имея сил сопротивляться, она повернула голову, и он увидел в ее голубых глазах беспокойство и страх.
Они оба замерли, но через мгновение он бросился к ней, и их губы слились в поцелуе.
Сначала он лишь нежно прикоснулся к ней губами, становясь все более требовательным и все крепче сжимая ее в объятиях, пока, охваченные страстью, они не отдались ей полностью.
Жизнь остановилась, во Вселенной остались только его объятия и упоение поцелуя. Сузи испугалась своего безрассудства и спрятала свое лицо у него на груди.
— Je t'adore, та chene! Я люблю тебя! Я клянусь, что ни один поцелуй в моей жизни не был столь сказочно прекрасным!
Его голос слегка дрожал.
— Пожалуйста… пожалуйста… — шептала Сузи, — не заставляйте меня чувствовать так…
Он еще крепче прижал ее к себе и улыбнулся.
— Как, моя любимая? Тебе нет необходимости отвечать, потому что я чувствую то же.
— Это… невозможно, — неуверенно возразила Сузи.
Но, стоило ей начать говорить, герцог поднял ее подбородок и посмотрел в глаза.
— Ты так прекрасна, как никто другой. Но ты для меня — больше, чем просто красивая женщина. Я всю жизнь мечтал о тебе и встретил, когда уже почти перестал надеяться.
Он вновь стал ее целовать, страстно и требовательно, пока она не почувствовала, что жар его губ вновь разжег в ней огонь любви.
Казалось — все ее тело освещено пламенем их душ, рожденным в самом сердце солнца…
Часом позже, когда они уже сидели за столиком под деревьями в маленьком ресторанчике в Булонском лесу, герцог сказал:
— Теперь мы можем поговорить.
По дороге, когда они ехали в молчании в его карете, Сузи не могла сдержать охвативший ее внутренний трепет.
Сейчас они сидели друг напротив друга за столиком, и она ощущала себя совершенно беспомощной перед силой его чар.
«Он так красив, так мужественен», — подумала Сузи и покраснела от этой мысли.
Герцог не отрывая взгляда смотрел на нее. Она же не видела выражения его лица из-за солнца, которое било ей прямо в глаза. Пытаясь какого разрядить возникшее напряжение, она стала снимать длинные белые перчатки, но блеск золотого обручального кольца на обнажившейся руке заставил ее помрачнеть. Сузи показалось, что это кольцо бросает ей немой упрек.
Хотя после целого года траура по покойному мужу она и сняла муар и темные одежды, которые носила последние три месяца, что-то внутри ее сопротивлялось немедленному облачению в яркие нарядные платья.
Сузи всегда избегала бросаться в глаза кричащим цветом своих туалетов, вот и сегодня она надела шифоновое белое платье, украшенное тяжелыми валансьенскими кружевами. Такие же кружева украшали поля ее шляпки и белый зонтик из шифона.
Пышные волосы на изящной головке, голубые глаза и молочно-белая кожа делали ее очень молодой. И герцог подумал, что она выглядит недотрогой.
Он инстинктивно чувствовал ее особый внутренний мир и обращался с ней, как с юной девушкой. В нем проснулась неописуемая радость любви: потрясающее чувство, которое что-то сильно изменило в его сердце с первого же мгновения, как он увидел Сузи.
— Теперь, — сказал он громко, — вы можете пересказать все те злые и лживые выдумки, которые Лорен говорила обо мне.
— Они не так уж несправедливы, — быстро сказала Сузи. — Лорен всего лишь беспокоилась обо мне, потому что, как вы уже знаете, в Париже я чувствую себя не в своей тарелке. Герцог улыбнулся.
— Если бы вы почаще смотрелись в зеркало, милая Сузи, то у вас не возникало бы подобного ощущения, — сказал он. — Вы, наверное, никогда не смотрелись в зеркало!
Сузи не успела ничего возразить, как герцог добавил:
— Я готов признать, что вы несколько выделяетесь из галереи парижских дам, однако не из-за того, что выглядите несовременной. Вы просто разительно отличаетесь от всех тех женщин, которых мы встретили на приеме вчера вечером. — Он одарил ее одной из своих неотразимых улыбок. — Кроме того, вы не похожи на всех подруг Лорен, которыми она окружила себя для того, чтобы заполнить праздное существование, и которыми она так восхищается.
— Чем же я отличаюсь от них? — спросила Сузи.
— Тем, моя дорогая, что вы — сказочное существо, «спящая» красавица, которая во сне ждет поцелуя своего принца, чтобы пробудиться к жизни.
Герцог увидел, как кровь прилила к ее щекам, когда он говорил о поцелуе, и почувствовал, что это ему приятно.
— Если вы будете так краснеть, — тихо сказал он, — я сейчас же уведу вас отсюда под деревья и буду целовать до тех пор, пока хватит дыхания, а вы не сможете думать ни о чем другом!
Какое-то мгновение Сузи не могла оторвать от него взгляда. Потом, словно очнувшись, она оглянулась вокруг и ответила едва слышно:
— Пожалуйста, вы не должны говорить мне такие вещи, когда столько людей вокруг слушают и смотрят на нас.
— Они заняты исключительно собой, — заметил герцог. — Вы прекрасно понимаете, что мы должны поговорить о нас, Сузи.
— Тогда мы должны рассуждать здраво! — сказала она твердо. — Думаю, что Лорен была бы сильно шокирована, услышав, что после столь непродолжительного времени, что мы знакомы, мы уже обращаемся друг к другу так фамильярно.
Де Жирон рассмеялся.
— А как мы сможем объяснить Лорен или кому-либо другому, что мы знаем друг друга с сотворения мира и что все это время мы двигались навстречу друг другу, а судьба наконец смилостивилась, чтобы позволить нам воссоединиться.
— Вы на самом деле верите в то, что говорите? Она смотрела на него так, как смотрят дети, с
