– Его светлость не тот человек, чтобы переживать по таким пустякам, – проворчала миссис Маккрейг.

Она открыла дверь и, присев перед Тарой в реверансе, пожелала ей спокойной ночи.

После ее ухода в комнате стало очень тихо. Тара задула свечи и забралась в постель. Сегодня у нее не было никакого желания читать. Она не сводила глаз с двери в комнату герцога, гадая, думал ли он о ней перед сном.

Припомнились те ночи, когда она перебинтовывала ему руку или бодрствовала у его постели, пока он метался в бреду. Интересно, помнит ли он хоть что-нибудь?

«А теперь я ему не нужна», – в отчаянии подумала Тара.

Что же он скажет ей завтра утром? А что, если предложит: если желаете, можете уезжать и жить с отцом?

Настроение у Тары сразу упало, ведь не может же она признаться мужу, почему хочет остаться в замке.

Как сказать, что она его любит? Как дать понять, что, приехав в замок не по своей воле, она постепенно, сама не ведая как, влюбилась в его владельца, да так сильно, что вся ее жизнь оказалась заполнена им и только им, ни для чего больше не осталось в ней места.

«Я люблю его! Люблю! О Господи, как же я его люблю! Сделай так, чтобы и он хоть чуточку полюбил меня! – взмолилась Тара. – Пусть он не прогоняет меня из замка, а уж я постараюсь, чтобы кланы жили в мире и больше никогда не было войны».

От волнения Тара зажмурилась, но, почувствовав, что вот-вот расплачется, снова открыла глаза.

И вздрогнула от неожиданности – на пороге стоял герцог. Она не слышала, когда он вошел.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и в отблесках камина Тара разглядела на нем тот самый длинный темный халат, который так хорошо помнила,

На мгновение перехватило дыхание, а уж о том, чтобы что-то сказать, не могло быть и речи. Первым заговорил герцог:

– У меня болит голова.

Тара поспешно села.

– И немудрено. Надо же было сделать такую глупость и целых два дня провести в седле, когда врач велел вам беречься в течение многих месяцев!

Герцог, не ответив, приложил руку к виску.

– Сейчас я разотру вам лоб, как раньше, – проговорила Тара. – Может быть, вы сядете в кресло?

– Я замерз, у меня в спальне не затопили камин, – не отвечая на вопрос, заметил герцог.

– Так можно простудиться! – воскликнула Тара. – Сейчас же ложитесь в постель! Как хорошо, что здесь пуховое одеяло! Я подброшу в камин дров.

С этими словами она вылезла из постели и направилась к камину, рядом с которым стояла корзина с поленьями, совершенно забыв, что на ней не длинная ночная рубашка из плотного коленкора, какие она носила всю свою жизнь, а прозрачная прелестная вещица из тончайшего батиста, отделанная кружевом, которую отец купил ей в Эдинбурге.

Она просвечивала насквозь, открывая взору герцога нежное, гибкое девичье тело.

Подбросив в камин несколько поленьев, Тара подошла к постели и с удивлением заметила, что герцог лег не с краю, как она предполагала, а посредине.

Тара растерянно смотрела на него, не зная, как поступить. Кровать была очень широкая, если она ляжет с краешку, до лба герцога наверняка не дотянется.

– Было бы хорошо, если бы вы немного подвинулись, – заметила она.

– А мне кажется, будет гораздо лучше, если вы обнимете меня, как тогда на Бен-Арке, и разотрете мне виски, как делали это у меня в комнате, когда думали, что я лежу без сознания, – возразил герцог.

Тара вспыхнула от смущения.

– Я не знала… что вы тогда… все чувствовали, – пробормотала она.

– Так было проще всего, иначе бы вы не решились прикоснуться ко мне, – улыбнулся герцог. – Забирайтесь под одеяло. Хоть камин и горит, в комнате холодно.

– Хорошо, – согласилась Тара, чувствуя, что должна делать то, что он говорит.

Она хотела устроиться поверх одеяла, но как-то само собой получилось, что она оказалась рядом с герцогом.

Откинувшись на подушки, Тара притянула его голову к себе на грудь. Все было точь-в-точь как тогда, на горе Бен-Арк, когда герцог потерял сознание, только сейчас рука его обвивалась вокруг ее талии.

Однако Тара решила не обращать на это внимания и думать только о том, чтобы у герцога побыстрее прошла боль. Но легче сказать, чем сделать.

Он был так близко, голова его, как и прежде, лежала на ее груди, и Тара почувствовала, как ее охватывает приятное волнение.

«Мне нужно быть осторожной, он не должен ничего заметить», – напомнила она себе.

Положив руку ему на лоб, она легонько пробежала от бровей к волосам, и так несколько раз. Раньше это очень помогало.