— Прошу вас. От вас будет зависеть наш заработок, — Берти хотел, чтобы она поверила в себя. — У герцога очень большие запросы. Он всегда заказывает самое лучшее, платит за самое лучшее и ожидает, что получит тоже самое лучшее. И мы собираемся предоставить ему это.

— Если его светлость не оценит работу самой красивой пианистки, — сказал Энтони, — то он будет неблагодарной скотиной.

Карина улыбнулась и покраснела.

— Вы меня смущаете, — сказала она. — Ладно, пойду быстро соберусь. Но не ожидайте чересчур многого, потому что для меня это совсем новое дело.

— Уверяю вас, — сказал Джеймс, — вам захочется испытать это снова и снова. Как и все мы, вы не сможете забыть аплодисменты, которыми нас будут встречать.

Все рассмеялись. Карина успокоилась.

— Я велю дворецкому подать вам что-нибудь. Подкрепитесь, пока я буду собираться. Может быть, кто-то из девушек пойдет со мной и подскажет, что мне брать с собой?

— Я пойду, — предложила Джулия.

Когда они поднялись на второй этаж, она сказала:

— Старина Берти наверняка расплакался бы, если бы мы не смогли сегодня выступить. Он был так счастлив, когда получил приглашение в замок Уэстбери. Это почти дворец. Вы там когда-нибудь бывали?

— Нет, я, в общем-то, живу не здесь и ничего не знаю о герцоге. Моя тетя говорит, что он распущенный. Но я не знаю, почему.

— Он этим славится, — тоном знатока сказала Джулия.

— Чем именно?

— Тем, что распущенный. Очевидно, в его доме творятся нехорошие дела.

— Какие нехорошие дела? — спросила Карина, затаив дыхание.

— Нехорошие, и все. А какие именно, никто толком не знает.

— Но если никто не знает какие, то откуда известно, что они творятся?

— Герцог прославился на весь Лондон, — сказала Джулия, не ответив на вопрос. — Его вечеринки очень популярны, потому что он всегда готовит для своих гостей какой-нибудь сюрприз, что-нибудь необычное.

— Так значит, сегодня вечером этим сюрпризом будут «Красавицы Берти»? — с любопытством спросила Карина.

Джулия улыбнулась.

— Обычно мы выступаем в театре «Глоуб», который пользуется особой популярностью у мужчин. Большинство женщин считают его слишком фривольным и даже немного вульгарным. Так что нам покровительствуют мужчины вроде герцога.

Они пришли в комнату Карины. Карина открыла шкафы, и глаза Джулии загорелись, когда она увидела наряды.

— О да, ты будешь отлично выглядеть! — воскликнула она. — Настоящая «Красавица Берти». Мужчины залюбуются тобой.

— А что, в гостях будут только мужчины? — спросила Карина. Ей стало любопытно, во что же она все-таки ввязывается.

— Я не удивлюсь, если это будет именно так, — беззаботно сказала Джулия. — Если и будут женщины, то либо актрисы, либо леди, которых не принимают в высшем обществе.

У Карины перехватило дыхание. Она поняла, что ей не следовало бы ходить на подобные вечеринки. Еще в школе ей приходилось о них слышать. Девушки рассказывали об этом шепотом. Сами они там не бывали. На такие вечеринки ходили их братья, а потом дома делились впечатлениями.

«Мне действительно не следует этого делать». Карине стало стыдно.

Джулия рассматривала гардероб Карины, выбирая платья с самым глубоким декольте. Карина подумала, что эти девушки, наверное, носят настолько откровенные платья, что в них нельзя появляться в приличном обществе.

Как часто она слышала слова вроде: «О, она всего лишь актриса».

Люди произносили подобные слова, говоря, например, о том, что какой-то джентльмен увлекся женщиной определенного сорта, и в их интонации чувствовался намек, что это женщина легкого поведения, которую не примут в порядочном обществе.

И вот сейчас Карина собиралась войти в круг женщин, которых «не везде принимают». Она попыталась внушить себе, что шокирована, но не смогла. Ее разбирало любопытство.

«Не стоит волноваться, — решила Карина. — Ничего со мной не случится, если я проведу пару ночей в доме герцога. Он подумает, что я одна из «Красавиц Берти», и кому какое дело до того, кто я на самом деле. Это интересное приключение, и я буду просто радоваться каждому мгновению».

Один из гостей рассказывал вульгарный анекдот. Лорд Бруно Хейдок смеялся до слез. Его смех напоминал рев быка. Лорд очень любил такие анекдоты.

— Чудное местечко. Хорошо ты здесь устроился, Уэстбери, — сказал лорд Хейдок, обводя жестом весь замок.

Герцог Уэстбери, высокий элегантный мужчина, пожал плечами.

— Да, вроде неплохо, — сказал он скучающим тоном.

— Черт возьми, дружище, у тебя все самое лучшее. Лучшие лошади, лучшие слуги, лучший бренди.

Лорд Бруно рассматривал дно пустого бокала. Герцог незаметно подал знак стоявшему рядом лакею, который сразу же подошел с новым графином бренди и снова наполнил бокал лорда. Тот был доволен.

— Не пейте так много, а то пропустите сюрприз, который Уэстбери намерен преподнести нам сегодня вечером, — заметил виконт Ментон.

— Никакого сюрприза, — сказал герцог. — Просто я пригласил очень хорошую развлекательную труппу. Она называется «Красавицы Берти».

— О, сейчас таких полно, — прогремел лорд Бруно. — Просто хорошенькие девочки, и их много.

Вошли еще несколько мужчин. Они только что отвели в конюшню своих лошадей и теперь предвкушали удовольствие от обильного угощения и развлечений.

— Все-таки расскажи нам о «Красавицах Берти», — попросил лорд Бруно.

— Подожди, скоро сам все увидишь, — загадочно ответил герцог.

Казалось, он был совершенно спокоен, непринужденно развалясь в кресле в своей роскошной, изысканно обставленной библиотеке. Типичный образчик богатого и знатного джентльмена, которому в его сельском поместье нечем больше заниматься, кроме как предаваться здоровым плотским радостям.

Однако его близкий друг, виконт Ментон, встревожился, видя, что герцог немного заскучал, не хочет поддерживать разговор и все время сидит в одном и том же положении, закинув ногу на подлокотник кресла.

Темные волосы герцога были растрепаны после быстрой верховой езды. Одна прядь ниспадала на лоб.

Лицо было не просто красиво — оно поражало каждого, кто его видел. В живых, беспокойных глазах проглядывало что-то неистовое. Губы выдавали глубоко затаенную чувственность, особенно заметную сейчас, когда он сидел расслабившись. Породистый прямой нос, упрямый подбородок. Совершенные черты лица немного портил шрам от пули, задевшей скулу. Виконт слыхал, что, когда его друг был еще совсем молод, в него стрелял обезумевший от ревности обманутый супруг прямо во время театрального представления. Говорили, что герцог тогда едва не умер.

Сам герцог никогда не рассказывал об этом случае и никому не разрешал упоминать о нем, что только давало дополнительную пищу для домыслов. Многие считали его нехорошим человеком, распутником, ни в чем не знающим меры.

Герцог и не пытался опровергать ходившие о нем слухи. То ли ему было удобно, чтобы все думали, будто он в родстве с дьяволом, то ли мнение окружающих было ему безразлично. Виконт считал, что причиной такого поведения герцога было отчасти и то и другое.

Когда остальные гости вышли, он сочувственно спросил: