— Мы приближаемся к бухте, мистер Куэйл!

Лью тотчас сорвался с места.

— Как можно меньше шуму, парни, — отозвался он. — Вокруг могут быть расставлены дозорные — хотя я в этом сомневаюсь.

Как только он вышел из каюты, Леона резким движением вытерла губы носовым платком, словно желая уничтожить само воспоминание о его поцелуе. Но тем не менее она понимала, что ей никогда не удастся изгладить из сознания случившееся. Его прикосновения, чувство отвращения от его объятий, его торжествующее заверение, что рано или поздно она будет принадлежать ему, слишком глубоко запали в ее разум и душу.

Неужели он так никогда и не оставит ее в покое?

Неужели у нее не было ни малейшей возможности отделаться от него? Охваченная внезапной безнадежностью, она поняла, что ей, по сути, придется бороться в одиночку. Было бесполезно взывать о помощи к Хьюго — ведь он был кругом в долгу у Лью.

Выглянув за дверь каюты, она увидела огни Клантонбери. Со стороны моря огромный дворец был скрыт от глаз деревьями, однако, приглядевшись, можно было заметить большинство окон верхнего этажа. Они мерцали теплым золотистым светом, и Леона внезапно ощутила острую тоску по той безопасности, которую они олицетворяли.

Если бы только у нее были крылья! Если бы только она могла покинуть этот корабль с его запрещенным грузом и экипажем из деревенских парней, преступивших закон, и вернуться в просторную спальню, где, как полагала герцогиня, она должна была в это мгновение крепко спать под действием лекарства от головной боли. Если бы только вечер мог начаться снова и она опять стояла бы, как тогда, на лестничной площадке, зная, что лорд Чард был здесь, рядом с нею…

Голос Лью вывел ее из задумчивости:

— Вы готовы? Времени на проволочки нет, у нас чертовски много дел.

— Я сама доплыву до берега, — отозвалась она.

— Нет, я вас отвезу, — возразил он. — Как только мы окажемся в бухте, мои люди начнут спускать груз за борт.

Вся работа займет не более четверти часа, и потом мы снова должны будем исчезнуть.

Леона бросила взгляд в сторону берега.

— Вы уверены, что все будет в порядке? — спросила она.

— Не будь я уверен, разве я пошел бы на это? — произнес Лью в ответ. — Вам придется научиться доверять мне, моя прелесть, многие другие девицы до вас делали это с величайшей охотой.

В его словах чувствовалась нескрываемая язвительность, и она поняла, что он имел в виду тех многочисленных женщин, которые доверились ему и которых он предал. Ее лицо в темноте вспыхнуло румянцем оттого, что он осмеливался говорить с нею в таком тоне.

Однако времени на разговоры не оставалось. Мужчины схватились за весла, давая возможность яхте, все еще двигавшейся, бесшумно скользить по глади залива.

Лью перелез через борт и спустился в шлюпку, подтянутую к борту двумя гребцами.

Затем, видя, что Леона стоит в нерешительности, еще один из них поднял ее на руки и передал Лью. Тот подхватил ее, пытаясь между делом поцеловать в губы.

Она поспешно отвернулась, оттолкнув его кулачком, и почти тут же услышала его смех, словно ее жест показался ему простым ребячеством.

— Вы восхищаете меня, — прошептал он и опустил ее на дно лодки. Девушка хотела накинуться на него и высказать ему в лицо все, что она о нем думала, но остановилась, понимая, что ей не следует открывать рот из страха подвергнуть опасности жизни их всех.

В самом окружавшем их безмолвии было нечто жуткое и сверхъестественное: тридцать человек, двигавшиеся во мраке, словно призраки, и Лью Куэйл, орудовавший веслами с осторожностью тигра, крадущегося сквозь джунгли.

» Так вот на кого он похож, — вдруг пришло в голову Леоне. — На тигра, застывшего в ожидании броска, готового настигнуть свою жертву, такого сильного, что никто не способен ему противостоять «.

Она все еще прерывисто дышала, охваченная ужасом после его поцелуя. Она еще чувствовала мелкую дрожь, сотрясавшую все ее хрупкое тело. И вместе с тем в ее душе постепенно нарастало новое ощущение — предчувствие близкого освобождения, сознание того, что через несколько минут она сможет наконец ступить на берег и бежать под надежное прикрытие стен Клантонбери, подальше от этого человека, которого она ненавидела и боялась, подальше от этой зловещей тишины, чреватой угрозой.

Внезапно шлюпка наткнулась на прибрежную гальку, и Лью выскочил из нее, его высокие сапоги не давали ногам промокнуть. Он оттащил лодку чуть в сторону от воды и затем нагнулся к Леоне.

— Я доберусь сама, — прошептала она.

— Песок влажный, — бросил он в ответ. — Я вас перенесу.

— Нет, я справлюсь, — попыталась она возразить, но безуспешно.

Руки Лью обхватили ее, и он поднял ее легко, словно куклу, лишенную способности думать и чувствовать.

— Не бойтесь, — сказал он. — Сейчас нам некогда заниматься любовью. До этого очередь дойдет позже, когда вы вернетесь в Ракли.

Это было скорее утверждением, чем угрозой, но Леона в полной мере ощутила весь ужасный смысл его слов, будто он нанес ей удар. Даже у себя дома она не могла обрести покой или спастись от этого человека.

Он перенес ее за линию прилива и поставил на ноги. Позади Леона могла расслышать слабые звуки тяжелых предметов, опускаемых на воду, — едва различимый всплеск, внезапные приглушенные ругательства.

Все это происходило на удивление тихо, учитывая, сколь многое нужно было успеть сделать.

И вдруг безмолвие ночи пронзил отчаянный крик, вопль, который словно отдавался гулким эхом в кромешной тьме:

— Уходите! Опасность! Назад, в море!

Голос был полон страха, однако в самой его громкости чувствовалась незаурядная смелость.

— Опасность! Они в засаде, болваны! Назад, в море!

Крик повторился снова, и теперь кто-то пустился бежать вниз по откосу пляжа по направлению к Леоне и Лью, пока они стояли, застыв неподвижно на месте, ошарашенные неожиданным шумом. И в этот момент Леона узнала голос и поняла, кто это был.

— Хьюги! О, Хьюги! — закричала она.

Она бросилась к брату, но в этот момент раздался звук ружейного выстрела, вспышка огня, и, едва она добежала до него, Хьюго рухнул как подкошенный на землю.

— Хьюги! О, Хьюги!

Оказавшись рядом с братом, Леона рухнула на колени. Сейчас вокруг нее началось настоящее столпотворение. До нее доносился резкий голос Лью, выкрикивавшего приказания, со всех сторон бухты раздавалась беспорядочная стрельба. Она замечала яркие оранжевые вспышки огня, слышала свист пуль над своей головой.

» Будьте вы прокляты! Беритесь за весла!«—» Пресвятая Мадонна!«—» Нас предали!«—» Черт бы побрал вас, разини!«

Суматоха была неописуемой, внезапно кто-то направил свет на лицо Леоны. Она подняла глаза, полные страдания от мучительной тревоги за Хьюго, и увидела, что фонарь держал лорд Чард.

— Он умер! — закричала она в исступлении. — Умер!

И это вы убили его! Я ненавижу вас! О, как я вас ненавижу! Хьюги мертв!

— Я пойду за помощью, — произнес он тихо.

Пока лорд Чард удалялся, унося с собой фонарь, она бросила беглый взгляд на залитое кровью лицо Хьюго. Но прежде чем Леона смогла снова заговорить, прежде чем она успела закричать от страха, кто-то подхватил Хьюго на руки. Она знала, что это был Лью, но была не в состоянии что-либо сказать или предпринять, когда он крупными шагами направился по гальке в сторону лодки, в которой они причалили к берегу. Она все еще стояла на коленях в оцепенении, не в силах осознать до конца случившееся, терзаемая