– Да, – просто ответил маркиз. – Я уверен, что нашел ответы на все вопросы, однако некоторых доказательств мне пока недостает. И хотя мои намерения непоколебимы, независимо от них мне нужно убедить вас. Думаю, что в Лондоне я смогу продвинуться в своих поисках, а возможно, и завершить их.
Идилла ничего не отвечала, и маркиз, обеспокоенный ее молчанием, продолжал:
– Я люблю вас, дорогая, и не могу жить в неопределенности. Я должен быть уверен, что вам ничто не грозит, а такая уверенность появится у меня, лишь когда мы перестанем расставаться с вами хоть на минуту.
Помолчав, он добавил:
– После того происшествия я то и дело просыпаюсь по ночам, мне все кажется, что моих предосторожностей недостаточно и с вами опять может что-то произойти.
Идилла поняла, что эти опасения существуют для маркиза в реальной форме.
Встав с дивана, она подошла к креслу маркиза и присела рядом на ковер.
– Я люблю вас, – тихо сказала девушка. – Мне было бы очень больно, если бы вы считали, что я не хочу выйти за вас замуж. Клянусь, я больше всего на свете хотела бы стать вашей женой.
Опустив глаза и зардевшись, она добавила:
– Иногда мне тоже бывает страшно по ночам. И тогда я воображаю, как будто я нахожусь в ваших объятиях.
– Так и должно быть! – с жаром воскликнул маркиз. – Выходите за меня замуж, дорогая. Давайте обвенчаемся до нашего отъезда в Лондон. Какая разница, ведь рано или поздно я разгадаю вашу тайну.
Подняв голову и устремив на маркиза полные слез глаза, Идилла твердо сказала:
– Няня рассказывала мне, каким вы были одиноким ребенком, как вы приезжали в замок одни, как тосковали по любви, которой ваш отец обделил вас. Может быть, это странно звучит, но я хотела бы заменить вам мать, чтобы восполнить недостаток любви, от которого вы страдали в детстве.
Помолчав, Идилла тихо добавила:
– Поэтому, как любая мать, я не хочу причинять вам лишние огорчения. А вы рано или поздно испытаете их, если женитесь на мне, ничего не зная о моем происхождении.
– Мне все о вас известно, я в этом уверен, – возразил маркиз. – Но, чтобы доказать мои предположения, потребуется время.
Он заметил, что Идилла смотрит на него с любопытством, и пояснил:
– Поэтому, моя дорогая, я расскажу вам о своих догадках лишь после того, как у меня будут твердые доказательства их справедливости.
– Мы подождем, – спокойно сказала Идилла. – Но каждый день я буду молиться, чтобы ждать пришлось не слишком долго.
– Я молюсь о том же, – сказал маркиз.
В саду вокруг Касл-хауса были возведены три галереи для размещения гостей, которые должны были собраться в два часа, тогда как прием, объявленный как «завтрак», начинался в семь.
Непрерывно звучала музыка. В этот вечер были приглашены три оркестра.
Цветов, растущих в саду, показалось мало, и они были дополнены срезанными диковинками из лучших лондонских оранжерей. День был жаркий, и эта весьма дорогостоящая затея явно обещала провалиться. Лишь войдя в сад, маркиз заметил экзотические растения, привлекавшие взгляд не столько своей неземной красотой, сколько, мягко говоря, поникшим видом.
Собрание было многолюдным. Явились все, кто имел малейшие, вплоть до ничтожных, основания претендовать на знакомство с принцем Уэльским.
Среди гостей было немало людей, с удовольствием третировавших миссис Фитцгерберт в период ее отдаления от августейшего возлюбленного. Теперь они мечтали восстановить с ней отношения.
Что касается маркиза, то он всегда превосходно ладил с миссис Фитцгерберт, которую ценил за благоприятное влияние на принца, отличая от других дам, в то или иное время пользовавшихся благосклонностью его высочества, которую старались обратить лишь себе на пользу.
Миссис Фитцгерберт с радостью поспешила навстречу маркизу и Идилле, протягивая в знак особого расположения обе руки для приветствия.
– Я так надеялась, что мы все-таки увидим вас сегодня, милорд! – воскликнула она. – Принц очень огорчался вашим отсутствием.
– Вот я и вернулся, – улыбнулся маркиз. – Я очень признателен вам, миссис Фитцгерберт, за то, что вы разрешили мне привести мисс Солфорд.
Милостиво улыбнувшись Идилле, которая грациозно ей поклонилась, миссис Фитцгерберт продолжала, обращаясь к маркизу:
– Я должна столько вам рассказать. Но не сейчас. Скажу лишь, что нам предстоит довольствоваться очень малым. Но мы счастливы, как птицы небесные...
– Только это и имеет значение, – искренне сказал маркиз.
Затем миссис Фитцгерберт вернулась к своим обязанностям хозяйки, приветствуя прибывающих гостей, а маркиз с Идиллой пошли вдоль галереи. Маркизу приходилось то и дело отвечать на приветствия многочисленных приятелей и кланяться знакомым дамам. Все без стеснения разглядывали Идиллу, не скрывая своего любопытства.
Идилла была очень хороша в розовом платье, которое нашла в Олдридж-хаусе, как только они с маркизом прибыли в Лондон. Платье было специально сшито по случаю предстоящего торжества. Мадам Валери вложила в платье всю свою фантазию. В результате получился наряд, который, оставаясь в пределах, диктуемых модой законов, подчеркивал неповторимую красоту, присущую одной девушке в мире – Идилле.
Несмотря на уговоры маркиза, Идилла согласилась надеть на праздник единственное украшение – крест с бриллиантами, в защитной силе которого она имела случай убедиться.
Но Идилла была так великолепна, что блистала и в окружении знаменитых красавиц, чуть ли не с ног до головы увешанных украшениями баснословной стоимости.
Когда маркиз с Идиллой прибыли в Олдридж-хаус из Эссекса, их уже встречала пожилая кузина маркиза. Эта дама овдовела три года назад и с тех пор немилосердно скучала в своем захолустном имении.
Отправляясь в Лондон, Освин Олдридж выслал к ней в Ислингтон грума с депешей. В ней он просил родственницу оказать ему честь своим визитом в Лондон. Маркиз просил об особом одолжении, уверяя, что только этой даме, зная ее доброе сердце, доверяет опекать одну благородную юную особу, которой необходимо приехать в столицу.
Леди Констанс Ховард, как звали эту родственницу, от такого письма растаяла. Прежде она удостаивалась приглашения в Олдридж-хаус за свою жизнь лишь дважды, и ей была очень лестна просьба блистательного лондонского родственника.
Маркиз редко встречал свою кузину, однако знал ее как добропорядочную и жизнерадостную женщину. Он был уверен, что леди Констанс легко поладит с Идиллой, не напугает свою подопечную чопорностью обхождения и не станет ей чересчур докучать светскими условностями.
Короче говоря, он надеялся, что обе дамы сразу же подружатся, и не обманулся в своих ожиданиях.
Идилла и леди Констанс понравились друг другу с первой встречи. В тот же вечер леди Констанс успела по секрету сообщить своему кузену, что она в жизни не встречала более очаровательной и достойной девицы.
– Где вы раскопали такое сокровище? – попыталась выведать леди Констанс.
Понимая, что ее мучает любопытство, Освин Олдридж постарался уклониться от ответа, догадываясь, что новость, если о ней не умолчать, в мгновение ока облетит всю семью до последней троюродной бабушки.
– Я все вам расскажу позднее, – с улыбкой ответил он. – А сейчас я могу лишь еще раз поблагодарить вас за то, что вы пришли мне на помощь в столь деликатном деле, моя дорогая кузина.
– Вы прекрасно знаете, что я всегда рада вам помочь, – искренне сказала леди Констанс. – Впрочем, я уверена, что вы услышали бы это от любой знакомой женщины. К тому же моя подопечная, как я уже вам
