В голосе маркиза прозвучали особые ноты, отозвавшиеся в душе Идиллы нежной мелодией. Маркиз открывал дверь, когда няня ворвалась в будуар со скоростью морского ветра.
– Уже половина десятого! – воскликнула она. – Вам надо было лечь еще полчаса назад! Я же наказывала его милости не задерживать вас! Если вы до завтра не отдохнете, я не виновата!
Идилла ничего не ответила.
Когда няня помогала ей раздеться ко сну, она чирикала от счастья как птичка.
Маркиз лег спать еще до полуночи, и не потому что устал, а чтобы не задерживать камердинера.
Задумываться об удобствах слуг было не в привычках Освина Олдриджа, однако на этот раз он почему- то подумал, что, возможно, Харрису хочется отдохнуть. Ночь выдалась теплая, и окна в комнате маркиза были распахнуты настежь. Прикосновение ветерка, проникавшего в комнату через кружевные занавеси, напоминало маркизу нежные губки его боязливой гостьи. Он сознавал, что то чувство, которое он испытывает к этой невинной девушке, отличается от всех прежних увлечений женщинами, как небо от земли.
Женщин, которых ему приходилось целовать, было великое множество, но все эти поцелуи, как он теперь понимал, были лишь приятным любовным ритуалом, а по сути, ничего для него не значили.
Вспоминая прожитые годы, маркиз пришел к выводу, что женщины, с которыми он расставался, забылись легко, не оставив в душе следа.
Это все были красивые, пленительные дамы, искушенные в любви. Каждая в свое время казалась маркизу неповторимой, но это впечатление скоро развеивалось.
Рано или поздно он терял интерес к очередной красавице и прощался со своей пассией без тени сожаления.
«А что я чувствую к Идилле?» – спрашивал себя маркиз. Он был достаточно опытен, чтобы воздерживаться от скоропалительных суждений. Возможно ли, чтобы эта странная девушка затронула в его душе совсем новые струны, возбудив подлинное чувство? Или он оказался во власти очередной иллюзии, обреченной вскоре развеяться?
Маркиз напоминал себе, что он гораздо старше Идиллы, что в последние годы он привык иметь дело со зрелыми женщинами. Он давно пришел к выводу, что предпочитает опыт и искушенность.
Что и говорить, иметь дело с женщиной, которая прекрасно владеет всеми приемами и уловками, почитаемыми в свете неотъемлемой частью любовной игры, куда менее обременительно. Это позволяет относиться к любви как к забаве, может быть, как к жанру особого искусства, а следовательно, не слишком растрачивать свою душу.
Встреча с Идиллой, чуждой всем этим хитростям, перевернула душу маркиза. Он по-новому взглянул на себя, на любовь, на мир.
Как ни странно, он и сам пережил то чувство, которое так поэтично описала эта девушка.
– Черт побери! – воскликнул маркиз. – Это какое-то колдовство!
Он сказал это вслух, словно желая отогнать от себя наваждение. Увлечение экзотической красавицей, окруженной тайной, его немного пугало. Нет, если уж быть до конца откровенным, маркиз опасался совсем иного. Идилла была совершенна не только в своем облике, но и в своей наивной доверчивости, которая может оказаться таким опасным качеством при соприкосновении с опытом лондонского денди, привыкшего к порочным красавицам.
Мысль о колдовстве была, разумеется, абсурдной. Маркиз подумал, что, оказавшись в глуши, среди неграмотных людей, которые живут рассуждениями о нечистой силе и ее кознях, он заразился общим настроением настолько, что и сам уверовал в возможность существования магических чар.
Но, как бы ни восставала против этой мысли критическая часть его существа, маркиз сознавал, что поцелуй Идиллы всколыхнул в нем неизведанное чувство.
Маркизу долго не удавалось заснуть. Засыпая, он желал увидеть свою колдунью во сне.
Он проснулся среди ночи бодрым и полным сил... «Странно, – подумал маркиз, – почему мне совсем не хочется спать? Ведь до рассвета, должно быть, еще далеко!»
В том странном состоянии, которое наступает перед пробуждением, ему почему-то показалось, будто Идилла зовет его на помощь.
Освин Олдридж некоторое время лежал, прикидывая, во сне прозвучал призыв Идиллы или наяву. Если бы Идилла и правда позвала его, он не мог бы ее услышать. Хотя спальня маркиза находилась на одном этаже с комнатами Идиллы, отсюда до них было слишком далеко.
– Все эти россказни о колдовстве и ведьмах начинают расстраивать мои нервы, – проворчал маркиз. – Пора возвращаться к цивилизации!
Однако он встал, надел халат и, подойдя к окну, стал всматриваться в ночь.
Небо было звездное, почти полная луна наполняла парк призрачным светом.
Взгляд Освина Олдриджа упал на балкон, и то, что он там увидел, заставило его содрогнуться.
На балконе стоял мужчина!
Приглядевшись, маркиз заметил другую мужскую фигуру на земле, полускрытую в тени, падающей от балкона. С балкона спускалось на веревке нечто вроде крупного белого кокона.
Несколько мгновений маркиз не мог понять, что происходит. Наконец его осенило: «Идилла! Они похищают Идиллу!»
Молодой человек совсем растерялся и застыл как вкопанный, но после секундного замешательства он ринулся из комнаты.
В армии маркиз научился быстро находить лучшее решение. Теперь он сказал себе, что сможет помочь Идилле, догнав злоумышленников и помешав им совершить задуманное...
Только теперь, перепрыгивая по лестнице через две ступени, он впервые заметил, как высоки лестницы замка, как огромен холл, через который надо пробежать, чтобы добраться до гостиной, расположенной под спальней Идиллы. Не помня себя от волнения, маркиз в мгновение ока добежал до дверей этой комнаты.
По пути он решил затаиться на террасе, а для этого было необходимо вылезти в окно. Он рассчитал, что таким образом застанет мужчину, стоящего в тени и поджидающего сообщника, врасплох. По его соображениям, принимая Идиллу, спускаемую с балкона, злоумышленник будет смотреть вверх и не обратит на него внимания.
Тихо открыв дверь комнаты, маркиз стремительно прошел к окну и, немного отодвинув штору, выглянул наружу.
Теперь он отчетливо видел мужчину, который действительно стоял с запрокинутой вверх головой.
Маркиз разглядел и лестницу, по которой один из похитителей влез на балкон. Очевидно, теперь к лестнице была привязана девушка, которую потихоньку спускали на землю.
Благодаря заботам миссис Дарвин и ее подчиненных оконные петли в замке смазывались регулярно, так что маркиз приоткрыл одну из створок совершенно бесшумно.
Прихватив со стола тяжелый серебряный подсвечник с квадратным основанием, маркиз опытным взглядом оценил свое оружие и остался им доволен.
Он перелез через подоконник и тихо спрыгнул на террасу, к счастью, не запутавшись в полах халата.
Тело Идиллы находилось всего в футе над землей и загораживало маркиза от злоумышленника.
Маркиз подкрался к нему и, не давая похитителю опомниться, что было сил ударил его в висок.
С тихим стоном злодей осел на землю. Но теперь с лестницы спрыгнул его сообщник.
Это был крупный малый, и, если бы ему удалось, как он намеревался, вскочить маркизу на спину, неизвестно, каков был бы исход этой борьбы.
Но маркиз не зря много времени уделял спорту. В нужный момент он увернулся, и нападавший на него противник, теряя равновесие, подался вперед, инстинктивно вытянув руки перед собой.
Маркизу оставалось лишь наклониться, чтобы ударить его по затылку.
Злодей рухнул как подкошенный.
Бросив подсвечник, маркиз наклонился над девушкой.
