дверь, и когда тихий голос ответил «entrez»[14], громко сказала:

— Прибыла мадемуазель Стантон, мадам.

Лариса вошла в небольшую гостиную, заполненную предметами, которые обычно окружают пожилых дам. Здесь были попугай в клетке, открытая шкатулка с наборной крышкой, лежащая рядом с креслом, бесчисленное количество художественных безделушек, совершенно бесполезных, но хранимых, вероятно, как память, а также множество акварелей. Последние висели повсюду в маленьких рамках, и взгляд постоянно натыкался на них.

В кресле сидела пожилая женщина. Взглянув на нее, Лариса решила, что так и должна выглядеть французская аристократка. У нее был большой, изогнутый дугой нос, длинная шея, седые волосы, зачесанные назад, под кружевной чепец. Ворот ее черного платья украшала камея, а дрожащие руки, испещренные вздувшимися голубыми венами, — несколько бриллиантовых колец.

Лариса представилась, но выражение глаз мадам Савини осталось равнодушным, улыбка не тронула ее губ. Подождав, пока девушка сделает реверанс, она произнесла:

— Вы опоздали, мисс Стантон!

— Паром пришел в Кале вовремя, мадам. Боюсь, что поезд прибыл на Северный вокзал не по расписанию.

Мадам Савини наклонила голову, как бы принимая объяснение:

— Вы недурно говорите по-французски.

— Благодарю вас, мадам.

Она не предложила Ларисе сесть, и та стояла, чувствуя себя несколько растрепанной и усталой после долгой дороги.

— Граф поговорит с вами, после того как вы переоденетесь. Вам подадут ужин в классную комнату, экономка проводит вас.

— Благодарю вас, мадам.

Лариса подумала, что ее наверняка уволят. Она вновь сделала реверанс и пошла к двери, где ее ожидала экономка. Они опять пошли по нескончаемым коридорам, а потом поднялись по черной лестнице на второй этаж. Здесь они встретили еще одну женщину, еще более пожилую, чем экономка и мадам Савини.

— А это, мадемуазель, няня le petit Monsieur, — сказала экономка.

— Bonsoir[15]! — сказала Лариса, протягивая руку. После некоторого колебания няня пожала девушке руку, но, как опять отметила про себя Лариса, не ответила на приветствие ни улыбкой, ни доброжелательным взглядом.

— Прошу вас сюда, — сказала няня. Лариса повернулась к экономке:

— Огромное спасибо за то, что вы обо мне беспокоились. Ей показалось, что женщина удивлена ее вежливостью.

Лариса последовала за няней и оказалась в классной комнате. Раньше, очевидно, она служила детской. Камин с высоким ограждением, экран, письменный стол в середине и лошадь из папье-маше, которая делала эту детскую похожей на все детские комнаты мира. Как свидетельство того, что Жан-Пьер уже подрос, здесь же стояли грифельная доска и маленькая детская парта, на стене висела карта Европы.

— Мальчик, наверное, уже спит в столь поздний час, — сказала Лариса.

— Он ложится в шесть часов, — ответила няня.

— Мне тоже приходилось ложиться в это время в его возрасте! Летом мне всегда казалось, что это слишком рано.

Ларисе почудилось, что подобие улыбки промелькнуло на лице няни.

— Ему необходим достаточный сон.

— Разумеется, — согласилась Лариса.

Няня показала на одну из двух дверей классной комнаты:

— Там спальня Жан-Пьера, а моя в следующей комнате. Я к ней привыкла и не собираюсь переезжать в другую, — сказала она с вызовом. По ее тону Лариса догадалась, что вопрос о спальне был, очевидно, предметом борьбы с прежними гувернантками.

— Я и не хочу никаких перемен спальных мест, ни вашего, ни Жан-Пьера, — быстро сказала Лариса. — Я его буду только учить и думаю, что лучше вам быть возле него ночью.

— Пойдемте, я покажу вам вашу комнату, мадемуазель.

Дверь комнаты Ларисы была напротив входа в классную. Она оказалась небольшой и уютной, из окна был виден главный фасад замка. Лариса подумала, что вид, вероятно, должен быть величественным, но сейчас слишком темно, чтобы разглядеть что-либо. Пока они с няней беседовали в классной, лакеи принесли багаж Ларисы.

— Сюзанна поможет вам разобрать вещи, — сказала няня.

— Если она сейчас занята, я справлюсь сама. А кто это Сюзанна?

— Горничная классной комнаты. Она сейчас подаст вам туда ужин. Она позовет вас.

— Спасибо большое. — Лариса секунду помолчала и добавила: — Я надеюсь, няня, что вы поможете мне. Это мое первое место работы. Мне хочется все сделать как надо, но я ужасно боюсь ошибиться.

Няня пристально посмотрела на Ларису. Прежняя ее воинственность исчезла:

— Вы очень молоды, мадемуазель. Мы думали, что вы старше.

— Так посоветуйте, что мне делать, — попросила Лариса.

— Об этом позаботится сам граф, — уже совсем иным голосом сказала няня. — Но вы не бойтесь его, мадемуазель. Он просто хочет добра своему внуку.

— Он любит его?

— Души не чает. Но он хочет слишком многого от маленького мальчика. Я говорила ему, да он и слушать не захотел. Он чересчур многого требует!

С этими словами няня открыла дорожный кофр Ларисы. Лакеи уже расстегнули ремни, и няня принялась вынимать платья девушки и развешивать их в гардеробе.

— Что мне лучше надеть для встречи с графом? — спросила Лариса. Вопрос польстил няне.

— Что-нибудь без излишеств, чем строже, тем лучше. Я думаю, граф тоже считает, что вы старше.

— Думаю, я должна убедить его светлость в том, что я неплохой преподаватель. Ведь главное это, а не возраст?

— Прежние гувернантки были пожилыми, но проку от них не было никакого! — довольно ядовито заметила няня. — Приедут, надают распоряжений, заставят всех плясать вокруг себя! И никто из них надолго не задерживался! Чего же потом удивляться, что ребенок ничего не знает!

— О Господи! Смогу ли я сделать то, что у них не получилось!

— Не мучьте себя, мадемуазель, — материнским тоном сказала няня. — Приведите себя в порядок, наденьте одно из этих прелестных платьев, а когда вы закончите ужин, я скажу Сюзанне, чтобы она доложила графу, что вы готовы.

Лариса послушно, как ребенок, исполнила все сказанное. Няня так была похожа на Нани, их собственную няню, которая воспитывала всех, начиная с Ники, и девушка, не испытывая стеснения от непривычной обстановки, дружески беседовала с пожилой женщиной. Она рассказала, что классная в замке очень похожа на ту, которая у них дома, рассказала, как их няня до сих пор беспокоится за своих питомцев и считает их все такими же беспомощными.

— Сколько лет вы живете в замке?

— Сорок! Я приехала сюда в качестве служанки совсем молоденькой девушкой. Потом, когда графине понадобилась дополнительная женская прислуга, я ухаживала за ней. Она привязалась ко мне, и когда родился мосье Рауль, я помогала ее совсем уже старой няне ходить за ребенком. — Няня вздохнула: — Каким он был очаровательным младенцем. Когда старая няня умерла, он был целиком на мне.

— Он был хорош в детстве?

— Да, но вырос и стал озорничать! Он вертел мною как хотел: я ни в чем не могла ему отказать.

«А потом он понял, что и другие женщины такие же!» — подумала Лариса. Она очень заинтересовалась при упоминании имени графа Рауля, но решила, что неосмотрительно задавать лишние