услышали со стороны оранжереи пистолетный выстрел. Вместе с Пат, которая немедленно оказалась у него за спиной, Кит подошел к окну, раздернул портьеры, увидел, что делается внизу, и сбежал вниз.

– Вы видели, как жертва упала, не так ли?

– Я не видел, как он падал; пуля сразу же уложила его. Я видел лишь очертания какого-то человека, который лежал во весь рост в боковом проходе. Но в южной стене была проломана огромная дыра, которая невольно притягивала взгляд. И стекло было чертовски мутным.

Уилки Коллинз стряхнул пепел с сигары.

– Как много людей в самое разное время, – не скрывая удивления, сказал он, – замечали это мутное стекло! Очень хорошо. Значит, вы сбежали вниз, прошли через бильярдную и сразу же вслед за доктором Весткоттом вошли в оранжерею. И вот тут в своем повествовании вы остановились. Почему?

– Не знаю.

– Вы не знаете?

Кит скрипнул зубами.

– Понимаете, это всего лишь мысль, которая слишком поздно пришла в голову... до прошлой ночи я о ней и не думал. Пока я о ней никому не говорил. Это всего лишь впечатление, слишком туманное, чтобы представлять ценность, даже если оно и не ошибочное... а скорее всего, так оно и есть!

– Любое впечатление, пусть даже и туманное, может представлять ценность в хаосе этих ночных свидетельств. Могу я услышать, что за мысль пришла вам в голову?

– Когда я увидел доктора Весткотта, склонившегося над Нигелом, мне показалось, что практически нет разницы между этой сценой и той, что я видел сверху. Только не спрашивайте меня, как и в чем они разнились, – простонал Кит, – потому что я не могу вам это сказать! Я могу только предложить вам свое впечатление и извиниться за его никчемность.

– Не извиняйтесь, друг мой. Вполне возможно, что вы открыли дверь... А тем временем продолжайте, прошу вас.

Кит продолжил историю, которая оказалась на удивление длинной, потому что он вдавался во все подробности и слово в слово цитировал показания. Его хозяин больше не прерывал его, даже когда Кит почти дословно передавал ему разговор с Нигелом перед появлением полиции. Отвлекаясь, только чтобы пошевелить кочергой поленья в камине или стряхнуть пепел в фарфоровую пепельницу рядом с локтем, Уилки Коллинз хранил молчание, пока Кит не завершил изложение.

– Значит, две ночи подряд, – удивил он Кита направлением своих мыслей, – какая-то странная женщина выделывала антраша на газоне в «Удольфо». И как вы меня заверили, по крайней мере в воскресенье вечером это не была ни Сумасшедшая Нелл, ни кто-либо из трех дам, присутствовавших в доме. Кто же это мог быть?

– Боюсь, что нет ровно никаких указаний.

– Какие-нибудь теории, предположения?

– Толковых – ни одной. Весьма сомнительно, что тут присутствуют две полусумасшедшие женщины – обе обуреваемы страстью пробраться в «Удольфо», и у каждой из них есть ключ от входа. Сэр Хьюго Клейверинг подумал, что та, которую он видел, все же была леди, как я вам рассказывал. Когда той же ночью, но попозже, я его опросил подробнее, он добавил, что, кроме того, подумал, будто она молода. Но...

– Но он не сможет поручиться в этом, не так ли, в той же мере, как вы не можете подтвердить под присягой свое впечатление от сцены в оранжерее. Ну-ну! В данный момент мы, без сомнения, должны оставить размышления на эту тему. Давайте займемся попыткой убийства.

Покончив со второй сигарой, Уилки Коллинз сложил руки и, погрузившись в раздумья, опустил голову так, что его каштановая борода веером расположилась на его груди.

– Мотив, мотив, – повторил он. – Не говоря уж обо всем остальном, здесь не было ни привидений, ни каких-либо признаков мотива для покушения на жизнь Нигела Сигрейва. В самом деле! Если бы я придумал историю, в которой были бы и тайна, и ее разрешение, как ее следовало подать в обличье выдумки? Интересно?

– Очень.

Собеседник сосредоточился.

– Если вы в самом деле хотите удивить аудиторию, – сказал он, – следуйте вот этим основным правилам. Будьте честны со своими читателями; рассказывайте им все. Но ваш рассказ не должен носить простодушный или даже глуповатый характер. Первым делом решите, какие подозрения смогут появиться у среднего читателя, – подготовьтесь к ним, и тогда сможете одурачить его. Затем прикиньте, что будет подозревать умный читатель, – подготовьтесь и оставьте его в дураках. И таким образом, действуя совершенно открыто, вы подготовите финальную сцену, которая прозвучит как гром с ясного неба.

– А в этом случае?..

– По крайней мере, пока мотива найти не удается – как бы старательно мы его ни искали. Следовательно, мотива вообще не существует. Вспомните, нападение не удалось. Можно предположить, что так и должно было быть. Подлинная жертва спланированного заговора – какое-то другое лицо, не Сигрейв. Оно остается неизвестным, и теперь его удастся безнаказанно устранить.

– То есть вы считаете...

– Мы должны сделать вывод, что настоящий злодей этого запутанного заговора – человек, который все же совершит задуманное им убийство, человек, который придумал это дурацкое нападение в оранжерее. Только так можно объяснить эту невероятную ситуацию. Речь идет о Нигеле Сигрейве.

Кит уставился на него:

– Вы же сами в это не верите, не так ли?

– Имеется слишком много установленных фактов, – теоретик откинулся на спинку кресла, – которые камня на камне не оставляют от этой теории. Конечно, я говорю только о сюжете, который может быть