Петров конечно же понял этот психологический трюк и крикнул комбату:
– Надо проучить их за это нахальство! Надо контратаковать и отбить у них пушки. Поднимайте бойцов в контратаку!
Командир батальона, командиры рот повели батальон в контратаку. Противник не выдержал, не принял штыкового боя, стал отходить. А наши бойцы захватили пять орудий и запасы снарядов, которые за ними везли. Продвижение противника таким образом было остановлено!
Не опрометчиво ли поступил генерал Петров, уйдя на передовую через несколько часов после назначения на должность командира дивизии? Что это – бравада? Желание показать новым подчиненным свою храбрость? Пренебрежение к традиционным формальностям по приему и сдаче командования соединением?
Ни то, ни другое, ни третье. Петров исходил из главного – необходимости остановить врага, стабилизировать линию фронта на участке дивизии. Что ему делать в тылах? Принимать, подписывать бумаги? Знакомиться с частями? Но у него в подчинении всего два стрелковых полка, оба они на переднем крае, третий – в Восточном секторе. Резервов нет. Оперативно подчиненная ему кавалерийская дивизия хорошо известна, он только что был ее командиром. Что еще? Конечно же есть масса дел, которыми надо руководить командиру дивизии, но ими могут заняться заместители, начальник штаба, те, кто был здесь до него и лучше его знает все тонкости. Главное сейчас – остановить врага! И значит, надо прежде всего знать этого врага, где он, сколько у него сил, куда они направлены. Надо знать, чем можно остановить напор противника, какими силами располагает он сам, Петров. А все его силы впереди, значит, надо поскорее туда! Какие люди командуют полками, батальонами, ротами? Уж он-то знает, как много зависит от командира! Командир вдумчивый, смелый, подразделение в надежных руках – значит, и воевать оно будет надежно. Командир нерешительный, неуверенный – не жди от его подразделения ничего хорошего!
Нет, знал Иван Ефимович, что надо делать! Коротко поговорил с начальником штаба и с комиссаром дивизии: больше и не нужно говорить в такой обстановке. И вот:
– Начальник артиллерии, прошу за мной!
И – вперед.
Артиллерия была основной силой, которой генерал мог тогда влиять на исход боя. Танков нет. Никаких других поддерживающих сил и средств нет. Именно поэтому:
– Начарт, за мной!
И по дороге на передовую Иван Ефимович, верный себе, успел коротко поговорить с начартом. Подполковник Фрол Фалькович Гроссман перед началом войны был преподавателем в военном училище, но он не хотел оставаться в тылу, добился назначения в действующую армию и заменил выбывшего из строя начарта Чапаевской дивизии. К моменту назначения Петрова комдивом Гроссман был уже опытный фронтовой артиллерист.
И вот Петров уже в расположении 287-го стрелкового полка. Руководит боем и добивается первого успеха!
По этому поводу маршал Крылов, он тогда был уже начальником оперативного отдела Приморской армии, пишет:
«Существуют разные мнения насчет того, следует или не следует командиру соединения в боевой обстановке отлучаться со своего КП, оставляя там кого-то другого, чтобы лично побывать в частях. Но в этом, очевидно, не может быть общих правил. Василий Фролович Воробьев находился на КП почти безотлучно, и это не означало, что он плохо командует дивизией. Петров же – тут сказывались, вероятно, как склад характера, так и специфика прошлой его службы – испытывал потребность видеть своими глазами, как идет дело в полках, в батальонах. В Чапаевской дивизии он скоро знал в лицо и по имени-отчеству каждого командира роты.
Мне кажется, для Ивана Ефимовича всегда было необходимо, думая о каком-то участке фронта, представлять конкретных людей, с которыми он уже встречался и о которых имеет определенное суждение. В близкой знании подчиненных он черпал собственную уверенность, когда принимал решение, ставил боевую задачу».
В течение нескольких дней Петрову удалось остановить наступление противника в Южном секторе и закрепиться на новом оборонительном рубеже. Причем этого успеха он добился не только оборонительными действиями, но активностью, постоянно контратакуя наступающего противника. Это было его принципом. Иногда подразделения, контратакуя противника, закреплялись на новых рубежах и переходили к круговой обороне, находясь в окружении противника. Удерживая эти позиции, они тем самым дробили боевой порядок наступающих, лишали их возможности продвигаться по всей ширине фронта и дезорганизовывали наступление. Умело использовал Петров и своих конников, которые ему подчинялись сейчас. Он ставил им задачи: ночью под покровом темноты выдвигаться в кукурузных зарослях и лихими наскоками отбивать населенные пункты, занятые противником. Один из полков в решительной контратаке окружил батальон 14 -й пехотной дивизии противника и уничтожил его. Два других батальона противника отошли с потерями. 31 -й Пугачевский полк контратакой опрокинул противника и ворвался в Францфельд. Командующий армией по телефону поздравил генерала Петрова с успехом.
Воспользовавшись похвалой командарма, Петров попросил:
– А не вернете ли в дивизию Разинский полк?
Этот полк как втянулся в бои, так и остался в Восточном секторе. Ну а командиру дивизии, конечно, хотелось собрать всю дивизию вместе. Просьба о возвращении полка была обоснованна и своевременна, положение в Южном секторе оставалось все еще напряженным. Однако и в Восточном секторе было не лучше. Поэтому Софронов не обещал вернуть полк.
– Ну, тогда, может быть, морячков подбросите? Я слышал, у вас сейчас их прибавилось.
Но и моряков командующий не мог дать на полное восстановление сил дивизии Петрова, дал всего 400 человек, потому что к этому времени очень обострились бои в Западном секторе. На этот раз уже генерал Воробьев попал в трудное положение, и моряки ушли в основном на пополнение его частей.
Дивизии, оборонявшие Одессу, несли большие потери. В части, отрезанные от всей страны и главных сил Красной Армии, пополнение поступать регулярно конечно же не могло. Иногда собирали отряды добровольцев-моряков с кораблей. Но в большинстве своем пополнение поступало из Одессы. В дни обороны города добровольцами шли в части и совсем молодые комсомольцы, и люди непризывного возраста, и те, кто по состоянию здоровья не был взят при мобилизации. Но это были люди стойкие, надежные. Они защищали свой город до последнего. Вот один только пример.
