смогли. К вечеру долина была заполнена чадящими, догорающими танками и трупами.
Клейст смотрел на все это и не верил своим глазам. Никогда нигде еще не видел он такого боя, таких страшных потерь и таких мизерных результатов.
Но бокал шампанского за здоровье фюрера надо выпить – обещанье взять Баку дано… Нет, не рыцарское благородство терзало в эти минуты Клейста. Мороз ходил по коже от того, что теперь с ним будет. Не видя другого выхода, надеясь, что силы у советских частей не бесконечны, Клейст еще несколько дней гнал и гнал вперед свои дивизии. Он шел ва-банк, терять ему было нечего.
Главный удар в этих боях опять пришелся по 9-й армии, которой командовал генерал-майор К. А. Коротеев.
В первых числах октября группа армий «А» окончательно утратила наступательные возможности. Резервов на этом направлении не осталось, другие части были связаны боями под Сталинградом. Наступление на Грозный и Баку прекратилось. Генерал Петров вместе с другими боевыми соратниками – генералами, которые командовали армиями, командирами дивизий, частей и подразделений, сержантами и рядовыми бойцами всех родов войск – выполнили поставленную задачу: не пропустили гитлеровцев к нефтеносным районам. Они отвели огромную опасность, нависшую над нашей родиной.
Осуществляя свои планы по захвату Кавказа, ничем не брезгуя при этом, гитлеровское командование предприняло шаги к формированию так называемых добровольческих национальных частей из числа изменников и контрреволюционеров всех мастей и окрасок. При этом оно преследовало определенные политические цели: создать видимость, будто бы народы СССР питают неприязнь к советскому строю и готовы добровольно вести вооруженную борьбу.
В ведомстве Розенберга было несколько папок со специальными планами и документами по Кавказу: «Кавказская папка», «О преобразовании Кавказа», «Заметки о политическом будущем Кавказа», «О кавказских воинских частях».
В оккупированных районах Северного Кавказа специально выделенные для этого офицеры немецких штабов формировали, вернее, пытались сформировать национальные части – для того чтобы они участвовали в боях на стороне гитлеровской армии. Помимо этого сюда были привезены битые белогвардейские генералы Краснов, Шкуро и другие, чтобы создать формирования из донских и кубанских казаков.
Забегая вперед скажу, что эти белогвардейские генералы, как и другие появившиеся в ходе Отечественной войны предатели во главе с Власовым, будут взяты в плен в 1945 году и Иван Ефимович Петров будет иметь к этому самое прямое отношение. Когда повествование подойдет к тем дням я расскажу об этом подробнее. Здесь же приведу только материалы, имеющие отношение к боям за Кавказ. Мне кажется также необходимым напомнить некоторые биографические сведения о бывших белых генералах, ведь большинство читателей нового поколения фамилии Краснова и Шкуро встречали, наверное, лишь в учебниках истории. И коль скоро я даю штрихи к портретам гитлеровских генералов, то тем более следует хотя бы коротко описать наших «доморощенных» врагов.
Генерал Краснов Петр Николаевич родился в семье казачьего генерала в 1869 году. Окончил Павловское военное училище. Участник первой мировой войны, в конце ее командовал конным корпусом, был генерал- лейтенантом. В дни Октябрьской революции по приказу А. Ф. Керенского повел несколько соединений с фронта на Петроград для подавления революции. Однако войска его были распропагандированы большевиками и разбиты Красной гвардией. Сам Краснов был взят в плен, но отпущен под честное слово, что никогда больше не будет бороться с Советской властью. Данное слово белый генерал не сдержал, уехал на Дон, где в мае 1918 года был избран атаманом Войска Донского. Опираясь на помощь Германии, сформировал казачью армию и пытался несколько раз наступать с целью ликвидации молодой Советской республики, но был разбит в боях. В 1919 году участвовал в боях под командованием Деникина, с которым вскоре разругался, подал в отставку и уехал в Германию, где продолжал антисоветскую борьбу. На Северный Кавказ в тылы группы армий «А» в 1942 году Краснов приехал уже в форме генерала гитлеровской армии. Вот что он сам говорил позднее, давая показания на суде:
«Эмигрантские круги за границей, в том числе и лично я, встретили нападение гитлеровской Германии на Советский Союз довольно восторженно. Тогда господствовало среди нас мнение: хоть с чертом, но против большевиков… Еще с первых дней прихода к власти Гитлера я сделал ставку на национал- социалистическую Германию и надеялся, что Гитлер обрушится на Советский Союз и коммунизм будет сокрушен. Летом 1941 года сбылось то, о чем я мечтал на протяжении десятилетий. С первых же дней нападения Германии я принял активное участие совместно с немцами в мобилизации реакционных сил на борьбу против большевиков».
Мечтая об уничтожении социализма, атаман Краснов пошел на службу к германскому фашизму и развил энергичную деятельность по сколачиванию белоказачьих и иных антисоветских сил, он был «идейным отцом» борьбы белоказаков. Краснов установил тесную связь с гитлеровским военным командованием и фашистской разведкой, деятельно участвовал в работе казачьего отдела министерства восточных областей Германии, возглавлявшегося Розенбергом.
«Знаток казака и его души», Краснов консультировал сотрудников министерства и немецкую разведку по всем вопросам антисоветской деятельности среди казачества. Его доклад об истории казачества слушали сотрудники СД, а затем с ним знакомились высшие германские военные круги. Он написал послание так называемому Донскому казачьему комитету в Новочеркасске, состоявшему из белоэмигрантов и изменников, сотрудничавших с немецкими оккупационными властями. В этом послании он советовал «своим любимым донским казакам» поднимать восстания против Советской власти, чтобы «вместе с германскими вооруженными силами разделить счастье борьбы за честь и свободу Тихого Дона».
По предложению германской разведки Краснов выпустил воззвание, в котором призывал казаков вместе с немцами участвовать в вооруженной борьбе против Советского Союза. Это воззвание сыграло немалую роль в объединении реакционно настроенных казаков и белоэмигрантов и создании антисоветских казачьих формирований именно в те дни битвы за Кавказ, о которых я рассказываю в этой книге.
Другой не менее известный в годы гражданской войны белогвардейский генерал-лейтенант, Шкуро Андрей Григорьевич, 1887 года рождения, происходил из семьи казачьего офицера, в 1907 году окончил Николаевское кавалерийское училище. Первую мировую войну завершил в чине полковника. В 1918 году сформировал контрреволюционный отряд и действовал как раз в этих местах, куда его привезли теперь фашисты, – Ставрополь, Ессентуки, Кисловодск. Затем командовал казачьей бригадой, конным корпусом в армии Деникина. Шкуро всегда отличался садистской жестокостью и недисциплинированностью, что вызывало к нему антипатию даже среди белогвардейского командования. Соратник по боям первой мировой войны и многолетней борьбе с Советской страной «черный барон» Врангель был о нем нелестного мнения. Вот его слова:
«Шкуро я знаю по работе его в лесистых Карпатах… Отряд есаула Шкуро во главе со своим начальником, действуя в районе 18-го корпуса, в состав которого входила моя уссурийская дивизия, большей частью находился в тылу, пьянствовал и грабил и наконец по настоянию командира корпуса генерала Крымова был с участка корпуса снят».
