трапом, и в случае опасности мы сможем или отплыть в море, или своими силами отстреливаться, не пуская на трап нападающих. Несколько неожиданным для нас было решение английской и американской делегаций тоже поселиться на этом корабле. Внешне они так поступали из чувства союзнической солидарности, удобства совместной работы, но я понимал: было здесь намерение постоянно держать нас в поле зрения, знать о передвижениях всех офицеров нашей группы...» В таких условиях, после размещения на корабле, Трусов, не теряя ни минуты, начал действовать. Он поставил конкретные задачи всем членам группы и сам за короткое время успел сделать немало. Вот выдержка из его донесения: «18-го мая беседовал с генерал- полковником немецкой армии Йодлем. Йодль после ареста Кейтеля занимает пост начальника штаба верховного командования. Штаб верховного командования (ОКВ) разделен на две части. Около 60% штаба находится во Фленсбурге, около 40% — в Пегергардене, подробный состав штаба высылаю самолетом. Кроме радиосвязи открытым текстом, никакой другой связи между двумя частями штаба нет». Далее Трусов докладывает о реальных силах, которыми руководит штаб. И еще о том, что его очень насторожил незаконный дележ немецкого флота между англичанами и американцами. В следующей шифровке Николай Михайлович доносит о том, что ему удалось выяснить в отношении флота: «1. ...установлено, что немцы передали союзникам... всего в зоне от Кильского канала, включая Данию, 2600 сухопутных самолетов и 66 гидросамолетов. Документы о переданных союзникам самолетах высылаю самолетом. 2. ...после капитуляции англичане захватили в водах Балтийского моря и Северного моря следующий немецкий флот: крейсеров легких и тяжелых 9, миноносцев 12, подводных лодок 195 (далее идет перечисление многих видов кораблей). Всего 258 единиц боевых кораблей. Кроме того, торговых судов 951 единица. Документальные данные по морскому флоту высылаю... По данным, полученным из бесед с американскими и английскими офицерами, англичане не намерены выделять Советскому Союзу какую-либо долю из военного и торгового морских флотов. Американцы не возражают против выделения Советскому Союзу определенной доли морских сил Германии...» Донесения Трусова печатаются в строго ограниченном количестве экземпляров и рассылаются только Сталину, Молотову, Жукову, Булганину, Берии, Антонову (последний был тогда начальником Генерального штаба). «— Бригадный генерал Форд, — продолжает свой рассказ Трусов, — всячески противился моей встрече с Деницем. Дениц якобы все изложит по общей просьбе трех представителей на бумаге, и копию этой бумаги англичане передадут представителю каждой стороны. Я настаивал на том, чтобы встреча с Деницем состоялась. После долгих проволочек и многих попыток отговорить меня от встречи генерал Форд все же свел меня с Деницем при условии, что я не буду вести протокол допроса, а выясню у него только некоторые вопросы, касавшиеся деятельности его как главы правительства, составленного по завещанию Гитлера от 29 апреля 1945 года. В сопровождении нашего полковника В. И. Смирнова и бригадного генерала Форда я вошел в кабинет Деница. Кабинет был большой, старинная деревянная мебель, на стене портрет Гитлера. При нашем появлении Дениц встал из-за стола и пытался приветствовать нас традиционным жестом гитлеровцев. Но, увидев наши недовольные лица, как-то неловко опустил руку и показал ею на стоящие вокруг стола стулья. Дениц был в форме адмирала. Ему исполнилось 53 года, выглядел свежим, подтянутым военным человеком, среднего роста, приглаженные волосы, с сединой на висках. Взгляд Деница не был сосредоточенным, глаза его бегали, и была заметна какая-то неуверенность в его жестах, хотя внешне он держался спокойно. Я спросил Деница о составе правительства. И, как вы понимаете, меня интересовал не столько его сегодняшний состав, как то, куда делись лица, коих предназначал включить в этот состав Гитлер в своем завещании. Мне уже было известно, что тех главарей, которых назвал фюрер, в правительстве нет. Где же они? О деятельности своего правительства Дениц отвечал неохотно, правда, назвал полный его состав и много говорил о трудностях при его формировании, потому что тех людей, которые были указаны в завещании Гитлера, не оказалось на месте. Я спросил: „Почему не включены в состав правительства в Фленсбурге Борман и другие руководители рейха?“ Дениц заявил, что он неоднократно пытался установить местонахождение этих лиц, в том числе и Бормана, пытался наладить с ним связь, но успеха не имел. Далее Дениц сказал, что к нему приходил Гиммлер и предлагал свое сотрудничество, просил быть вторым лицом. Гиммлеру он отказал, и тот ушел, не сказав, куда направляется. В течение всей „аудиенции“ Дениц не спускал глаз с бригадного генерала Форда, как бы дожидаясь одобрения своих ответов на мои вопросы. Наша делегация настояла на том, чтобы арест провести одновременно, по утвержденному нами списку. А надо сказать, список был немалый — в него мы на совместном заседании включили более двухсот крупных нацистов. Наконец мы обо всем договорились, арест был намечен на 23 мая 1945 года, операция проводится одновременно, по всем известным нам адресам». Хочу обратить внимание читателей на то, что генерал Трусов не только выполнил прямое поручение Сталина «об аресте правительства Деница», но по своей инициативе еще прихватил и весь штаб верховного командования германской армии. Я подчеркиваю «весь штаб», чтобы и зародыша для воскрешения не осталось. И еще нашел себе дополнительные хлопоты энергичный генерал, о чем также сообщает в Москву: «Наши предложения о создании комиссии и об учете архивов приняты». Как пригодились эти архивы на Нюрнбергском процессе! А не прояви инициативы генерал Трусов, многие из этих очень важных документы могли быть уничтожены гитлеровцами или просто утеряны после ареста немецких работников штаба. В решающий день, а вернее, ночь, у Трусова возникли большие затруднения. В его группе двадцать пять человек, арест будут проводить английские солдаты и офицеры. Для того чтобы осуществить контроль и проявить настойчивость, если таковая потребуется, Трусов распределил своих офицеров в английские группы и соответственно их проинструктировал. Накануне проведения операции они получили сведения, которые потребовали срочных активных действий не только во Фленсбурге. Тут я передаю слово Василию Ивановичу Горбушину. Он рассказывает: «— Мне и подполковнику Ивлеву удалось установить, что все немецкие документы разведывательного характера о Советской Армии англичане успели вывезти из Фленсбурга в бельгийский город Динст. Я доложил об этом генералу Трусову и просил вступить в переговоры о передаче этих документов нам. Англичане согласились с нашими доводами и поручили одному из своих офицеров сопровождать меня и подполковника Ивлева в Динст». (Было решено, что Горбушин и Ивлсв уедут после проведения операции по аресту в Динст). На рассеете 23 мая операция началась. Группы разъехались по намеченным адресам. Руководители союзных делегаций вызвали президента и военного министра незаконного правительства Германии гросс-адмирала Деннца, начальника штаба оперативного руководства генерал-полковника Йодля и главнокомандующего военно-морскими силами адмирала Фридебурга. Представители трех сторон — советской, американской и английской — объявили, что с этого момента так называемое правительство Деница распускается, они трое берутся под стражу, все правительственные институты прекращают свое существование, а весь личный состав правительства и чиновники правительственных учреждений тоже берутся под стражу. В целом операция была проведена по намеченному плану, успешно. Правда, из-за невнимательности английской охраны адмирал Фридебург, уже после ареста, вышел в туалет и там отравился бывшей при нем ампулой с цианистым калием. Тут вновь продолжает рассказ Горбушин, лично присутствовавший при следующем важном событии: «— Вскоре после этого англичане информировали генерала Трусова, что в городе Люнебург, примерно при таких же обстоятельствах, покончил жизнь самоубийством рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. В связи с этим было решено совместить мою поездку в Динст с заездом в Люнебург. Рано утром 24 мая я и подполковник Ивлев в сопровождении майора английской армии выехали из Фленсбурга. У шлагбаума на окраине Люнебурга нас ожидал офицер английской армии, указавший дорогу к зданию, где находился труп Гиммлера. Войдя в это здание, мы увидели лежащего на полу Гиммлера — самую кровавую, зловещую личность рейха, рейхсфгорера СС, начальника политической полиции, министра внутренних дел. Из бесед с английскими офицерами выяснилась следующая картина самоубийства Гиммлера. В один из майских дней английский патруль задержал на улице в Люнебурге трек неизвестных нарушителей комендантского часа и направил их в лагерь для гражданских лиц, размещенный на окраине города. Как позже стало известно, эти нарушители наткнулись не на англичан, а на двух наших солдат — Ивана Сидорова, уроженца Саратовской области, и Василия Губарева из Рязани. Их, плененных немцами, освободили из лагеря англичане и предложили нести патрульную службу при английской военной комендатуре. Доставив Гиммлера в штаб английских войск в Люнебурге, полковник распорядился его обыскать. Гиммлера раздели, предложили ему открыть рот. Увидев во рту стеклянную ампулу, врач производивший обыск, попытался ее выхватить, но Гиммлер раздавил ампулу. Таков был рассказ английских офицеров. Я попросил полковника сделать снимки трупа Гиммлера и письменно изложить обстоятельства его смерти. Полковник просьбу мою выполнил и вечером через офицера связи передал две фотопленки, а также письменное объяснение своих сотрудников и одну из трех ампул цианистого калия, обнаруженных в одежде Гиммлера. 26 мая мы поехали дальше. В районе Рура