пожалуй, не меньшее препятствие, чем пролив Ла-Манш, который союзники не решались форсировать несколько лет! И нашим войскам подготовка потребовалась бы тоже основательная и продолжительная. Стремительный выход к реке, захват 23 плацдармов на противоположном берегу с ходу, на фронте протяженностью более 750 километров, переоценить невозможно. Здесь можно только удивляться находчивости и энергии Сталина. Он вместе с командующими фронтами и другими руководителями и, конечно, с бойцами-исполнителями, которые непосредственно захватили и удерживали эти плацдармы, осуществил блестящую по искусству, очень весомую по стратегической значимости операцию. Успешные действия наших войск по захвату плацдармов на Днепре не только обеспокоили, а, прямо скажем, испугали командование гитлеровской армии. Гитлер личным присутствием хотел воздействовать на войска, чтобы удержать этот, можно сказать, последний мощный оборонительный рубеж на Восточном фронте. Так что Сталин на Днепре теперь скрестил шпагу с самим немецким Верховным. Собирая все силы для контрударов, Гитлер пытался сбросить в реку переправившиеся части. Но на большинстве участков в районе Киева. Черкасс, Кременчуга, Днепропетровска, Запорожья советские дивизии держались, отражая контратаки противника. Сразу же после захвата плацдармов в районе Киева началась разработка операции по освобождению столицы Украины. Самым близким к городу был Букринский плацдарм. С него и предполагалось нанести удар силами Воронежского фронта. Сталин заслушал и утвердил решение Жукова и Ватутина по проведению этой операции. Однако Манштейн на этот раз угадал намерения Жукова, сосредоточил резервы и отразил удар с Букринского плацдарма. Жуков позднее вспоминал: — Проанализировав обстановку, сложившуюся после неудачи нашего десанта, я пришел к выводу, что наступление с Букринского плацдарма вряд ли может иметь успех. Внезапность удара была утрачена. Сопротивление противника, разгадавшего наш замысел, резко возросло. Местность на этом направлении крайне неудобна для действий танков — очень овражистая, сильно всхолмленная, дорог мало. Мой вывод заключался в том, что необходимо перенести центр усилий на Лютежский плацдарм. О чем я и доложил Верховному... Однако Сталин потребовал от Жукова строго руководствоваться ранее принятым решением и взять Киев. Были предприняты еще две попытки, обе закончились неудачно. Жукова удивляло упорство Сталина, маршал тогда не знал, что скоро состоится встреча большой тройки — Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране — и Верховный хотел прибыть туда с таким весомым свидетельством успехов Советской Армии, как взятие Киева. Сталин, окончательно убедившись в бесплодности атак с Букринского плацдарма, утвердил новый план взятия Киева. Суть его заключалась в следующем: имитируя сосредоточение подкреплений на Букринском плацдарме, на самом деле снять с него 30-ю гвардейскую танковую армию и перегруппировать ее на Лютежский плацдарм, откуда гитлеровцы не ожидали нашего удара. Сталин спешил. Взятие Киева по намеченным срокам должно было произойти до открытия конференции в Тегеране. Надо сказать, что хотя этот замысел был и уместен, его осуществление было весьма непростым. Представьте, что такое танковая армия: это колоссальное количество людей, танков, вспомогательной техники и обеспечивающих подразделений. А передислоцироваться ей надо было на 200 километров, с одного плацдарма на другой. Причем эти 200 километров — вдоль фронта противника. Он мог заметить передислокацию, и тогда все намерения, все эти хитрости просто лопнули бы. Кроме танковой армии, перебрасывался еще 7-й артиллерийский корпус прорыва, для того чтобы обеспечить огнем действия наступающих войск. Все перемещения осуществлялись под строгим контролем маршала Жукова, представителя Ставки. И еще он организовал имитацию активных передвижений к фронту на Букринском плацдарме. Таким образом, Сталин с помощью Жукова создал мощную ударную группировку на том направлении, где противник этого удара не ожидал. Там были: целая танковая армия, отдельный танковый корпус, 38-я армия и еще артиллерийский корпус прорыва. Одних «катюш» — оружия, которого очень боялись немцы, — было здесь больше 500 единиц! Поддерживала действия наземных войск 2-я воздушная армия. Сталин очень торопился, поэтому не пожалел своих резервов. 1 ноября началось наступление 27-й и 40-й армий именно — вы правильно догадались! — на Букринском плацдарме. Считая этот удар главным, Манштейн сразу же подтянул сюда оставшиеся резервы, в том числе танковую дивизию СС «Рейх». Сталин этого и ждал! Через сутки, когда уже хорошо завязались в боях наши наступающие и немецкие обороняющиеся части, 1-й Украинский фронт нанес удар с Лютежского плацдарма. Это было, конечно, полной неожиданностью для гитлеровцев! 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко к утру 5 ноября перерезала дорогу Киев—Житомир, а в 4 часа утра следующего дня танки и 38-я армия генерал-полковника Москаленко ворвались в Киев и освободили город. Жуков послал телеграмму Верховному Главнокомандующему. Мне хочется привести эту телеграмму, потому что в ней почти не служебный стиль, а явное радостное настроение маршала Жукова:

«С величайшей радостью докладывается о том, что задача, поставленная по овладению нашим прекрасным городом Киевом — столицей Украины, войсками 1-го Украинского фронта выполнена. Город Киев полностью очищен от фашистских оккупантов. Войска 1-го Украинского фронта продолжают выполнение поставленной задачи».

Получая информацию и наблюдая за действиями переправившихся на правый берег Днепра, Сталин отметил; те, кто захватил плацдарм, стремятся не только продвигаться вперед, но и расширить свои позиции. А в некоторых местах маленькие плацдармы объединяются с соседними. Правильно гласит военная пословица: хороший полководец не только учит свои войска, но и сам у них учится. Сталин извлек полезный урок из действий подразделений на плацдармах: не обязательно форсировать Днепр в других местах. Даже с подошедшими переправочными средствами дело это трудное, влечет большие потери. Можно, используя успех частей, переправившихся на правый берег, с их плацдармов бить вдоль побережья Днепра, сматывая оборону противника и тем самым расширяя плацдармы. Такие возможности появились в районе Киева, Черкасс, Днепропетровска, Запорожья и в других местах. На сей раз Сталин посчитал более подходящим для такой операции Степной фронт (он так назывался к началу этой операции). Чтобы в дальнейшем не было путаницы, я здесь сразу подскажу: с 20 октября Воронежский, Степной, Юго-Западный и Южный фронты были переименованы — в 1-й, 2-й, 3-й и 4-й Украинский фронты. Так что начинал эту операцию Конев еще будучи командующим Степным фронтом, завершал — уже как командующий 2-м Украинским фронтом. При подготовке этой операции тоже были использованы меры предосторожности и дезинформации, чтобы не выявить сосредоточения войск для нанесения удара с плацдарма. А перегруппировка была сложная. Но вот наконец все готово и, с благословения Сталина, 15 октября утром, после мощной артиллерийской и авиаци онной подготовки, этот бронированный кулак в составе четырех общевойсковых и одной танковой армии нанес совершенно неожиданный удар во фланг частям гитлеровцев на правом берегу Днепра! А Манштейн все, что было у него под рукой в те дни, бросил для отражения удара под Киевом. Против войск Конева фельдмаршал применил много авиации, чтобы быстро отреагировать на это наступление советских войск. Бои шли очень напряженные. В своих воспоминаниях Манштейн по этому поводу пишет: «В течение всего октября Степной фронт противника, командование которого, вероятно, было наиболее энергичным, перебрасывал все новые и новые силы на плацдарм, захваченный им южнее Днепра на стыке между 1-й танковой и 8-й армиями. К концу октября он расположил здесь не менее 5 армий (в том числе 1-ю танковую армию), в составе которых находились 7 танковых и механизированных корпусов, насчитывающих свыше 900 танков. Перед таким превосходством сил внутренние фланги обеих армий не могли устоять и начали отход соответственно на восток и запад». Ну, прямо скажем: у страха глаза велики! Насчет количества армий Манштейн прав. Но вот насчет семи танковых и механизированных корпусов — тут он преувеличивает. Но еще характерно то, что, перечисляя эти объединения и соединения советских войск, Манштейн ни слова не говорит о том, что он «проморгал» их сосредоточение, что удар-то этот фланговый был для него полной неожиданностью. Об этом свидетельствует то, что у него на этом направлении резервов не оказалось. В результате такой крупномасштабной операции, которую предпринял Верховный Главнокомандующий (но надо отдать должное, исполнителем и непосредственным руководителем был Конев Иван Степанович), был создан огромный стратегический плацдарм меньшими усилиями, чем если бы такое пространство освобождалось с форсированием Днепра. Переправившиеся части оттеснили оборону противника на широком фронте вдоль Днепра и вышли к Кировограду. В общем, Сталин много и плодотворно поработал при организации форсирования Днепра с ходу, крупными фронтовыми объединениями. Он уехал в Тегеран, как говорится, не с пустыми руками — Киев взят, советская армия преодолела «Восточный вал» и успешно продвигается на Запад.

Здесь я сделаю небольшое отступление. Верный своим намерениям быть в повествовании