— А что такое, Вера Павловна? — Славик поднялся из-за парты.

На этот раз ангельский взор не произвел должного впечатления. Учительница грозно сверкнула очками и шагнула вперед:

— Что такое? Это называется плагиат и мошенничество, вот что это такое. Известно тебе, Подберезкин, что такое плагиат?

Славик поднялся и, опустив глаза, пожал плечами.

— Если какой-нибудь лоботряс подписывает чужую работу своей фамилией — вот это и называется плагиат. Подсудное дело, между прочим. А ты, Огоньков, знаешь, что такое мошенничество?

Петя тоже поднялся и начал смотреть в парту.

— Знаю, — прошептал он чуть слышно.

— Отлично, значит этого мне не нужно объяснять. В понедельник оба придете в школу с родителями, будем говорить о ваших летних занятиях. Да, да, Подберезкин, не надо делать такие удивленные глаза, ты — по русскому языку и литературе; Огоньков — по математике и физике. Завтра я позвоню и сама договорюсь о встрече, вам верить нельзя.

— Вера Павловна! — испуганно воскликнул Славик. — Вера Павловна! Не надо звонить, не надо летних занятий, я исправлю, честное слово!

В этот момент Пете показалось, что на том месте, где сидел Славик, стоит большая тарелка о колыхающимся студнем. «Откуда студень?..» — подумал Петя и дернулся, чтобы убрать тарелку, потому что Славик уже садился, но тарелка исчезла, будто ее и не было.

Хлопнув дверью, учительница вышла из класса, а Петя напряженно потер руками виски. Нет, совершенно определенно, надо побольше гулять на свежем воздухе.

Невеселой была в этот день дорога из школы. Опустив головы, два друга еле-еле плелись по тротуару вдоль Лиговского проспекта.

— В воскресенье у меня морской бой. Она все испортит. — сказал Славик.

— Все испортит… — повторил Петя.

— Я четыре месяца готовился. Телевидение будет снимать, губернатор приедет… Это все-таки не сказки про золотую рыбку, это морокой бой.

— И вечный бой. Покой нам только снится.

— А летними занятиями пусть не пугает, у меня почти все пятерки. Пускай тупые летом учатся.

— Тупые летом учатся, — вздохнул Петя.

Славик понял, что совершил неловкость по отношению к приятелю.

— Погоди, я не тебя имел ввиду. Не все тупые, у кого двойки, — поспешил он исправиться.

— Ничего, все правильно. Как это… «некоторым умам нужно прощать их оригинальность».

Еле плетущихся друзей обогнала Маринка Корзинкина. Она лизала мороженое на палочке.

— Так вам и надо, будете летом заниматься, — сообщила она, обернувшись.

Славик попытался дать ей щелчка, но Корзинкина увернулась и убежала вперед.

— Жулики, хотели учительницу обмануть! — крикнула она с безопасного расстояния. — Теперь вам дома влетит, будете знать!

Некоторое время мальчики шли молча.

— Ты знаешь, — сказал Славик, — я у себя дома заблокирую телефон. Как будто никого нет, уехали на выходные. А после праздника, в понедельник, сам все расскажу родителям. Хочешь, я и твой заблокирую?

— У меня и так родителей не будет, они с самого утра поедут квартиры смотреть. И в воскресенье тоже уедут в гости до вечера. Буду заниматься, может еще как-нибудь успею исправить.

— Ладно, занимайся. Только про воскресенье не забудь, ты обещал.

— Посмотрим.

У Кузнечного переулка мальчики распрощались и разошлись.

Во дворе Петя увидел сидящую на скамейке Маринку Корзинкину. Окна их квартир выходили в пасмурный двор «колодец», и теперь она, пользуясь возможностью, подставляла лицо весеннему солнышку. Глаза у нее были закрыты.

Петя сел рядом и слегка кашлянул. Маринка даже не шелохнулась: наверное, она все-таки что-то видела через ресницы.

— Как ухо? — сказала она вдруг, когда Петя уже собрался уходить.

— Ухо?.. — растерялся Петя.

— Больше не болит? Не стреляет?

Петя наконец сообразил, в чем дело, и посмотрел на Корзинкину внимательно. Пожалуй, она была в курсе многого из того, что происходило за партой сзади. Когда поблизости не было Славика Подберезкина, которого Маринка почему-то недолюбливала, они разговаривали доброжелательно. При этом Маринка никогда не называла Петю просто по имени, а всегда придумывала для него какие-нибудь прозвища: Петручио, дон Педро, Пьеро, Питер Пен, герр Питер и даже мистер Питкин.

— Нет, ухо не болит, все в порядке, — Петя с замиранием сердца разглядывая профиль своей собеседницы. На уроках в школе он видел в основном только ее затылок.

— На математике опять будете подсказывать?

— На математике?.. Нет, математику я выучу за выходные.

Маринка Корзинкина промолчала.

— Понимаешь, у меня нет способностей к точным наукам.

Маринка открыла глаза.

— Знаешь, ты не мирись с этим, работай над собой. У каждого человека есть достоинства и недостатки; достоинства надо в себе развивать, а от недостатков избавляться. Вот я, например, раньше ленилась делать гимнастику, а теперь ничего, делаю. Раньше боялась холодной воды, а теперь три раза в неделю хожу плавать в бассейн.

— Ладно, я тоже попробую. В смысле — вообще, развивать и избавляться.

К освещенной солнцем скамейке из глубины двора приближались две мамаши с колясками.

— Ну, будь здоров, Петрушкин, — Маринка встала и направилась к своей парадной, проскакав на ходу по расчерченным мелом клеточкам.

Петя смотрел ей вслед, пока она не скрылась в парадной.

Вечером Петя сел за стол, положил перед собой чистый лист бумаги и попытался записать свои достоинства и недостатки. Он провел посередине страницы вертикальную черту и стал думать.

Первым человеческим достоинством, несомненно, был разум. В большей или меньшей степени этим достоинством обладали все без исключения дети и взрослые. Соответственно, недостаток ума называется глупостью.

В левой части страницы Петя вывел слово «УМ», а в правой — «ГЛУПОСТЬ».

Однако, — продолжал он рассуждать, кусая кончик карандаша, — разум хорош только в том случае, если сила его обращена во благо.

И он написал в левой части «ДОБРОТА», а в правой — «ЗЛОСТЬ». Подумав немного, исправил слово «ДОБРОТА» на слово «ЛЮБОВЬ». Любовь, — рассуждал Петя. — это все-таки больше, чем просто доброта. Ведь мало относиться по-доброму, допустим, к девочке, на которой ты хотел бы жениться, или к своим родителям, или к своему городу…

Но тут Петя подумал, что встречаются такие люди, которые не любят по-настоящему никого и ничего, кроме самого себя — этакие самовлюбленные павлины. Нет, нет, конечно, любовь и доброта без благородства ничего не стоят. И он вписал в левой части страницы слово «БЛАГОРОДСТВО» имея ввиду и щедрость, и великодушие, и готовность жертвовать чем-то для других. А в правой части он написал просто