— Ушла! Упустили!!.. (слово из двадцати семи букв, грязное немецкое ругательство) Что скажет фюрер?.. Шульц, грязная свинья, куда ты смотрел?! Сейчас же, здесь, пристрелю тебя, грязная скотина!!

Карл судорожно взвел пружину своего «Вальтера» и несколько раз выстрелил по камням у ног побледневшего от страха Шульца. Брызгами разлетелись осколки, до крови поранив обоих. Внезапно Карл заметил, что Шульц снова изменился в лице, но как-то по-особенному. Он медленно обернулся… и в тот же миг получил удар по руке. Пистолет закувыркался в воздухе и булькнул в воду. Карл шагнул назад, оступился, едва устояв на ногах. Перед ним стоял его заклятый враг Фриц Диц. Руки оберштурмфюрера были небрежно засунуты в карманы, но в глазах сверкала нешуточная угроза.

— Что вам надо!? — истерично выкрикнул Карл, отступая и прячась за Шульца. — Прекратите эти ваши штучки! Я выполняю задание фюрера, и вы не можете…

Тут Шульц получил внезапный удар в грудь, и оба, словно костяшки домино, повалились на камни. Диц наступил Карлу на горло.

— Ампула.

— У меня ее нет! — прохрипел Карл.

— Где?

— У нее… — Карл указал глазами в сторону левого берега. — Она… проглотила…

Диц посмотрел в указанном направлении, и его острый взгляд ухватил грузную даму в черном, выбиравшуюся из моторки на лодочную пристань. Ему показалось, что он где-то видел эту даму раньше, что он узнал ее…

И в этот момент хлопнул выстрел. Он прозвучал совсем тихо, не громче хлопушки, почти совсем утонув в шуме потока воды.

Фриц почувствовал резкую боль в животе. Он опустил глаза и увидел в руке Карла крошечный, сработанный под зажигалку, однозарядный пистолетик. На рубахе расплывалось красное пятно величиной не больше цветка гвоздики.

Карл откатился в сторону и вскочил на ноги.

— Шульц, добей его! — приказал он, держась рукой за горло.

Палач выпростал из-за пазухи огромный складной нож, тесак с деревянной ручкой, шагнул к раненному и резко махнул рукой с намерением одним ударом отсечь ему голову. Диц отклонился, и лезвие просвистело возле самого его горла. В то же мгновение Шульц получил сильнейший удар в пах, а затем, ладонью снизу вверх, в подбородок.

Хрустнули позвонки, нелепой безжизненной куклой Шульц повалился на мелководье.

Не сводя глаз с Карла, Фриц наклонился, разомкнул пальцы убитого и взял за лезвие его нож.

— Не надо, господин Диц, — забормотал Карл, не пытаясь отступать или бежать. — Не делайте этого. Рана пустяковая, мы догоним вдову и вместе выполним задание фюрера. Он не простит, если вы причините мне вред в то время, когда и нахожусь на службе фюрера и великого Мум…

Фриц не дослушал его: молнией сверкнув в воздухе, огромный нож ударил Карла в глаз и насквозь прошил его череп. Лицо с торчащей из глаза рукояткой откинулось назад, ноги сделали несколько беспорядочных шагов, и тело повалилось в воду. Теперь они снова были рядом: господин старший дознаватель и его помощник, палач и мясник Шульц.

Слышались крики чаек и детские голоса. Диц приподнял голову. Спотыкаясь, к нему бежали Славик и Маринка. С Ладоги приближался, давая первый протяжный гудок, теплоход «Лермонтов».

— Господин Диц! Господин Диц!..

Увидев трупы, Маринка остановилась и отвернулась, закрыв лицо руками. Славик опустился перед немцем на колени.

— Вы ранены?

— Я убит, мой мальчик.

— Но… ранка совсем небольшая.

— Даже иголка, приправленная хорошим ядом может свалить слона. Или кита… или дерево… — голос Фрица начал слабеть, он бредил.

Славик повернулся к Маринке:

— Дело плохо, кажется, его ранили отравленной пулей.

Стараясь не смотреть на трупы, девочки опустилась на колени.

— Надо подтащить его к причалу.

— Не надо, — Фриц посмотрел на детей осмысленными глазами. — Свяжитесь с властями, скажите… — Фриц облизал пересохшие губы, — скажите, ампула с чумой у женщины… она… он майор Мракобесов, он предатель… — Диц снова «поплыл»: — ее зовут… Александра Лермонтовна… нет, Пушкина… Там, в книге, ампула с ядом…

Славик схватил раненного за шиворот и попытался тащить волоком, но здесь, на высоких острых камнях, это было немыслимо. К причалу подходил «Лермонтов» и пассажиры, стоявшие у перил, тревожно всматривались в происходящее.

— Эй! — Маринка замахала руками. — Помогите!

— Иди к пристани, на корабле должен быть врач, — приказал ей Славик.

Маринка поднялась с колен и побежала за теплоходом.

Через сорок минут, на подходе к городу, детей и еще живого, но находившегося в бессознательном состоянии немца сняли с борта теплохода на милицейский катер. У воды стояли машины с мигалками и «скорая».

На северной оконечности Орехового острова, около двух плескавшихся в воде трупов, капитан оставил нескольких матросов, и туда вылетела вертолетом специальная бригада.

След Мракобесова терялся на обочине автострады Петрокрепость-С.Петербург.

Тяжелый грузовой самолет тряхнуло на посадке, БТР дал задний ход, съехал, словно с горки, на бетон взлетной полосы и остановился. В кабину залез офицер с маленькими золотыми ракетами в петлицах, надел шлемофон и стал отдавать команды водителю.

Вскоре Пете показалось, что они въехали в тоннель и двигаются вниз по довольно крутой наклонной. Потом, судя по переговорам, машина заехала в подземный гараж, развернулась и выровнялась по разметке. Офицер дал команду «из машины», и Петя, недолго думая, забрался в его планшет, который болтался совсем рядом. Ему не улыбалось оставаться здесь, запертому словно в бронированном сейфе. Кое-как он разместился в арочном пространстве между верхним кожаным перегибом и корешками плотно уложенных карт. Потом у него снова сильно заболела голова, он задремал и очнулся только уже на каком-то военном совете.

Из болтавшегося планшета ему было видно только темное дно огромного круглого стола и не менее десятка пар военных и гражданских ног, как мужских так и женских. С противоположной стороны, похоже, была дверь, которая не открывалась, а сдвигалась в сторону.

Еще пара гражданских ног стояла в отдалении — по всей видимости, у доски или у карты — и говорила такими сугубо научными словами, что Петя понимал в лучшем случае одно из десяти.

Когда, наконец, все эти «дисперсности», «сигулярности» и «конвергенции» перестали сыпаться из гражданского лица и оно, поблагодарив за внимание, село на место, к «доске» вышла пара военных ног с малиновыми генеральскими лампасами. Генерал заговорил басом на достаточно понятном Пете человеческом языке.

— Так что, товарищи, я это, вот что хочу сказать, — генерал трубно высморкался и после паузы продолжил. — Вот товарищ академик нам сейчас объяснил, почему на Марс не может лететь человек. Будто бы тяжеловат он еще для такого мероприятия, будто бы не вытянет его ракета, на такое дальнее, прямо