— Он съел дядины конфеты.

Оглянувшись, Грейс увидела Тома, который устроился на соседней кровати, подтянув колени к подбородку.

— Конфеты? — переспросила она.

Том только пожал узкими плечиками, указав на пол, где стоял старый ночной горшок, извлеченный из-под кровати, где его держали, очевидно, для подобной надобности.

Грейс встала и подняла над ним лампу. Горшок на треть был заполнен бледно-желтой массой, среди которой виднелись сгустки чего-то подозрительно похожего на плавленый сахар.

Или леденцы.

Лимонные.

Грейс прижала ладонь к своему лбу.

— Тедди, ты не мог.

— Мог, — возразил Том.

— Ябеда, — буркнул Тедди. — Ты тоже ел.

— Я съел двенадцать штук, — отозвался Том. — И меня не стошнило.

Грейс повернулась к нему, все еще держа лампу.

— А сколько съел твой брат?

Том снова пожал плечами и указал на пустую коробку на ночном столике.

— Остальное, — просто сказал он.

Грейс поставила лампу и схватила коробку.

— О, Тедди, — прошептала она. — Целую коробку?

Тедди прижал ладонь к животу.

— Наверное, — мрачно сказал он. — И все вышло наружу.

Грейс снова села на постель.

— Том, принеси своему брату чистую ночную рубашку. — Она повернулась к Тедди. — Иди сюда, я посмотрю, что у тебя с волосами.

Мальчик нагнулся вперед. Светло-русые волосы слиплись вокруг растаявших леденцов, неведомо как попавших в его волосы.

— О, Тедди, — вздохнула она. — Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы встать и позволить мне сменить простыни?

Тедди, смирившись с судьбой, выскользнул из постели.

К счастью, вымазанной оказалась только подушка. Видимо, мальчик заснул с леденцами во рту. Грейс с трудом сдержала смех, вспомнив ужас леди Аниши при виде целой коробки леденцов, которую купил Рутвен. Видимо, она предчувствовала размеры бедствия.

Тедди, казалось, прочитал ее мысли.

— Вы скажете маме? — поинтересовался он с несчастным видом.

— Мне придется, дорогой, — отозвалась Грейс. — Она твоя мать, а ты очень болен.

— Я уже выздоровел, — возразил он с тяжелым вздохом.

Грейс приложила ладонь к его лбу и не обнаружила жара. Мальчик, похоже, действительно пришел в себя. Но в комнате было прохладно, а камин погас.

Она быстро сменила наволочку и протерла лицо Тедди.

— Пойдем в кухню, — сказала она, взяв его за руку. — И попробуем вытащить эти липучки из твоих волос.

Рука об руку они проследовали по коридору и спустились вниз. Дверь одной из комнат была неплотно прикрыта, и из щели струился свет. Это был кабинет Рутвена, где Грейс еще ни разу не была. Когда они проходили мимо, дверь приоткрылась и одна из кошек выскользнула наружу.

Внутри на кожаном диване полулежал Рутвен в облаке дыма. Его глаза были полузакрыты. На столике перед ним стоял поднос с графином и пустым бокалом. Облаченный в свободную рубаху и белые штаны, он казался полностью расслабленным.

Грейс быстро протащила Тедди мимо, распознав наконец запах, исходивший порой от сюртука Рутвена. Похоже, не только Тедди злоупотреблял сегодня вечером, и кое-чем куда менее безвредным, чем леденцы.

— Дядя Эдриен опять выглядит странно, — прошептал Тедди, когда они двинулись дальше.

— Ш-ш, — предупредила Грейс. — Он устал. У него много забот. — И он тоже, если верить его сестре, страдает бессонницей, что, возможно, объясняет усталость, написанную у него на лице.

В кухне она посадила Тедди на кухонный стол и стянула с него ночную рубашку. Здесь было значительно теплее, чем наверху.

— Ты не должен бояться своего дядю, — сказала она, бросив рубашку и липкую наволочку в корзину для грязного белья. — Он просто не выспался.

— Он никогда не спит, — сказал мальчик. — И я его не боюсь. Просто вы новенькая. Я подумал, что это вы можете испугаться.

Грейс взяла кочергу и опустилась на колени перед плитой.

— Господи, Тедди, — сказала она, разворошив затухающее пламя. — С чего ты взял, что я боюсь лорда Рутвена?

Мальчик пожал худенькими плечами.

— Его все боятся, — отозвался он. — Кроме меня. И Тома. Но все слуги боятся, кроме Хиггенторпа.

— Какая чепуха. — Грейс наполнила таз теплой водой. — С какой стати кто-нибудь будет бояться твоего дядю?

— Потому что у него есть какой-то Дар.

Грейс оглянулась через плечо.

— Какой Дар, Тедди?

Тедди зажал обе руки между коленями.

— Не знаю, — пробормотал он. — Просто он у него есть. Я слышал, как мама сказала, что она не понимает, почему шотландцы называют это Даром, хотя это не что иное, как проклятие.

— Проклятие? Как это Дар может быть проклятием?

— Не знаю, — отозвался мальчик. — Просто из-за этого слугам не разрешается прикасаться к нему. А миссис Хеншоу говорит, что ее помощница никогда не смотрит дяде в глаза, иначе он узнает, когда она умрет.

— Обычный вздор, который болтают слуги, Тедди. — Грейс поставила таз на стол и достала из шкафчика кусок сала.

— Это еще зачем? — поинтересовался мальчуган с подозрительным видом.

— Вотрем немного в твои волосы, — объяснила она, — чтобы было не больно вычесывать липучку. А потом вымоем их с мылом и высушим перед огнем, прежде чем укладывать тебя в постель. Не хватает еще, чтобы ты простудился.

Пламя в очаге разгорелось, освещая кухню теплым золотистым светом. Грейс потянулась к голове мальчика, когда заметила у него на предплечье странную отметину.

— Что это, Тедди?

— Ничего.

Грейс пригляделась. Неровные, смазанные линии, при всей небрежности, вызвали отклик в ее памяти. Она видела этот знак раньше, и не на фронтоне клуба.

— Да нет, это рисунок, — возразила она. — Ты сам сделал его?

Плечи мальчика поникли.

— Это всего лишь чернила, — сказал он. — Они смоются.

Грейс подняла его руку, вглядываясь в рисунок, смутно напоминавший фамильный герб. Но вместо щита его украшал картуш с крестом посередине, который — при некотором воображении — можно было принять за скрещенные перо и меч. Такой же символ был выгравирован на золотой булавке для галстука Рутвена. Не хватало только букв внизу.

— Зачем ты нарисовал это на руке, Тедди?