летописей (Московский летописный свод конца XV в., Новгородская IV и Владимирская летописи) об отступлении Ахмед-хана 11 ноября относятся, вероятно, не к самому отходу, а ко времени получения известий об этом в великокняжеском стане под Боровском.

Отступление от Угры планировалось Ахмед-ханом заранее, судя по тому, что он «полон отпусти за многи к Орде». Конное же войско ордынцев покинуло район Угры поспешно. Ахмед-хан даже не «поиде», а «побежал от Угры в ночи». В. Н. Татищев добавлял, что ордынцы при бегстве побросали обозы: «хан помета вся тяжкая». Маршрут отступления Ахмед-хана прослеживается по летописям: он «пройде Серенск и Мченеск»{174}.

На обратном пути ордынцы пробовали разграбить пограничные русские земли, но неудачно. По словам летописца, Ахмед-хан «московские земли нимало не взял, развее прочь идучи, приходил царев сын Амуртоза на Конин да на Нюхово, пришед в вечере, а князь великий отпустил братию свою, князя Ондрея да князя Бориса да князя Ондрея Меншого со множеством воевод своих». Ордынцы «ночи тое поимаша человека и начата мучити его, а спрашивая про великого князя, он же муки не мога терпети, и сказа им, что князи близко». Поэтому они «не могы зла сотворити месту тому и побеже тое же ночи на ранней зоре, а князи приидоша на станы его на обед»{175}.

Действия русской конницы по преследованию ордынцев показывают, как смело Иван III переходил от оборонительных действий к наступательным. Да и стоит ли вообще осуждать великого князя за оборонительный план войны?

В одной яз военных работ Ф. Энгельса есть интересные рассуждения о соотношении оборонительного и наступательного образа действий, о правомерности и даже выгодности при определенных условиях чисто оборонительных [113] операций или даже кампаний: «...Обороняющаяся армия имеет своей задачей, меняя место и театр военных действий, расстраивать расчеты неприятеля, отвлекать его подальше от его операционной базы и принуждать сражаться в такие моменты и в таких местах, которые совершенно не соответствуют тому, что он ожидал и к чему готовился, и которые могут быть для него определенно невыгодны... История величайших сражений мира показывает, как нам кажется, что в тех случаях, когда атакуемая армия обладает стойкостью и выдержкой, достаточными для того, чтобы обеспечить ее непрекращающееся сопротивление до тех пор, пока огонь нападающих не начнет ослабевать и не наступят истощение и упадок их сил, а затем оказывается в состоянии перейти в наступление и в свою очередь атаковать, оборонительный способ действий является самым надежным»{176} .

Не так ли действовал Иван III в 1480 г., не предпринимая активных действий, вынуждая ордынцев наступать на заранее- подготовленные позиции на берегу Угры, а затем будто предлагая Ахмед-хану переправиться через замерзшую реку под удар своего объединившегося «на полях» под Борояском войска?

В сложной международной и внутренней обстановке Иван III принял оборонительный, «самый надежный» план войны — в полном соответствии с законами военного искусства. Принял, последовательно провел в жизнь и добился победы с минимальными потерями.

28 декабря 1480 г., во вторник, великий князь Иван III возвратился з Москву, торжественно встреченный ликующими москвичами. Еще раньше он, по словам летописца, «распусти воя своя кождо в свои град»{177}. Война за освобождение России от ордынского ига была закончена. Остатки воинства Ахмед-хана, «наги и босы», «страхом гонимы», бежали в степи «невозвратным путем». Против побежденного хана Большой Орды, борясь за власть, немедленно выступили его соперники. Борьба закончилась [114] гибелью Ахмед-хана. Летопись так рассказывает об этих событиях: «Егда же прибежа в Орду, тогда прииде на него царь Ивак Нагайский и Орду взя, а самого безбожного царя Ахмета убил шурин его Нагайской мурза Янгурчей»{178}. По свидетельствам некоторых других летописцев, Ахмед-хана убил сам Ивак.

«Со смертью Ахмед-хана, — писал К. В. Базилевич, — закончилась полной неудачей попытка... восстановить ханскую власть над Русью. Поэтому в истории почти двух с половиной-вековой борьбы русского народа за национальное освобождение от иноземной зависимости поражение Ахмед-хана — последнее, крупное по политическим последствиям событие... Переход улуса Ахмед-хана к его сыновьям увеличил и без того значительные центробежные силы внутри Большой Орды. Хотя в отдельные моменты она еще представляла некоторую опасность в смысле грабительских нападений для южнорусских порубежных земель, но ее активная способность быстро уменьшалась»{179} .

И после поражения Ахмата в продолжение более двух десятилетий отношения России с Большой Ордой часто регулировались военными акциями достаточно крупного масштаба. Анализ событий на южной границе России в 80 — 90-х годах XV в. убедительно свидетельствует об этом. От стратегической обороны, характерной для предшествующего периода, Иван III переходит к активным наступательным действиям. Походы против Большой Орды и других улусов, организованные им в этот период, решали важные внешнеполитические задачи, завершая дело освобождения России. Дипломатические маневры, которые Иван III по-прежнему искусно использовал, имели успех только потому, что их подкрепляли успешные военные действия против Большой Орды.

Так, союз крымского хана Менгли-Гирея с Москвой поддерживался не богатыми «поминками» хану и дружественными посольствами, а той реальной военной помощью, которую ждал Менгли-Гирей от великого князя Ивана III в столкновениях с наследниками Ахмед-хана — «Ахматовыми детьми». Выбирая между Россией и Польско-Литовским государством, тоже стремившимся заключить мирный договор с Крымом, Менгли-Гирей учитывал, видимо, реальный вклад того или другого союзника в вооруженную борьбу с остатками Большой Орды, борьбу тяжелую и изнурительную, несмотря на [115] страшный удар, нанесенный улусу Ахмед-хана в 1480 г.

В середине 80-х годов «Ахматовы дети» даже усилили свой натиск на Крымское ханство. В 1485 г. «царь Ордынский Муртоза, Ахматов сын», вторгнулся ордой в Крым, но потерпел неудачу и попал в плен. Однако в том же году в Крымское ханство пришел с войском следующий «ордыньский царь Махмут, Ахматов сын», разгромил войско Менгйи-Гирея и «брата своего отцем у него». Менгли-Гирей сумел восстановить свою власть над Крымом только яри помощи турецкого султана: «Турской же силы ему посла и к Ногаям посла, велел им Орду воевати». «Ахматовым детям» пришлось покинуть Крым, но они продолжали господствовать в степях, подвергнув Крымский полуостров настоящей блокаде и угрожая новыми нападениями.

Чтобы поддержать своего крымского союзника и одновременно ослабить Большую Орду, Иван III то предпринимал конные рейды «детей боярских» и отрядов служилых татарских «царевичей» далеко в степи, «под Орду», то просто ограничивался военными демонстрациями на своей южной границе. Как бы то ни было, но военное давление со стороны России «Ахматовы дети» ощущали постоянно.

Активные военные действия против «Ахматовых детей» велись и в 1485 г. Иван III писал Менгли- Гирею, что «посылал под Орду уланов и князей и казаков всех, колко их ни есть в моей земле. И они под Ордою были все лето и делали, сколько могли». В 1487 г. снова «ходили под Орду наши люди, и брата твоего Нурдовлатовы царевы люди, да там под Ордою улусы имали и головы поймали». В своем послании Менгли-Гирею Иван III разъяснял, ч го «послал брата твоего Нурдовлата царя со всеми с его людми и своих людей с ним, а приказал есми ему так: пойдут на тобе Муртоза и Садехмат цари, и он пошел бы на их Орду»{180}.

Очень тревожная обстановка сложилась весной 1491 г., когда ордынцы подошли к самому Перекопу. Крымского хана спасла тогда военная помощь, оказанная его русским союзником.

Весенний поход 1491 г. в степи может служить примером тщательно спланированной и блестяще