надо — с прогнившим и продажным государством нам катастрофы не пережить.
Само слово
Давайте вспомним, как наши правители готовились к «большой коррупции» и сбивали с толку людей. Загодя стали новые идеологи подрывать здравый смысл и способность измерять явления, а без меры человек беспомощен. Уже в годы перестройки борьба против коррупции стала знаменем демократов — вор кричит «держи вора!». Ельцин ездил на «Москвиче», и это придало ему ореол неподкупного народного заступника. За ним кралась «семья» с березовскими и мамутами. Сегодня мы видим дикое, как будто на пиру во время чумы, разграбление страны новой номенклатурой. И это — не в период изобилия, а в момент народного бедствия. С этой публикой все ясно. Но как может нормальный человек продолжать искренне поддерживать этих «демократов»? Может — потому что ему заморочили голову.
Известно, что коррупция в так называемом «традиционном» обществе, каким было и советское общество, носит совершенно иной характер, чем в обществе «либеральном», рыночном, где все продается и покупается. Рыночное общество «не имеет стыда», тут одно мерило — деньги. Ведь если в советское время взятка высшего чиновника Моссовета в 2 тыс. долларов стала легендой, то в правительстве Гайдара чиновник среднего ранга, связанный с выдачей лицензий на экспорт нефти, один набрал взяток на 300 млн. долларов!
Вот первый урок — не верить важной лжи демократов, будто во всех наших бедах нет ничего нового. Мол, и раньше были наркоманы и бомжи, проститутки и коррумпированные чиновники. Ну, чуть побольше этого стало, но таков уж человек, ничего тут не поделать. Все это — сознательная ложь. Да, зло всегда присутствует в жизни, но одно дело, когда государство и общество держат его в узде, стремятся сократить, загнать в тесную нишу — и другое дело, когда газеты и телевидение, политики и поэты это зло прославляют, называют прогрессом и свободой, устраняют само понятие греха. А главное, когда высшие правители не просто разрешают мздоимство, а вводят его в норму, повязывают чиновников круговой порукой — так, что честный человек в их среде становится изгоем и через короткое время выбрасывается со службы.
Вот такой поворот, такой исторический разрыв и произошел в России в начале 90-х годов. И потому вместо кучки спившихся бомжей в Москве появились 300 тысяч бездомных, потому в вестибюлях метро спят на полу дети школьного возраста и множество девушек продает себя в рабство в публичные дома за границу. А офицеры продают оружие бандитам, убивающим граждан и их же собственных солдат. И пусть такие офицеры — явление исключительное (хотя кто его знает), речь идет о коррупции совершенно иной природы, нежели в советское время. Так что тут дело не в греховности человека, а в сущности того больного общественного строя, что у нас на какое-то время возник Надо эту сущность понять, чтобы этот строй переделать. Причем переделать, наломав поменьше дров.
Итак, первое условие для расцвета коррупции нового типа — сама философия демократов. Перед выборами 1996 г. А.Н.Яковлев в «Российской газете» стал пугать приходом коммунистов. Обругал крестьян, интеллигенцию, якобы желающих их возврата. Потом и бюрократам досталось. Не любит он чиновников, потому что их душа для него загадка. Они, по его мнению, тоже тайком мечтают о возврате большевиков: «Те же настроения у среднего чиновничества: тоже готовы назад. Хотя их-то еще труднее понять. Сейчас могут взятки брать безнаказанно, по сложившемуся тарифу, а при большевиках все-таки посадят». Тут два важных признания: во-первых, отмечено качественное различие между нынешним и советским строем — там за взятку сажали (хотя и не всегда), а сейчас она почти официально разрешена. Второе признание «архитектора перестройки» еще важнее — чиновничество в массе своей вовсе не чувствует себя счастливым от разрешенной коррупции. Конечно, взятки берет, но прекрасно понимает, что при этом государство гибнет. В этом понимании — надежда на спасение государства.
Телевидение непрерывно выливает на нас грязный поток скандалов, связанных с коррупцией. Этот поток специально делается таким густым, чтобы у нас не было времени задуматься над отдельными случаями, понять причины и механику, увидеть реальные пути преодоления. Когда тебя бомбардируют сенсационными известиями о воровстве чиновников, успеваешь только воскликнуть: «Эх, повесить бы его на фонаре!». А потом вообще привыкаешь — всех не перевешаешь. И уже забываешь вспомнить, что все эти громкие дела кончаются ничем, что спокойно уезжают разоблаченные олигархи в свои парижские виллы и поучают нас оттуда по тому же телевидению. Уже не удивляешься, что болтается в СПС Станкевич, которого с таким шумом пытались затребовать у Польши как взяточника, а «Аэрофлот» спокойно закупает вместо российских самолетов американские. И вряд ли кто верит, что закупает бескорыстно — ведь все их преимущество в том, что билеты на них в полтора раза дороже.
Попытаемся выстроить в уме «пирамиду» коррупции. Обычно все мы сталкиваемся с ее основанием — мздоимством нижнего слоя чиновников. То инспектор ГИБДД придрался к чепухе и вырвал у тебя сотню — себе на обед (да, будучи в хорошем настроении, сам в этом признался). То ЖЭК вдруг обносит забором всю землю около твоего дома — сдает ее в «аренду» жильцам построенного рядом дома «для богатых». То мэрия отдает рынки на откуп воротилам с Кавказа, так что крестьяне центральной России вынуждены продавать картошку за бесценок перекупщикам. Все это нас раздражает и истощает наши кошельки. Но еще важнее, что эта «молекулярная» коррупция входит в норму, становится привычной частью новой, хищной культуры. У простого человека, ежедневно становящегося свидетелем и жертвой этой коррупции, возникает и укрепляется темное антигосударственное чувство, для него народ делится на устойчивое «мы» — и «они», коррумпированная власть. Это — тяжелый удар по России, потому что на антигосударственном чувстве играли и будут играть ее враги.
Однако сами низовые чиновники, «основание пирамиды» — вовсе не враги нашей государственности. Сменятся строй, официальная идеология, тип оплаты труда — и все они с облегчением снова станут честными служаками, будут вместе с нами восстанавливать нормальное жизнеустройство. В большинстве случаев эти люди интуитивно чувствуют ту грань, которую нельзя переходить, они в своем соучастии с акулами не сжигают за собой мосты.
Другое дело — эти акулы коррупции, гнездящиеся на вершине пирамиды. Для них зло — основа и необходимое условие их бытия. Они — творцы коррупции, они не только ею питаются, но и дышат. Они даже вынуждены заражать ею людей и общество, как торговец наркотиками соблазном и силой приучает к ним подростков. Они — безжалостные, смертельные враги народа. Они и враги государства, независимо от цвета его флага, они кормятся его кровью и мозгом, превращают в труху.
Как же возник у нас такой государственный строй, под оболочкой которого копошатся пожирающие его черви? Этот процесс еще ждет своего историка, а нам, свидетелям, надо вести летопись. Мы часто говорим: «коррумпированная номенклатура». Мол, она совершила этот переворот. Если вникнешь, то видно, что это не совсем так, дело гораздо хуже. Да, часть номенклатуры была коррумпирована, растлена властью, но в любом государстве есть такая часть. Захватить штурвал власти в России (СССР) она смогла, только войдя в уникальный по своему составу союз — с преступным миром, с элитой либеральной интеллигенции и с врагами СССР в «холодной войне». Каждый из этих союзников был необходим для их общей победы, каждый получил свою долю при разграблении России. Все они теперь повязаны общим преступлением. Символической фигурой, которая как будто воплотила в себе одной всех этих союзников, был Горбачев. Но при нем поднялась наверх целая каста «идеологов коррупции», от м.н.с. Заславского до декана из МГУ Г.Попова.
Именно политики задали новые стандарты и новый тип коррупции. Вот маленький, но красноречивый изощренный случай «первоначального накопления». Весной 1992 г. МВД и прокуратура еще пытались робко остановить вал мздоимства и на какой-то правительственной даче собрали экспертов для обсуждения проблемы. Я попал в число экспертов. Остальные были криминалистами, следователями по особо важным делам. Но кроме того пригласили как «экспертов» и нескольких предпринимателей из числа чиновников, составивших свой капитал путем коррупции — для обмена опытом.
Это было единственное в своем роде совещание. Разбирались действия такого «предпринимателя», он давал пояснения, а за столом сидели следователи, перед которыми лежали целые тома документов по
