— Ты все-таки хочешь бежать?
— Я никогда не собиралась здесь оставаться. Ты можешь помочь нам в этом. И остаться вместе с нами у вешних.
— Никогда! — невольно вырвалось у Анда.
— Я так и ожидала. Но, по крайней мере, тебе придется покараулить на берегу, чтобы никто не погнался за нами.
Анд был поражен и словами Эльмы, и твердостью, с какой они были сказаны. Совсем некстати он заметил:
— Еще на том берегу я поклялся никогда больше не переплывать реку.
— Что ж, — пожала остренькими плечами Эльма. — Все становится на свои места, как читали мы в книгах. Каждый из нас держит данное им самому себе слово. Мальчик останется со мной на том, недоступном тебе берегу. А ты — на этом, у своих бурундцев с бородами и дубинами. Однако тебе придется подумать не об игрушках для маленького звездного пришельца, а о нем самом. Он еще не умеет плавать.
— Я умею летать, — вдруг вставил Никитенок, жадно слушая непонятный разговор новых папы и мамы на понятном ему языке.
Эльма ласково наклонилась к нему:
— Летать можно только в корабле. А молодой папа сделает тебе кораблик, чтобы с мамой переплыть реку. Там будет очень интересно.
— А «рогатые-мохнатые» там тоже есть?
— Есть, и еще очень добрые дяди и тети.
— Хочу плавать. Только с мамой и папой. С моими, — упрямо заявил малыш.
— Мы и будем твоими, пока старшие мама и папа летают к другой звездочке. А у тебя будет свой кораблик. Вот из таких палочек, — объясняла Никитенку Эльма, показывая на недоделанную игрушку.
— Синие растения тяжелее воды, — мрачно напомнил Анд. — Из них не смастерить плотика.
— Тогда надо украсть плот у вождя. Он увез на нем с нашего берега награбленное. Я видела из окна книгохранилища.
Слово «нашего» больно резануло Анда, и он вместо того, чтобы возмутиться, лишь поправил Эльму:
— Не украсть, а взять…
— Конечно взять! — подхватила Эльма. — На одну ночь. Ты сам вернешься на этом плотике к своим.
— Вернусь я или не вернусь, — раздумчиво произнес Анд, — но разведать, где найти плотик, надо.
— Ты пойдешь сейчас? — с надеждой спросила Эльма.
— Да. Пока светло. Ждите меня.
— Ты думаешь, уже сегодня ночью?.. — с волнением спросила она.
— Не знаю. Может быть, лучше в день суда. Тогда все бурундцы соберутся на площади Синей травы.
— Чтобы поглазеть на ужасную казнь? Нельзя ее допустить! Нельзя! — воскликнула Эльма. — Но как ее предотвратить?
— Пока я разведаю насчет плотика. Узнаю, что слышно о суде.
— Мы будем ждать тебя. А вот и твоя мать вернулась. Хорошо, что не останемся одни.
Майда, тяжело переваливаясь, вошла в дом.
— Ты уходишь? — спросила она Анда. — На улицах очень неспокойно. Трутся всякие.
— Важно, чтобы у вас здесь было спокойно, — ответил ей сын.
Майда улыбнулась Эльме:
— Вот так всегда. Да-да. Такой.
Анд вышел на улицу. Козы сбились к противоположной стороне. У подъезда Анда толпилась ватага подростков, вожаком которых он когда-то считался.
— Кудряш, Кудряш! — бросились они к нему. — Все ждем. Да-да, тебя. Ну как? Вкусно? Полакомился? Да-да, вешнянкой? Давно обещал делиться таким лакомством. Да-да, с нами!
Особенно назойлив был чернявый малец, наглый и пакостный, со сморщенным лицом. Когда Анд стал раздавать тумаки, ему, вертевшемуся рядом, досталось больше всех. Обозленный, он выкрикивал в адрес Анда оскорбления и громче всех кричал о причитающемся всем лакомстве. За это ему досталась дополнительная порция увесистых кулаков Анда-Кудряша. Их понаслышке ценил сам Урун-Бурун.
Подростки разбежались, лишь некоторые потянулись было за Андом до самой реки, но он так пригрозил им, что они отстали и уныло побрели по берегу.
Анд же шел и думал, как омерзительны эти когда-то преданные ему недоросли. Но разве лучше их он сам, Кудряш, обещания которого они теперь вспоминают. Если бы Эльма услышала о них, она с презрением вышвырнула бы его из своей памяти. А он? Может ли он вышвырнуть из собственной памяти Кудряша? Стал ли он полностью другим? Обрел ли нравственность, которая восхищала его в некоторых далеких предках? Кто же они с Эльмой среди современников? Еще два «предка», хоть и не прилетели от чужой звезды? Переродились здесь, среди диких! Анду вдруг стало понятно, почему он одолел всю книжную мудрость в Доме до неба. Очевидно, не из-за стремления стать выше соплеменников, а из желания быть другим человеком, не похожим на них. А если он уже чужой среди дикарей, то может ли спокойно переправить через реку Эльму вместе с чужепланетным ребенком? Не обязан ли он вырастить его настоящим человеком, а не дикарем?
Анд еще не знал, как ему поступить, в особенности когда задумывался над судьбой захваченных звездонавтов. Каким горьким оказалось их возвращение на родную Землю! Их хотят призвать к ответу за поступки людей своего времени. Но этой мести дикарей нельзя допустить, как сказала Эльма! (Сколько мудрости в этой полуженщине-полуребенке!)
Раздираемый всеми этими вопросами, добрался Анд до того места, где обычно стоял плотик вождя.
Причал был пуст…
Побитый Андом, обозленный, чернявый парень, решив, что Анд ушел далеко и надолго, растянул свой узкогубый рот во всю ширину сморщенного лица и направился к квартире матери Анда, у дверей которой не раз поджидал когда-то Анда, своего вожака.
Теперь он принялся яростно стучать в дверь.
Осторожная Майда не хотела открывать, предлагая через дверь, чтобы парень дождался возвращения сына. Но чернявый (Гнидд, сын Гнидда) соврал, что прислан Андом к матери с важным поручением насчет вешнянки и мальца, приведенного из сельвы.
Он был таким же лгуном, как и его отец, вчера возведенный в ранг палача, «отца-свежевателя»; достойный жрец до сих пор валялся пьяный.
Майда долго колебалась, но Гнидд напомнил ей, что в былое время не раз заходил к ним вместе с Андом и сейчас рад услужить своему прежнему предводителю и его почтенной матери.
Майда открыла дверь.
Гнидд проскользнул мимо толстой женщины и вдруг, с неожиданной грубостью вытолкнув Майду за дверь, захлопнул ее изнутри и закрыл на засов.
Майда в первый миг ничего не поняла, стала стучать в дверь кулаками.
Предки бурундцев много столетий назад отказались от замков и ключей, заменив их электронными запорами, которые открывались набором кода. Но с общим упадком энергетики и исчезновением из обихода электричества все эти электронные запоры перестали действовать и были забыты, как когда-то и ключи. Каждый выдумывал свои секреты, как открывать снаружи собственный запор.
От потрясения Майда никак не могла сообразить, что делать.
А Гнидд тем временем проскользнул в комнату, где Никитенок играл на полу с недоделанной новым папой игрушкой, а Эльма с тихой улыбкой наблюдала за ним.
Гнидд повалил ошеломленного, не сразу закричавшего мальчика и приставил к его горлу острый нож,
