- Нет, - прошептал, качая головой, Денис.- Поздно... Да и не к чему... Иди, а мешочек возьми, Андрюша.

- Нет! - закричал в исступлении Андрей.-- Денис, родной, не брошу я тебя! Не брошу! Зачем ты это придумал? Ёедь у тебя же трое ребятишек...

- То ж я не сам, Андрей Григорьевич, не сам... Давно я читал, что так одна индианка сделала, которая белого любила. - Он помолчал, собираясь с силами.-А я ведь не только тебя люблю, Андрюша... я ведь служу нашему общему делу, которому нужен ты... А хлопчики мои... Ты позаботься о них... - И Денис замолчал, закрыв глаза.

Андрей боялся пошевелиться, думая, что его старый, преданный друг уснул. Денис несколько раз принимался стонать, но скоро затих. Так сидел Андрей неподвижно, пока не почувствовал, что коченеет.

Он стал тереть руки, стараясь согреть их, потом осторожно дотронулся до Дениса. Рука его отдернулась сама собой. Долго смотрел он, наклонившись, на исхудавшее лицо, стараясь запомнить обострившиеся, освещенные луной черты.

Андрей плакал...

Андрей шел один. Теперь он не смеет погибнуть, он обязан был выжить!

Позади оставался неровный след -тонкая пунктирная дорожка, теряющаяся среди снежных барханов. Худое лицо Андрея обросло бородкой, забитой сейчас снегом. Он шел, нагибаясь вперед, словно тащил сани, которых давно уже не было. Когда он останавливался, ему было трудно удержаться на ногах. Он должен был или опускаться на снег, или прислоняться к ледяным глыбам. За спиной его легко подпрыгивал сморщенный, тощий тюк.

Наконец Андрей остановился, с трудом расправил мерзлый спальный мешок. Забравшись в него, взял с собой тюк. Тщетно шарил он рукой по карманам рюкзака. Кроме маленького холщового свертка, там ничего не было.

В эту ночь, если это в самом деле была ночь на Большой земле, Андрей не развернул заветной холстинки и уснул голодный.

Утром, проснувшись, он долго не мог пошевелить отекшими членами. Усилием воли заставил себя вылезти из мешка и заняться гимнастикой. Потом, сев на мешок, тупо смотрел на холстинку.

Вдруг откуда-то издали докатился грохот.

Андрей вскочил.

Один за другим раздавались артиллерийские залпы. Лязг, рев, треск сливались в дикую вакханалию звуков.

Андрей поспешно развернул холщовую тряпочку и положил в рот кусочек мяса. Торопливо сложив спальный мешок, он зашагал на юг, изредка оглядываясь назад, откуда продолжали доноситься треск, гул и взрывы.

Где-то там, за горизонтом, шли друг на друга ледяные поля, поднимались изломанными хребтами. Человек бежал от них. Новая реальная опасность прибавляла сил.

Когда Андрей перелезал через нагромождение льдин, резкий порыв ветра чуть не сорвал его вниз. Со льда взвились снежные языки, колючие снежинки проникли под свободно болтающуюся на Андрее одежду, глаза мгновенно залепило. Над головой крутилось снежное облако, кругом все выло.

Андрей упрямо перелез через торосы и пошел дальше, увязая в снегу. Он продолжал еще жевать жесткий кусочек мяса, вливавший в него новые силы.

Наконец метель остановила его. Забравшись в мешок, он ждал, пока стихнет буря.

То забываясь в полусне, то просыпаясь, как от толчка, он прислушивался к завываниям. Наконец все стихло; в небе снова загорелись звезды, указывая путь.

Новый кусочек мяса помог Андрею встать.

Ритм ходьбы поглотил все ощущения. Дорога казалась удивительно легкой.

Вдруг Андрей остановился, потом сделал несколько шагов в сторону. Стоя над странным сугробом, он неожиданно ощутил во всем теле тяжелые удары пульса. Потом опустился на колени, обхватил голову руками и упал.

Тело его беззвучно вздрагивало.

Перед ним были сани, сколоченные когда-то Денисом, сани, брошенные много дней назад!..

Все, все напрасно! Усилия выше человеческих, потеря друга - и все лишь для того, чтобы, блуждая по дрейфующим льдам, снова вернуться к проклятому месту!

Андрей сел, ощупывая полозья.

Но откуда железная оковка? Ведь Денис делал полозья из фанерного ящика.

Корнев вскочил. Еще раз нагнулся, потом выпрямился и вдруг неожиданно подпрыгнул.

Бессвязные слова рвались наружу. Кажется, он что-то пел или кричал.

Продолжая свой нелепый танец, он сбросил тюк, достал секстан. Никто никогда не слышал, чтобы Андрей пел. Но сейчас он пел изо всех сил, радостно пел тут же мгновенно возникшую пеcню с особенными словами: 'Не те... не те... другие сани... Ура... ура... другие! Нарты, нарты! Да здравствуют неизвестные нарты!' Но кто, кто бросил здесь эти сломанные норвежские нарты? Кто и когда мог быть в этой пустыне? Андрей обошел нарты, внимательно изучая снег. Да, люди были здесь совсем недавно, может быть, только вчера. Сани еще видны из-под снега, а ведь недавно была метель.

Кровь прилила к лицу. Андрей почувствовал, что у него пылают давно отмороженные щеки.

Люди!

Но метель занесла их следы. Все равно - догнать! Догнать во что бы то ни стало!

Андрей торопливо накидывал на плечи ремии. Забыв об усталости, он .почти побежал на юг. Ведь люди могли идти только туда. Остановиться на привал? Нет! Ведь идущие впереди, быть может, еще сильны... Быть может, они делают длинные переходы? Нет, он не отстанет от них.

В конце концов Андрей свалился на снег в полуобморочном состоянии. Пришлось достать спальный мешок, но спал он не больше трех часов.

- Они уходят! - вскочил он, испуганный.- Догнать! Догнать их скорей! В этом спасение!

Так прошло еще несколько дней. Андрей снова стал терять силы. Но однажды, в конце очередного перехода, его внимание привлек новый сугроб. Из-под снега торчал мех.

Зверь?

Андрей осторожно подошел к сугробу и судорожными движениями стал разгребать снег.

Человек. Вернее, труп человека...

Печально смотрел Корнев на свою новую находку. Неизвестный в удобном меховом комбинезоне лежал на спине, обратив лицо к безучастным, холодным звездам. Андрей нагнулся к нему, но тотчас отпрянул.

У человека не было лица.

Появившаяся луна осветила оскаленные зубы; глазные провалы черепа смотрели загадочно и страшно.

По-видимому, какой-то зверь обглодал лицо несчастного путника. Андрей передернул плечами. Впервые он подумал об опасности.

Ведь он был безоружен.

Андрей нагнулся к мертвецу, счищая с него снег. Что-то покатилось по льду. Пузырек с жидкостью.

Корнев открыл притертую пробку. Странный, дурманящий, сладковатый запах. Удивительно знакомый, но который он никак не мог вспомнить.

'Кто же этот человек? Как попал он в пустыню?- думал Андрей, принимаясь за погребение незнакомца. - Остался ли в живых кто-нибудь из тащивших сани? Почему человек не похоронен?' Завалив