радостно ослепительным. Размером он был в полный рост звездолетчика, но невесомость позволяла проплыть через него сначала Галлею, потом Федорову и наконец Крылову.
Трое спасателей без скафандров, но в одинаковых серебристых одеждах, два великана и словно мальчик, висящий между ними, встречали прибывших, помогая им снять гермошлемы и освободиться от скафандров.
Крылов смотрел перед собой и не верил глазам.
— Надя! — только и мог выкрикнуть он, обнимая бросившуюся ему на грудь дочь. — До чего же правильно я тебя назвал
— А я стала математиком корабля, идущего вас спасать.
— Не только, — вставил Бережной. — Она еще и «тайну нуля» открыла.
— Это потом, я потом все объясню. Я просто твоя Надя!
— Ну вот, — усмехнулся Федоров, обращаясь к Галлею, — а ты ждал Кассиопею.
— Кассиопею? — удивилась Надя, мокрыми от слез глазами смотря на нескладного Федорова и смущенного Галлея. — Вы смеетесь?
— Это, Наденька, наша внутренняя сила такова, — объяснил Крылов.
— Наш штурман, Никита, тоже очень любит шутить.
— Да уж знаю этого Долговязова Вязова, — добродушно отозвался Крылов, — вместе трассы вычисляли.
— Кстати, папа. Это мой муж, а я теперь Надежда Джандарканова. Уже второй день (земной, конечно).
Крылов расплылся в улыбке.
— Вот спасибо, родные! Выходит дело, на деле мне разный масштаб времени доказываете. Пока мы месяцы в вакууме остывали и в космические льдинки превращались, на земле годы летели. Жорка Бережной седину в висках обрел, а школьница моя Наденька с университетским образованием математиком звездолета стала, да и в девках не засиделась.
— Хорошо, буксир оборвался прежде, чем вы еще ближе к световой скорости не приблизились, — вмешался Бережной, — не то внук твой или правнук за тобой прилетел бы, пока на Земле собрались бы, сообщение-то твое с запозданием пришло бы на десятки, а то и на сотни лет.
— Нам к этому еще привыкать нужно, Вася Галлей уж мне объяснял. Так сколько же столетий, — обратился Крылов к Наде, — вы с Никитой в молодоженах ходить будете?
— А мы с вашим математиком Васей Галлеем подсчитаем, если ничего не произойдет.
— Что ты имеешь в виду?
— Дальнейший полет звездолета.
— Куда? К Земле? Надеюсь, отыщет ее в звездном скопище.
— Уж коли мы острие вашей иголки в стоге звездного сена нашли, то и нашу матушку-Землю отыщем, — отозвался Бережной.
— Позвольте вернуться к этому вопросу после отдыха наших натерпевшихся друзей. Папа, у тебя все в порядке? Ты что-то морщишься.
— Да так, дочка, пустяки. Поплатился я из-за своей толщины. Защемило меня немножко скафандром. Если найдется чем, смажь мне бока.
— Конечно, конечно! — щебетала Надя, летая вокруг все еще не освободившегося от скафандра отца.
Больше земных суток протекло на спасательном звездолете после появления на нем спасенных звездолетчиков. Их отогревали, откармливали, отпаивали.
Лучшим лекарем, как и следовало ожидать, оказался всемогущий «профессор Сон». Все три звездолетчика проспали непробудно двадцать шесть земных часов, отмечавшихся атомным устройством звездолета «Крылов», командир которого не давал сигнала тяговому модулю, чтобы не вызвать тяготения и не разбудить безмятежно отдыхающих спасенных. На Земле немало времени за эти часы пролетело.
Крылов проснулся первым и сразу же нашел Бережного.
— Ну что, Жора с седыми височками. Мы с тобой все-таки нашли место, где встретиться, пусть даже и не сверстниками, как прежде, и я вроде мальчишки.
— Будет тебе, друже! Ты для меня, старче, как прежде, который звездолет из двух модулей с буксиром выдумал. Это не забудется.
— Каков же твой дальнейший приказ, командир? Чего медлишь? Разбудить боишься? Спасти — спас. Теперь гони обратно на Землю. Может быть, дашь сигнал торможения тяговому модулю. Ребята проснулись. Модуль-то переводить в другое положение не требуется. Пусть продолжит торможение до нуля, а потом — разгон. А мы на звезды так насмотрелись, что с закрытыми глазами доложить о них потомкам сможем, — не без горечи заключил он.
Находившаяся в кабине управления Надя внезапно вмешалась:
— Так зачем же возвращаться, командиры, если на Земле докладывать нечего?
— Доложить есть о чем, Надежда Джандарканова, — внушительно заметил Бережной. — Задание спасателей выполнено.
— Этого мало, мало, мало! — упрямо твердила Надя. — Задание было не только у спасательного, но и у первого звездолета. Вспомните о кольце астероидов.
— Чего ты хочешь, не пойму? — удивился отец.
— Я прошу собрать весь сдвоенный экипаж.
— Здесь командует Бережной.
— Я могу дать, конечно, команду общего сбора, — отозвался командир спасателей.
Через короткое время в кабине управления собрались все шестеро звездолетчиков. Держались они в воздухе попарно: два командира, штурманы, два математика.
— Итак, друзья, — начал Бережной. — После маневра сближения наш технический модуль находится от нас со стороны Солнечной системы. Нам предстоит дать ему режим торможения, с ускорением, равным, скажем, земному ускорению силы тяжести, если не будет возражений со стороны присутствующих. На торможение уйдет земной год. Если поторопиться, можно прибавить ускорение. После доведения скорости до нуля, как вам всем понятно, в том же режиме начнется разгон в направлении нашей родной звезды. Двум математикам предстоит уточнить режим работы тягового двигателя.
— Имея соратницей последовательницу Софьи Ковалевской, о трудах ее в отношении «тайны нуля» я еще вчера узнал, справиться с такой задачей не так уж трудно, — весело заявил Бася Галлей. — Режим разгона и торможения будет адекватным земному!
— А я думаю, что в план командира Бережного нужно внести решающие поправки, — неожиданно заявила Надя.
Все удивленно повернулись к ней.
— Какие же это математические коррективы?
— С торможением надо подождать, пока мы не определимся, где же находимся.
— Это зачем же? — удивился Крылов.
Один Никита, который, очевидно, уже что-то знал, не выказывал удивления.
— Я все объясню, друзья. Думаю, что не я одна мечтала о совершении подвига во имя Великого Знания, для счастья многих людей. Мне ничего не удалось сделать…
— Спасти нас — это называется ничего не сделать? — возмущенно заметил Федоров.
— Ну конечно, ничего, почти ничего, очень мало, хотя жизнь каждого из вас бесценна. Вот и надо теперь использовать все эти наши жизни…
— Для чего использовать? — удивился Бережной.
— А для чего летел первый звездолет? Вы же сами, дядя Жора, свой жизненный путь избрали во имя предотвращения появления кольца астероидов в псевдосолнечной системе. Теперь наш общий долг сделать это.
— Но мы давно пролетели нужный нам звездный кристалл, — неуверенно заметил Галлей.
— А разве он единственный во Вселенной?
— А как же домой? — спросил Федоров. — Это сколько еще поколений пройдет?
