Кабинка неторопливо скользила к вершине горы. Солнце лезло в зенит. Внизу проплывала темно- зеленая долина с изумрудными проплешинами полянок. Узенькая речка в лучах утреннего солнца поблескивала ртутным серебром. По серпантину слева медленно тащились микроскопические автомобильчики. Свинтив с фляги пробку, Дерищенко сделал несколько больших глотков. Острый кадык заходил под подбородком, вискарь потек из уголков рта, и мужчина сразу же ощутил, как мягкие теплые волны разливаются по всему телу.
Пронзительно поскрипывали тросы над головой, ветер раскачивал легкую кабинку. Пассажир часто прикладывался к фляжке, то и дело посматривая на циферблат дорогущего «Патек Филиппа» в платиновом корпусе.
– Я же этому чурбану еще сегодня утром должен был позвонить! – неожиданно спохватился он, достал мобильник и поспешно набрал номер.
– Тофик Рашидович? Ну, здравствуй, дорогой…
– И тебе того же, – степенно ответил голос в трубке.
– Так ты принимаешь мое предложение? – Дерищенко отхлебнул из фляжки.
– Боюсь, что оно меня не устраивает, – вежливо возразил абонент. – Ты слишком много хочешь.
– Походи по базару, поищи другого компаньона в Москве, – не без самодовольства посоветовал глава Департамента труда и занятости. – У тебя, Тофик, выхода другого нет. Или соглашайся на мои условия, или отыщу более сговорчивого компаньона.
– Дай мне немного подумать, – с неожиданным миролюбием отозвался Хайдаров. – Быстрота только на пожаре да при поимке блох нужна…
– Ну, думай, думай… пока я не передумал, – бросил пассажир фуникулера и нажал на отбой.
Допив содержимое фляжки, Дерищенко захмелел окончательно и принялся размышлять, что делать дальше. Хайдаров вроде бы почти созрел принять его условия. Это, в свою очередь, означало, что кривая финансового благополучия самого Дерищенко должна была в самое ближайшее время поползти вверх.
Так почему бы не устроить себе праздник? Погода стоит теплая, и среди развалин можно отдохнуть чуть дольше обычного, не рискуя при этом замерзнуть. Теперь предстояло решить, где прикупить спиртного. Это можно было сделать в ресторане у подножия замка. А можно было затариться виски на небольшой смотровой площадке в середине пути – высокая черепичная крыша магазинчика уже маячила вверху. Подумав, пассажир фуникулера решил остановиться на втором варианте. Ведь в ресторане могли оказаться знакомые из соседних коттеджей или, чего доброго, случайные приятели из России.
Вскоре кабинка поравнялась с серединной смотровой площадкой, и Дерищенко нетерпеливо приоткрыл дверку. Он уже занес ногу, чтобы выйти наружу, однако в этот момент зафиксировал боковым зрением мужской силуэт, стремительно надвигавшийся слева…
Внезапно сильнейший удар в челюсть опрокинул пьяного на спину. Мгновение – и в кабинку ворвался какой-то странный тип. Это был высокий мужчина со злым скуластым лицом и удивительно длинными, как у гиббона, руками. Почему-то обратила на себя внимание подзорная труба, торчащая из бокового кармана. И хотя Дерищенко был ошарашен внезапностью нападения и испытывал физическую боль, он все-таки успел отметить: этот скуластый, скорее всего, уроженец Средней Азии…
Захлопнув дверку, страшный незнакомец присел на корточки и быстро обыскал одежду жертвы. Достал бумажник, кредитки и документы, распихал их по собственным карманам. Поднялся во весь рост, внимательно посмотрел на кабинку, плывущую впереди, а потом на заднюю. Обе были пусты. Дерищенко отличался предусмотрительностью и никогда не садился в фуникулер, если на площадке была даже небольшая очередь. Но сейчас это обстоятельство сыграло с ним злую шутку.
– Вот и хорошо, – пробормотал азиат и, рывком открыв дверь, продолжил: – Алло, мужик… Ты без парашюта никогда не прыгал?
Дерищенко понял: это конец. Приподнявшись на локте, он униженно припал к ноге скуластого. Казалось, прикажи тот облизать свою обувь – и распоряжение будет вмиг исполнено.
– Пощади, а! Не убивай! – бессвязно залепетал чиновник. – Хочешь – я тебе денег дам? Бумажник, кредитки, все, что у меня есть – себе забирай! А еще у меня денег на номерном счету… Много-много!
– Детям твоим пусть останутся, – нападавший недобро прищурился. – Только вот написать завещание у тебя времени нет.
– За что? – выдохнул Дерищенко.
– За то, что Тофика Рашидовича решил обмануть, – деловито пояснил скуластый.
– Мы ведь с ним только что обо всем договорились! – заскулил чиновник.
– С ним, может быть, и договорились. Но не со мной! – хмыкнул нападавший и со всей силы ударил жертву ногой в висок.
Отброшенный ударом к стене кабинки, Дерищенко сразу же потерял сознание. А скуластый, приподняв безжизненное тело, подтащил его к открытой дверке и столкнул вниз…
…Весть о смерти высокопоставленного русского чиновника распространилась по городку в тот же день. О несчастном случае судачили везде: в кондитерских и магазинах, в офисах и семейных домах. Патологоанатомы, производившие вскрытие тела, установили, что на момент падения Дерищенко был сильно пьян. Да и серебряная фляга с остатками виски, найденная в кармане покойного, свидетельствовала о том же. Правда, нашлись свидетели, которые утверждали, что на серединной площадке в кабинку к чиновнику вроде бы заходил какой-то высокий скуластый мужчина, однако дознаватели не придали этому обстоятельству должного значения.
Раскручивать дело об умышленном преступлении было не с руки. Скандал вокруг убийства неминуемо отвратил бы от этого городка иностранных туристов, что нанесло бы непоправимый ущерб городскому бюджету. Да и российское посольство не проявляло активности. Спустя два дня наконец была озвучена официальная версия: гражданин Российской Федерации Дерищенко В. И. стал жертвой несчастного случая – он случайно выпал из кабинки фуникулера с семидесятиметровой высоты.
В Москве известие о смерти главы Департамента труда и занятости было встречено не без сдержанного злорадства. Во-первых, по мнению многих, в последнее время этот высокопоставленный чиновник совсем зарвался и начал брать не по чину, замыкая финансовые потоки исключительно на себя. Во-вторых, на все ключевые должности в Департаменте он поставил только своих лизоблюдов, которые также брали больше положенного. Ну а в-третьих, смерть высокопоставленного государственного деятеля открывала дорогу для карьерного роста всем, кто находился ниже его по служебной лестнице, и прежде всего его первому заместителю – Олегу Юрьевичу Пролясковскому.
Не прошло и двух недель, как Пролясковский, пребывавший до этого в должности заместителя главы Департамента труда и занятости, перебрался в кабинет покойного Дерищенко, занял его кресло. Теперь его должность называлась – глава Департамента – правда, с обидной приставкой «и. о.». Что означало – наверху ему доверяют не полностью и в любой момент могут выкинуть из кресла и кабинета. Однако Пролясковский надеялся, что и. о. – явление временное, приставка вскоре исчезнет, вот тогда он и сможет по-настоящему развернуться на «хлебном» месте. Первый же визит он нанес своему давнему другу – Тофику Рашидовичу Хайдарову.
О чем говорили Хайдаров и Пролясковский, так и осталось загадкой – беседа велась в специально снятой для этих целей «президентской» вилле, что исключало любую прослушку. Однако в самом конце разговора на виллу подъехал тот самый старик в потертом халате, который несколько недель назад наведывался в офис «Гермеса». Старик, выслушав витиеватые фразы благодарности московского гостя, получил из рук Пролясковского тяжелый дорогой кейс, в каких нередко перевозят наличность…
Москвичи за последние годы уже привыкли к тому, что их город превратился в гигантскую стройплощадку. Столичный пейзаж уже невозможно представить себе без строительных кранов и разборных лесов, затянутых зеленоватой сеткой. Вроде бы это в новинку. Но все в истории повторяется. Такие периоды в жизни города уже были. В пятнадцатом веке на месте старого Кремля приезжие архитекторы-итальянцы возводили новый, из красного кирпича, радикальным образом перекраивая облик Белокаменной. Второй строительный бум случился в семнадцатом веке при царе Алексее Михайловиче, населившем Москву во время Тридцатилетней войны угнанными с родных мест белорусскими мастерами. Именно они и возводили церкви, каменные палаты, украшали их майоликовой плиткой, настенными росписями.
Жителям российской столицы не привыкать к тому, что на их стройках трудятся иностранцы. Даже
