намного старше следователя, женщина в белом халате.

– Здравствуйте, – обратилась к ней следователь.

– Здравствуйте. – Врач придирчиво осмотрела вошедших, после чего спросила, обращаясь к Даше: – Вы Шелест?

– Да, – ответила девушка и полезла было в карман за удостоверением, но врач остановила ее жестом.

– Не надо… Я и так вижу, откуда вы. – Сегодня Даша надела форму, которая, кстати, была ей очень к лицу. – А… молодой человек?

– Оперативник. Из милиции. То есть из полиции…

Врач только головой покачала. Было заметно, что она изрядно удивлена. Оно и правильно. Обыватель – а врач такой же обыватель, как и представители многих других профессий, – привык к другим ментам. К тем, чьи имена знает вся страна. Дукалис, Соловец, этот… Как его? Мухомор, короче. Вот. Коротко подстриженные, прилично одетые, и лица такие… Одухотворенные… А этот – черные джинсы, черная рубашка, короткая куртка из тончайшей кожи все того же универсального цвета. Легкая, но тем не менее заметная небритость. Солнцезащитные очки с зеркальными стеклами, закрывающие почти половину лица. И – длинные волосы, собранные на затылке в «конский хвост». Рокер не рокер, панк не панк… Но на мента никак не тянет. На полицейского – тем более.

Однако вслух врач свои сомнения в отношении личности Оболенского высказывать не стала. Ограничилась нейтральным:

– А его присутствие обязательно? – И коротко кивнула, принимая уверенное Дашино «да!». – Вот халаты, набросьте… – И, пока они облачались в халаты, начала инструктировать: – Постарайтесь недолго. И избегайте острых вопросов. Она до сих пор в стрессовом состоянии. Если я увижу, что ей стало хуже, ваш допрос будет немедленно прекращен.

Следуя за врачом, прошли в палату. Там стояли две койки, но одна, у окна, пустовала, а на второй, ближе к двери, лежала Мария Ефимовна.

– Здравствуйте, Мария Ефимовна, – поздоровалась Даша. – Я старший следователь областной прокуратуры Дарья Шелест. Мне необходимо задать вам несколько вопросов…

В глазах пожилой женщины заметался страх. Она беспокойно закрутила головой, жалобно глядя на врача. Та молча стояла в стороне.

– …Вы работали с Зинаидой Григорьевной Малышевой. Даже дружили. Скажите…

– Зина! – Глаза женщины наполнились слезами, губы задрожали. – Господи, Зина! Кровь!..

– Всё! – шагнула вперед врач. – Я запрещаю!

– Молчать! – резко приказал Максим.

Врач от неожиданности тут же замолчала. А Оболенский шагнул вперед, взял ладонь Марии Ефимовны в свои руки, осторожно, почти ласково разогнул судорожно сжавшиеся пальцы.

– Успокойтесь… Все в прошлом… Вам ничего не грозит… – Он говорил простые, обыденные слова, практически ничего не значащие. Но вот тембр голоса… Слова произносились ровно, размеренно, в определенном ритме. В какой-то момент и врач, и Даша с удивлением обнаружили, что им легко и спокойно, что они полностью уверены в своей безопасности, что все житейские проблемы отошли куда-то на задний план и кажутся несущественными… Да и больная успокоилась, расслабилась, чуть прикрыла глаза. Максим, продолжая что-то монотонно говорить и поглаживать ладонь женщины, чуть толкнул своим коленом Дашу:

– Спрашивай…

…Когда все закончилось, врач, которая за все время так и не представилась, придержала в коридоре Максима за рукав:

– Вы медик?

– Не совсем, – честно ответил Оболенский. – Я полицейский.

– А откуда тогда?… – Врач не закончила фразы. Однако Максим прекрасно понял, что она хотела спросить.

– Ничего особенного. Человек пережил сильнейший стресс. И организм его сейчас нуждается не столько в лекарственных препаратах, сколько в простом человеческом участии. Вот и всё.

– Ну-ну… – недоверчиво пробормотала врач, но только с вопросами больше не лезла. Хотя все то время, что Максим и Даша переодевались, с сомнением косилась в сторону оперативника.

Уже в лифте Даша, благо они оказались там вдвоем, зажала Максима в угол:

– Оболенский, признавайся – кто ты?

– Человек, – ответил Максим. – Обычный человек. Может быть, не самый лучший на этой земле.

– Чем больше я тебя узнаю, – задумчиво произнесла она, – тем больше мне начинает казаться, что от обычного человека в тебе не очень-то и много.

– Ладно, уговорила. Только смотри, чтобы никому! – решительно сказал Максим, чуть понизив голос. – Я…

Даша даже дыхание затаила, только кивнула, соглашаясь хранить тайну.

– …Черт! У-у-у! – Завывая, Оболенский изобразил пальцами рога.

– Ты – идиот! – обиженно надув губы, огрызнулась девушка. – Причем конченый…

Две машины – «Волга» и тентованный «УАЗ» – с визгом тормозов остановились возле крыльца офисного здания. С переднего пассажирского сиденья «Волги» выбрался здоровенный, за два метра ростом, молодой мужик. Хороший костюм, галстук со слегка распущенным узлом. Мужчина огляделся по сторонам, повел шеей – для таких, как он, нужен скорее «КамАЗ» – некомфортно им в произведениях отечественного автопрома.

Из «уазика» и с заднего сиденья «Волги» горохом посыпались пассажиры. Тоже мужчины, тоже молодые, только, в отличие от первого, одеты они были более просто. Джинсы, майки… И обязательные ветровки или легкие курточки. По большому счету, эти молодые люди были похожи на матерых, опытных уголовников – короткие стрижки, настороженные глаза, скупые, но точные движения.

– Пошли! – Высокий, окинув взглядом свое воинство, взмахнул рукой и первым вступил на крыльцо здания. Остальные быстрым шагом двигались за ним.

Навстречу этой странной и пестрой компании метнулся охранник:

– Одну минуточку! Вы к кому?

– Полиция! – Высокий взмахнул неизвестно как оказавшимся в его руке удостоверением. – Управление уголовного розыска, подполковник Михайлов! На каком этаже сидят риелторы?

– А вы по какому вопросу? – попытался надуть щеки «страж капиталистической собственности».

Михайлов сверху вниз посмотрел на него так, как, наверное, смотрел бы на дохлую мышь, после чего спросил:

– На сутки хочешь?

– Н-нет… – ответил растерявшийся охранник.

– Тогда отвечай на вопросы и не умничай. Где риелторы?

– Второй этаж, направо…

– Пошли, пацаны! – Михайлов широченными шагами двинулся к лестнице.

В коридоре второго этажа повернул направо, подошел к двери, на которой красовалась табличка «Горнедвижимость». Ухмыльнувшись, распахнул без стука эту дверь и шагнул вперед.

В большом кабинете как раз в этот момент, видимо, проводилось совещание – больно много было народа. Шустрые молодые люди и не менее шустрые девицы с почтением внимали сидящему в центре мужчине, еще молодому, лет тридцати пяти, но уже тучному. При появлении Михайлова он замолчал и выжидательно уставился на нежданного гостя. Впрочем, подполковника это нисколько не смутило.

– Так вот как в наши дни выглядит притон разбойников! – радостно осклабился Михайлов. – Никогда бы не подумал.

В полной тишине он прошел к столу главного и огляделся по сторонам в поисках свободного стула. Не обнаружив такого в пределах досягаемости, кивнул одному из сотрудников, что сидел ближе всех:

– Ну-ка, мальчик, соскочил.

Растерянный «мальчик» послушно освободил стул. Подполковник взял его и, развернув спинкой к залу,