Митико густо покраснела и растерянно опустила голову.

Не обращая внимания на шутки, Мидзута стал спускаться по склону.

- Мне с вами идти? - догнав его, спросила Митико.

- Ага.

Слегка наклонив голову, она нерешительно последовала за Мидзута.

- Эй, так и будешь молчать, пока я с тобой не заговорю?

- Н-нет, - смущенно протянула Митико, и в тот же миг радостная улыбка озарила ее лицо.

Отыскав галантерейную лавку, Мидзута сказал:

- Купи здесь помаду и что там еще...

Митико испуганно поглядела на Мидзута. На ее лице было написано явное нежелание последовать его совету.

- Если будешь пользоваться чужой, девушки станут дурно к тебе относиться.

Митико кивнула и с безразличным видом занялась покупками. Чтобы раззадорить ее, Мидзута сказал:

- Гляди, Митико! Здесь и игральные кости есть.

- Ой, и правда! - воскликнула она, мгновенно просветлев лицом. - Подайте, пожалуйста, мне кости, пять штук - таких, как эта, - обратилась она к продавцу.

- Пять? К сожалению, есть только две, - ответил продавец, подходя к прилавку, где лежали кости.

- Тогда давайте две... - Они вышли к насыпи у реки.

Верх насыпи заасфальтировали - там была прогулочная дорожка, вдоль протянулась сосновая аллея. На поросшем зеленой травой берегу лежали парочки.

- Служанка из гостиницы говорит, будто с тех пор, как дорожку покрыли асфальтом, в городе испортились нравы, - со смехом сказал Мидзута и начал спускаться к реке.

Широкое каменистое ложе обнажилось и заросло травой. Узкая лента реки виднелась лишь по самой его середине.

Мидзута подошел к воде, сел на большой камень.

Митико примостилась рядом и сразу же бросила кости.

Река серебристо сверкала под заходящим весенним солнцем.

Понаблюдав, как она бросает кости, Мидзута сказал:

- Может, погадаешь?

- Погадать? О чем?

- Все равно!

- Так нельзя. Скажите о чем, тогда я постараюсь нагадать вам приятное.

- Ну хорошо! Если выпадет единица, будет между нами любовь.

- Нет, нет, не хочу! - Митико покачала головой и засмеялась. - И потом... Если я пожелаю, чтобы была единица, она обязательно выпадет.

- Ну-ка попробуй.

- Не хочется, - твердо сказала Митико, но в то же время склонилась к камню, сдувая с него пылинки. Потом с серьезным видом провела ладонью по камню, словно погладив его. - Я кидаю кости на циновке, а на камне может не выйти, надо по-другому настроиться, - пробормотала Митико. Слова «по-другому настроиться» рассмешили его, но он сразу посерьезнел, увидев, как отрешенно глядит на кости Митико.

Она выровняла дыхание и бросила две кости.

- Вот! - воскликнула Митико и подняла на Мидзута сияющие глаза.

На обеих костях выпала единица.

- Ага, здорово у тебя получается.

Митико почувствовала, как все ее существо наполняется неизъяснимой, святой радостью.

- Молодчина! А ну-ка попробуй еще раз.

- Еще раз?.. - переспросила Митико упавшим голосом. - Получится ли? Нет, не буду, - сказала она, поглаживая камень кончиками пальцев. Маленькие мочки ее ушей просвечивали в лучах вечернего солнца.

Когда труппа приехала на гастроли в другой город, Мидзута заглянул в комнату, где поместились танцовщицы. Митико, как всегда, бросала кости. У нее их снова было пять.

- А можешь, чтобы сразу на всех пяти выпала единица?

- Не хочу! Ах, зачем вы, господин Мидзута, из-за одного и того же заставляете меня бросать кости столько раз?..

Она придвинула к животу подушку и, перегнувшись через нее, склонилась над циновкой.

- Неужели на всех пяти будет единица?

- Не получится. - Она безразлично сжала в кулак кости и бросила.

Кости, в которые Митико не вложила ни воли, ни желания, разлетелись как попало, показывая разные числа. Митико даже не пожелала взглянуть на них.

- Спать хочется, - пробормотала она и опустила голову на руки.

Митико была без чулок.

Из-под подола старенькой, словно устаревшей от долгого путешествия юбки выглядывали голые лодыжки. Они казались сильными и упругими. Кончики пальцев были слегка деформированы из-за того, что ей часто приходилось танцевать на носках.

Издалека донесся звук храмового барабана.

Мидзута подобрал кости и попробовал их бросить.

Митико подняла голову и рассеянно глядела на него. Потом схватила одну кость и бросила.

Выпала единица.

Она бросила еще одну. И опять выпала единица.

Затем одну за другой она бросила оставшиеся три кости. На всех выпала единица.

Она собрала все кости единицей кверху и выстроила их в ряд - бездумно, как дети складывают кубики.

- Погода какая прекрасная! Постирать, что ли? - сказала танцовщица Токико, задумчиво глядя на крыши соседних домов. - Господин Мидзута, хотите, я вам постираю? Давайте ваше белье.

- Постираешь?

- Особого желания нет, но так уж и быть - постираю. Несите скорее.

- Спасибо, только у меня для стирки ничего нет.

- Вот и прекрасно, а я подумала: человек одинокий - надо помочь!

Токико открыла стоявший в углу чемодан и, обернувшись, сказала:

- Господин Мидзута, отойдите, пожалуйста, туда.

Собралась стирать и Митико. Она встала и молча протянула Мидзута руку. Он покачал головой:

- У меня для стирки ничего нет, правда!

По холостяцкой привычке Мидзута заворачивал грязное белье в газету и оставлял в очередной гостинице, где они останавливались во время гастролей.

Ему показалось необычным, что танцовщица вдруг предложила ему постирать белье.

Тут и остальные девушки последовали примеру подруг, и вскоре то ли со стороны бани, то ли от бассейна донеслось их негромкое пение.

Мидзута лег на пол на солнечной стороне галереи и закрыл глаза. Прислушиваясь к хору женских голосов, он вдруг представил, будто находится в Асакуса.

- Наверно, они слишком долго были в пути.

А вечером, когда настала пора поднимать занавес, Норико не появилась в театральной уборной. Не пришел и один молодой актер.