Сейчас трудно сказать, какую роль в принятии реформы сыграл Гавриил Великий. Он с очевидностью симпатизировал тем целям, которые в конечном итоге и воплотились в жизнь, и явно обладал различными возможностями неформального влияния на руководителей РПЦ. Как бы то ни было, реформа прошла, в результате чего, помимо прочего, сложились принципы организации духовного сословия (см. главу «Сословная структура»).
Но еще более значимое событие произошло через восемь лет после церковной реформы. Глобальные изменения, произошедшие на евразийском пространстве после событий 2019—2022 годов, особенно покорение Европы и ее включение в состав Российской Империи, не могли не повлиять на церковную жизнь. Почти все поместные православные церкви оказались на территории России – Албанская, Болгарская, Грузинская, Иерусалимская, Константинопольская, Кипрская, Польская, Румынская, Сербская, Украинская, ЧехоСловацкая и Элладская. Александрийская же и Антиохийская поместные церкви перестали существовать после указа халифа Махди Омара о высылке из страны христиан и иудеев в 2024 году, а Американская православная церковь сильно потеряла свои позиции после событий 2019—2020 годов, в частности статус поместной, как и Китайская и Японская православные церкви. И хотя наша страна обеспечивает по Конституции свободу вероисповедания в том числе и православным, но так устроен современный упорядоченный мир пяти цивилизаций, что иноверцы испытывают большое давление – у нас- то хоть со стороны общества, а не властей, как в Поднебесной.
Таким образом, практически весь православный мир оказался внутри России. С другой стороны, впервые со времен Крещения Руси русское государство оказалась в ситуации, когда большинство населения составляли хоть и христиане, но никак не православные, к тому же весьма недружелюбные к России и православию. Результатом осмысления этого явился созыв VIII Вселенского собора в 2026 году – на нем РПЦ была трансформирована в ВРПЦ (Вселенскую Русскую православную церковь), а все поместные церкви ликвидированы как автокефальные единицы и воссоединились и слились с РПЦ. Этой идее было более 250 лет, с нею носились и при царях в девятнадцатом, и при правителях СССР в XX веке, но только теперь появились реальные предпосылки ее реализации.
VIII Вселенский собор продолжался более трех месяцев и действительно явился эпохальным событием в жизни Православной церкви и русского государства, а возможно, и всей Земли. Он проходил совсем не просто: никто из поместных церквей не был против провозглашения Вселенской Русской православной церкви и не был против вхождения в нее, но никто не хотел потери своего статуса. Пусть мы будем если не автокефальными, то по крайней мере автономными и самоуправляемыми церквями, говорили они. Но в РПЦ хорошо помнили, что произошло с самоуправляемой Украинской православной церковью в конце прошлого – начале нынешнего века: сначала уход в раскол Филарета, который и смог его осуществить в основном из-за долгого бесконтрольного периода самоуправляемости, а потом и УПЦ Московского Патриархата, вроде бы лояльная РПЦ, де-факто стала полностью независимой, и украинские православные в основной массе стали ощущать себя чадами вовсе не РПЦ. Так что Патриархат проявил в этом вопросе полную твердость, и никаких автономных и самоуправляемых Церквей в составе ВРПЦ нет. В резолютивных документах VIII Собора впервые формально появилась концепция канонической территории Православной церкви (до того этот термин был неофициальным) – ею была названа вся Российская Империя, и только она. В сущности, это означало отказ от прозелитизма в других государствах и потому вызвало (и продолжает вызывать поныне) сопротивление наиболее радикальной части Русской церкви. Но Патриархат твердо стоит на своем (вместе, кстати, с имперскими властями) и утверждает, что столь большая часть мира, каковой ныне является Империя, есть вполне достаточный оплот для торжества истинной веры. «Между прочим, в нашу Империю, – сказал на Соборе архиепископ Феогност, – входит большая часть мира и народов, известных людям в период земного воплощения Спасителя – надо ли нам идти проповедовать туда, куда и Он не посылал учеников Своих?» Однако полного единомыслия и согласия на эту тему нет и поныне: очень многие из духовенства и мирян полагают, что Церковь совершает чуть ли не преступление перед Богом, не начиная широкую проповедь в Индии и у нас (в Поднебесной и Халифате она запрещена).
Интересно, что в православном мире давно существовало предание – своего рода пророчество, – что VIII Вселенский собор будет последним перед концом света. Многие при этом предрекали, что это будет Собор торжества сил Антихриста, Собор безбожников, на котором возьмет верх обновленческая и экуменическая ересь – все веры будут объявлены одной, посты и монашество будут упразднены, Церковь перейдет на григорианский календарь, а епископат станет женатым. Поэтому страсти перед открытием Собора бушевали нешуточные. Но патриарх Кирилл сам обратился к этой теме в своей вступительной речи. «Этот Собор и впрямь станет последним Вселенским в нашей святой, соборной и апостольской Церкви, – сказал он. – Но лишь потому, что теперь на регулярные Поместные соборы нашей Церкви будут собираться все православные люди Земли, и они ничем не будут отличаться от Вселенских. Как можно собрать Вселенский собор, если нет поместных Церквей, кроме русской, а ее собор по уставу является Поместным, а не Вселенским? А что до пророчеств о Соборе безбожных, то не зря Спаситель заповедал нам остерегаться лжепророков: посмотрите, где видите здесь безбожников? Никогда не были мы так крепки в православии и неприятии чужебесия – вон, даже католическая церковь уехала из Европы за океан, подальше от нас, и над соборами Святых Петра и Павла в Риме православные кресты, как и над главной нашей святыней – Святой Софией в Константинополе. Никогда не было раньше столько монастырей и монахов, даже и в Византии. Календарь поменяла не Церковь на григорианский, а все государство на наш старый, юлианский, и сатанинский ИНН отменили, и даже в паспортах теперь нет цифр! (Русские верующие издавна иррационально считают, что любое обозначение человека помимо его имени неким номером, например ИНН, даже просто для удобства, является знаком Антихриста, а вживленный в руку идентификационный биочип, как у нас в Американской Федерации, почему-то называют апокалиптическим знаком.) Сатанисты ныне не у власти, а в тюрьме, потому что теперь это преступление и по мирским законам. Как же иначе – ведь теперь у нас по Конституции православная Империя, и это не может быть изменено!»
Это было убедительно, но когда Кирилл внес предложение о введении белого (то есть женатого) епископата и рукоположении женщин в диаконисы (их рукополагали еще с 2017 года, это было одним из пунктов церковной реформы, но только в РПЦ), страсти вспыхнули вновь, причем в основном по первому вопросу. Но Кирилл был непреклонен – ему было видение от Пресвятой Богородицы, велевшей ему наставить народ на путь истинный, и от его небесного покровителя, равноапостольного Кирилла, учителя словенского, просившего не оставить в заблуждениях народ, который он с братом впервые просветил. Таким образом, Кирилл выполнял явную Господню волю. «Что сравниваете наш Собор с сатанинским Вторым Поместным и упрекаете меня в обновленчестве? – гневно вопросил он. – Меня, который всю жизнь боролся с алтарями в центре храма, и с богослужением на русском языке, и с второбрачием священников? А святые отцы VI Вселенского собора, установившие епископат только из монахов, тоже тогда, по-вашему, обновленцы? Ведь они изменили ранее принятые апостольские правила! Или вон католики в XI веке у всех иереев самовольно и не канонически установили целибат – так что же, если захотят они вернуться в этом к исконному порядку, которого и мы придерживаемся, тоже обновленцами будут? Помолитесь лучше Николаю Чудотворцу, Мирликийскому архиепископу, который был женат, чтобы вразумил он вас». (Этот святой у православных, в отличие от нас, один из самых почитаемых, если не самый.) Тем не менее раздавались все новые голоса о том, что монахов сейчас много, вполне достаточно, чтобы выбирать епископов из них, как и во времена VI Собора, – а если разрешить епископов из белого духовенства, то это убьет монашество.
На помощь патриарху Кириллу пришел митрополит Константинопольский и Иерусалимский Арсений, бывший до присоединения Европы митрополитом Петербургским, – пожалуй, второй по весу человек в РПЦ, у которого с Кириллом отношения были довольно прохладные. Но он видел правоту Кирилла и ставил свой долг выше личного отношения. «Что значит «убьет монашество»? – жестко и с сарказмом сказал он. – По- вашему, в монахи идут только за шансом на епископское место? А в великую схиму для чего тогда монахи постригаются, теряя шансы на архипастырство, – или у нас в схимонахи уже никто не идет? Что, может, тогда введем для каждого сотого постригающегося приз, как при покупке бытовой техники, и труд облегчим монахам, и введем немалое довольствие, а также позаботимся об удобствах – чтобы монашество точно не погибло?» Зал притих. «Вот чтобы такого не было, – продолжил Арсений, – и нужно, чтобы путь в епископы не обязательно лежал через монашество. Тогда только можно быть уверенными, что среди принимающих постриг не будет волков в овечьей шкуре, неугодных Господу. Не убьем монашество этим, а спасем, потому что только тот выбор истинно свободен, при котором не появляется у человека никакой мирской пользы – а стать архипастырем многим очень хочется, потому что соблазн гордыни и властолюбия победить тяжелее,
