решение о возведении в сан митрополита принимает единолично патриарх, о возведении в сан архиепископа – митрополит, о рукоположении в епископы – архиепископ. Правда, и патриарх, и митрополит могут сами рукоположить кого-то в епископы и благословить правящего архиепископа епархии взять его в штат, но это не очень практикуется – в организационных вопросах руководство Церковью, после ее превращения в ВРПЦ, стало более формализованным и иерархическим. У Священного Синода есть и еще одна функция – он является архиерейским судом, который рассматривает дела всех епископов и архиепископов. Дела же митрополитов, которые все сами члены Синода, рассматривает тройка из патриарха и двух митрополитов, которых патриарх благословляет для данного конкретного случая.

Прежде чем перейти к сравнительному анализу всех трех сословий и общему анализу сословности как способа общественного устройства, необходимо сказать несколько слов о третьем сословии. Однако говорить о нем особо нечего, потому что в отличие от первых двух третье сословие образовано по остаточному принципу. Это значит, что для того, чтобы стать членом духовенства или опричнины, гражданину надо принять сознательное решение и совершить соответствующие действия, причем действия, связанные со значительными самоограничениями и даже тяготами. Для того же, чтобы быть членом третьего сословия, делать ничего не надо – им автоматически является любой гражданин, достигший пятнадцати лет и не входящий в первое или второе сословие. Можно прямо сказать, что служилое сословие целиком является одним большим кланом, и духовное тоже. В силу этого все опричники довольно схожи между собой, как и все церковные люди, – ведь они принимали одинаковое решение, входят в один клан и ведут в значительной степени схожую друг с другом жизнь. Земцы же не имеют такого общего элемента, и потому они все разные – в силу этого почти нечего сказать о них в целом.

Третье сословие называется податным, потому что оно платит налоги, в то время как духовное и служилое сословия налогов не платят. К слову, в отличие от былых времен это имеет в значительной мере чисто символическое значение, потому что опричники не имеют других доходов, кроме имперского жалованья, а с него брать или не брать налог, абсолютно безразлично (в последнем случае оно просто будет меньше на величину налога). Ничего другого, кроме обязанности платить налоги, земцев не роднит – к ним относятся предприниматели и работники, ученые и писатели, артисты и инженеры и т. п. Разумеется, можно и нужно вычленить нечто, объединяющее большинство земцев и отличающее их от церковных людей и опричников, и я это сделал – однако речь об этом пойдет в следующем разделе. Единственное, о чем нужно сказать здесь, – это об отношении земцев к делу (в смысле к профессиональному труду). Общепринятое в податном сословии отношение к делу, которым занимаешься, таково: хорошо и ответственно делать свое дело, добиться в нем успехов, вырасти или даже стать лучшим в своей профессии – все это рассматривается в первую очередь не как способ заработать и сделать карьеру (это само собой), а как некое сакральное деяние, смысл жизни, выполнение своего предназначения на Земле, данного от Бога. Причем не важно, кто ты и соответственно что у тебя за дело – хоть руководитель огромного предприятия, хоть простой оператор удаленного механизма; «он честно делает свое дело», «он не щадит себя в своей работе», а тем более «он один из лучших в своем деле» – высшая оценка человека у земцев. Я не случайно поставил в ряд определения, свидетельствующие как о достижениях, так и просто о самоотдаче – у русского народа второе ценится не менее первого, и зачастую эти две вещи не особо различают; как гласит русская пословица, «если долго мучиться – что-нибудь получится». Такое отношение к труду граничит у земцев с культом: на поминках всегда говорят о том, каким достойным врачом (инженером, финансистом – кем угодно) был новопреставленный, каким высоким профессионалом, и то же часто пишут на надгробиях – хотя, казалось бы, какое значение для покойного имеет все, кроме того, каким он был человеком. Труд играет для земцев ту же роль, что служба Богу или державе для первых двух сословий. Собственно, труд для них (а это слово включает и предпринимательство, и творчество, и любую другую осмысленную деятельность, которая априори считается общественно полезной) и есть их служба и Богу, и державе.

По причине вышеуказанной разнородности у земцев нет и не может быть никаких сословных обычаев – а с другой стороны, таковыми можно считать любые общенародные обычаи, поскольку земцы составляют более 90% населения. Но есть исключения: один такой обычай был внедрен сверху при Гаврииле Великом еще в 2013 году, и он заслуживает упоминания именно в этой главе; он называется «братчина» – это старорусское слово обозначало общинную праздничную трапезу. Выглядит это в современной России так: каждое воскресенье во второй половине дня все общины в стране устанавливают на улице импровизированные столы для общего пира; происходит это ровно там, где община располагается, – прямо в селе или во дворе микрорайона в городе. Зимой же это происходит в общинных центрах, которые сейчас есть уже практически везде, – имперский бюджет покрывает до трех четвертей их цены. Напомню, что община в России – это около пяти тысяч человек; все пять тысяч за стол одновременно усаживаются редко, но тысячи полторы человек в таком застолье обычно участвует. Приносят кто что может из еды и выпивки или денег на их покупку – этот процесс у русских всегда прекрасно самоорганизуется. У кого нет ничего, тот тоже не получает, как говорится, «от ворот поворот», а просто вместо этого больше других участвует в работе по подготовке – это незыблемый обычай. Главное – люди разного материального достатка и общественного положения, если они живут в одной общине, один раз в неделю (в реальности, скорее, раз в месяц, потому что не все участвуют каждую неделю) проводят вечер вместе. Шесть дней ты был кем-то, а на седьмой ты просто российский гражданин – с утра сходил в церковь, а вечером пируешь с соплеменниками.

Само веселье на братчине состоит в совместном и сначала более-менее упорядоченном употреблении алкоголя (обычно неумеренном), после чего одни начинают танцевать под музыку из принесенных кем- нибудь звукоизлучателей или под генератор общевирту, другие ведут друг с другом пьяные разговоры, а некоторые даже поют. Нередки драки, но обычно без злобы. По обычаю, любой случайно оказавшийся в общине человек (чей-то гость, например) или даже прохожий пользуется нерушимым правом присоединиться к братчине, и его нельзя прогнать. Часто на братчины заходят опричники – у них свои аналогичные братчины, но устав велит им раз в три недели участвовать в братчинах земцев (плюс раз в три месяца – в братчинах церковных людей). Сложилась твердая традиция: опричник подходит к готовящим столы или к уже усаживающимся и спрашивает: «Не нужен ли вам охранник?» – «Сами справимся, – отвечают ему хором. – А тебе что, очень выпить хочется?» – «Хочется», – вздыхает гигант опричник. «Ну садись», – говорят ему.

Обычай братчины особо строго соблюдают те, кто является публичными фигурами, независимо от сословия: имперское и земское начальство, капитаны бизнеса, звезды кино, вирту и музыки. Они проводят каждое воскресенье на братчинах в разных общинах, и их не поймут, если они не будут этого делать.

Внедрение в быт, а потом в традицию обычая братчины был первым серьезным испытанием имперской службы социального обустройства, которая тогда называлась группой (чуть позже – управлением) социальной инженерии. И она выдержала испытание – к 2020 году, то есть за семь лет, обычай уже стал достаточно распространенным, а ныне в братчинах регулярно участвует более 50% населения Империи – при том что никто силой не заставляет. Я сам на правах гостя неоднократно участвовал в братчинах и чувствовал изнутри их атмосферу. Надо сказать, что замысел Гавриила Великого о том, что этот обычай внесет немалый вклад в создание у людей ощущения принадлежности к нации как к одной большой семье, явно оправдался – как и то, что благодаря именно этому живущие в одной общине люди все знают друг друга. Странно, конечно, дорогие соотечественники, что для создания такого чувства единства и сопричастности было выбрано не совместное участие в неких финансовых институтах типа общественных фондов или в общих работах, например по благоустройству, а участие в совместных пьянках – но кто поймет душу другого народа?

Другим обычаем, который весьма распространен среди земцев, являются кулачные бои. Он уже существовал в России прежде, века до восемнадцатого, и возродился несколько десятилетий тому назад. Происходят эти бои по праздникам, кроме Пасхи и Рождества, особенно в Крещение. Обычно сходятся два соседних села или микрорайона в городе, входящие в разные общины (см. ниже) – бои внутри одной общины не приняты. Участвуют в них обычные люди – если в одной из общин живет профессиональный спортсмен-боец, то он участие в боях не принимает. Также существует категорический запрет на использование всякого рода бит, свинчаток и тому подобных вещей – запрет на применение подобных орудий прописан даже в уголовном законодательстве. Как правило, вначале бьются стенка на стенку, а