ВТО или МОТ, составлявшие костяк мирового порядка в прежние времена.

После этого участники, не испытывавшие друг к другу никаких теплых чувств (может быть, за исключением Гавриила и Бранку), разъехались. Никаких общемировых органов, даже совещательных, не создавалось, никакие вопросы, кроме упомянутых, не обсуждались и обсуждаться не собирались – торжествовал принцип «какое мне дело до всех до вас, а вам до меня». Каждое государство столь велико и столь радикально отличается от других как цивилизация, что является самодостаточным и столь сильну, что никто ни с кем не хочет связываться, да и незачем, – это и есть главный принцип упорядоченного мира в отличие от эпохи разобщенности, когда одно государство становилось ареной столкновения интересов второго и третьего. Вот что имел в виду Гавриил, говоря о второй части задачи создания нового мирового порядка – и Россия ее выполнила.

Последним событием, которое привело мир в его нынешнее состояние (особенно оно важно для нас с вами, дорогие соотечественники) стал Исход Римско-католической церкви. Когда в 2019 году большая часть Европы, в том числе Италия и соответственно Ватикан, оказались в составе России, то по российским законам статус католической церкви должен был быть резко повышен. Дело в том, что в России статус разных религий, в основном в плане прав на публичную проповедь и прозелитизм, отличается по двум критериям: с 1998 года по тому, насколько религия является для России традиционной, и с 2013 года по тому, где находится ее организационный и духовный центр – в России или в другой стране. Естественно, католицизм в России был ущемлен по обоим критериям, особенно по второму – но когда Ватикан и католические страны Европы стали частью России, то основания для дискриминации по обоим критериям исчезли. Даже если бы российские власти объявили первый критерий применимым к новым землям лишь после обретения ими гражданских прав – что такое для Ватикана подождать восемь лет? Но эти радужные ожидания сильно осложнились тем, что Россия отказывалась вообще считать Ватикан (как все другие микрогосударства Европы) отдельной страной и никакого договора, даже о капитуляции, с ним подписывать не собиралась (как и с Монако, Лихтенштейном и другими). Более того, в первый же день ввода войск в Италию была выставлена российская охрана (по сути, стража) во всех зданиях Ватикана, а все сотрудники вплоть до кардиналов обязывались дать подписку о том, что ни один документ и вообще предмет не будет спрятан от российских властей или уничтожен. Как и в случае с Америкой, Россия считала первостепенной задачей найти секретные документы, свидетельствующие о тайном заговоре против нее; на протяжении ряда лет после этого такие документы публиковались официальной властью. (Хотя один очень близкий соратник Гавриила рассказал мне, что на самом деле Гавриил искал в первую очередь не это, а следы реальных связей с дьяволом, которого считал, как правители Средневековья, абсолютной реальностью и своим личным врагом.) Все эти горькие пилюли не очень-то скрашивались повышением статуса католицизма в России – во-первых, потому что это было лишь повышением до второй после официального православия ступени, а во-вторых, потому что повышением это было для России, а для Европы – понижением. Находящееся на духовном подъеме (а на организационном тем более) православие начало широкую проповедь в Европе, и многие стали переходить в него, в том числе и те, кто ранее вообще не был воцерковлен; никто не мешал в отличие от былых времен и прозелитизму католицизма в России, в том числе в ее исторической части, – но в сложившейся ситуации успешным он быть не мог. В начале 2023 года Папой стал Павел VII, считавший, что Церковь находится в критическом состоянии, лечить которое можно лишь радикальными средствами, как в период Реформации при Павле III – он считал себя его духовным преемником. И вот в 2024 году на созванном им V Ватиканском соборе Павел VII сказал: «Нам выпало жить на собственных похоронах, братья, среди злорадствующих могильщиков и безразличных зрителей; и не в нас дело и не в наших переживаниях, а в том, чту мы ответим на Суде первому Римскому епископу, святому Петру, когда засвидетельствует он перед самим Христом, что начатое им мы не смогли продолжить; чем оправдаемся? А ведь есть место, где не только нас много и нас не гонят и у мирской власти наши братья- католики, но где нас становится все больше, и не ради земных благ, а ради жизни вечной; так вперед, братья, за океан, ибо не там Церковь, где ходил святой Петр, а там, где Христос – а Он там, где двое и трое во имя Его».

Действительно, поражение США и образование Федерации привели не только к резкому усилению веры Христовой в и без того довольно ревностных католических странах Латинской Америки, но и к массовому переходу в католицизм протестантов и атеистов Северной Америки. И вот в 2025 году состоялся переезд Ватикана в Новый Ватикан, на остров Аруба, который стал называться Нуэво-Рома. То, что этот остров был забран Федерацией у Империи в последний момент, было сочтено промыслом Божьим (именно это событие мы ежегодно отмечаем в праздник Торжества Католицизма). Россия была нескрываемо удовлетворена этим, помимо других причин, потому, что католицизм опять становился религией с центром за границей; и на радостях дала согласие на вывоз практически всех сокровищ Римско-католической церкви (за исключением лишь некоторых, например мощей святого Николая в г. Бари), включая весь комплекс зданий собора Святого Петра, в котором (уже в Новом Ватикане) многие из нас бывали, – впрочем, его реплика воссоздана русскими на прежнем месте как культурно-историческая ценность. Как результат, произошло дальнейшее ослабление католицизма в России и усиление его у нас; так произошло окончательное разделение двух христианских цивилизаций – на православную российскую и католическую американскую, придавшее стройность и законченность конструкции упорядоченного мира.

Смерть Гавриила Великого. После избрания нового императора в конце 2030 года (сам Гавриил отказался даже обсуждать возможность продолжения своего правления, равно как и свое мнение по поводу преемника) Гавриил полностью удалился от дел и уединенно (он к тому времени овдовел) жил в своем загородном доме. В июле 2032 года, когда ему исполнилось 70 лет, он дал телевизионное интервью – последнее из весьма немногочисленных интервью, что он дал за всю жизнь (теми его знаменитыми речами, о которых я рассказывал выше, перечень его публичных выступлений практически исчерпывался). «Мы знаем вашу нелюбовь к интервью и очень благодарны вам за то, что вы пошли навстречу сотням миллионов телезрителей», – начала беседу ведущая. «Я никому не иду навстречу, я просто хочу перед смертью подвести итог этой своей жизни», – ответил Гавриил. (Христианская вера у опричников, к которым принадлежал и Гавриил, имеет одну особенность по сравнению с другими верующими – они верят в многократное возвращение души для следующих жизней в новых телах; я еще буду писать в главе о религии, как это соотносится с православными догматами.) «Как «перед смертью»? – опешила ведущая. – Зачем вам умирать?» – «А что же мне, вечно тут торчать? – удивился Гавриил. – В Писании сказано: три по двадцать и десять лет отпущено человеку – я их прожил и сделал все, что был должен, и мне нечего здесь больше делать, я хочу домой, к своим. (Когда Гавриил говорил «домой, к своим», он явно имел в виду очевидную для любого христианина вещь, что Бог создал человека для Неба, и именно там его истинный дом, где его ждут почившие близкие, – но поняли эту фразу, как вы вскоре поймете, совсем иначе.) К тому же я создал опричнину, – продолжил Гавриил, – это мое любимое детище, и я хочу прожить следующую жизнь опричником». – «Что значит «нечего делать»? Разве вы не можете отдохнуть после таких трудов и достижений, просто пожить? И что значит «прожить опричником» – разве вы не опричник?» – «Просто пожил я уже больше полутора лет, – сказал Гавриил, – сколько можно? А опричник из меня какой? В армии я никогда не служил, совершенной боевой машиной не являюсь, имею имущество, пусть и со старых времен, – вот хоть этот дом; я даже вроде как на пенсии нахожусь, где вы мне рекомендуете побыть подольше, – а ведь опричники служат до смерти, пенсии у них нет. Да, я принес обеты и стал опричником вместе с первым выпуском, иначе по мною же созданной Конституции я не смог бы продолжать быть правителем, и никто не возражал, потому что я это все и придумал и ввел, – но следующую жизнь я хочу прожить как настоящий опричник. Провести детство, чувствуя себя чужим среди сверстников, зная, что ты иной; дождаться пятнадцатилетия и, не откладывая ни на день и не предупреждая родных, уйти в пункт; отслужить и принести обеты; и жить, не будучи связанным ни обществом, ни семьей, ни имуществом, как волкодав среди стада овец, пока не сложишь голову за свою страну». – «Но как вы сможете покончить с собой, вы же верующий, а для православного это смертный грех?» – спросила ведущая. «Кто сказал, что я хочу совершить самоубийство? – был ответ. – После конца этой нашей беседы моя миссия будет закончена, и Господь Сам заберет меня». – «Что же такого важного в этом нашем интервью? Вы хотите подвести итог жизни, но разве есть хоть один человек в нашей стране или вообще в мире, кто не знает и не понимает, что вы сделали?» – «Все вы не понимаете, что мы вместе сделали, – сказал Гавриил. – Вспомните, в начале