лет пятидесяти, в массивных очках с затемненными стеклами, неизвестно до сих пор. Зато известно, что он — высокопоставленный чиновник израильской спецслужбы «Моссад», носивший кличку — «Куница». Еще известно его кредо — всегда ищи простое решение.
Именно он сыграл решающую роль в операции «Вавилон». Это он — задолго до подписания в Багдаде 18-го ноября 1975 года соглашения между Францией и Ираком о сотрудничестве в использовании «ядерной энергетики в мирных целях» — был первым, кто затеял шум вокруг ядерного реактора. В секретном докладе, направленном в единственном экземпляре летом 1975 года премьер-министру Ицхаку Рабину и министру обороны Шимону Пересу, «Куница» писал: «Саддам Хусейн не остановится ни перед чем, чтобы осуществить свою мечту: сделать Ирак первой арабской страной, обладающей атомной бомбой, которой он затем будет угрожать Израилю».
Доклад взволновал Рабина и Переса. Они согласились доверить автору продолжать это дело и, более того, дали указание другим секретным службам оказать ему содействие.
«Куница» сразу же создал небольшую группу специалистов, в которую вошли преданные ему агенты.
Обосновавшись с лета 1975 года в Париже, они активно собирали информацию для своего патрона о предстоящем визите во Францию Саддама Хусейна. Во время визита, начавшегося 5-го сентября 1975 года, иракский гость посетил французский ядерный центр. Накануне отъезда Хусейна премьер— министр Жак Ширак заявил:
— Ирак намерен начать программу ядерных исследований. Франция готова присоединиться к этим усилиям.
20-го октября того же года журнал «Нувель Обсерватер» опубликовал статью, в которой говорилось о будущем заказе Ираком ядерного реактора во Франции. Вскоре агенты «Куницы» доложили, что реактор, который хотят иметь иракцы, помимо мирных целей, может быть использован и для создания атомной бомбы.
Тех небольших знаний в области ядерных исследований, которые имел в то время «Куница», было для него вполне достаточно. Тем не менее, прежде чем приступить к делу, он решил, как следует освоить ядерную тематику, чтобы лучше понимать поступавшую к нему информацию.
В 1975 году профессор ядерной физики Ювал Нееман занимал должность научного консультанта министра обороны Шимона Переса. «Куница» и Нееман были давние приятели и понимали друг друга с полуслова.
— Я подозреваю, — усмехнулся Нееман, увидев «Куницу» в дверях своего кабинета, — что ты пришел ко мне по багдадскому вопросу.
«Куница» открыл портфель и вытащил папку.
— Прочти и объясни, о чем идет речь.
Нееман раскрыл папку и начал читать страницу за страницей. Наконец, произнес:
— Досье великолепно. Но мне не хватает еще нескольких «ингредиентов», чтобы безошибочно сказать: способен ли Багдад с помощью Парижа создать свою атомную бомбу?
— Какого характера нужна информация?
— Мне нужно знать, какой материал, и в каком количестве поставит Франция Ираку. — Затем, пристально посмотрев в глаза «Кунице», добавил: — Обрати внимание на итальянцев…
За свою долгую работу в «Моссаде» «Кунице» не раз приходилось посещать бары — от шикарных в Париже до шумных и грязных в портах Фамагусты. На сей раз он уже третий вечер подряд сидел в знаменитом баре «Хемингуэй», расположенном в центре итальянской столицы, и ждал сигнала от Ниры.
Будучи еще студенткой медицинского факультета в Париже в 60-х годах, она работала на него, выполняя задания деликатного свойства. «Куница» вспомнил о ней, когда формировал свою группу для работы в Италии. Требовалось лишь сменить имя. Она стала «Габриэллой».
…Уже несколько дней иракский офицер высокого ранга находился в Риме. Он жил под вымышленным именем в «Гранд-Отеле» на улице Виа-Венетто. Его настоящее имя и должность, которую он занимал в правительственной комиссии Ирака по проекту «Таммуз»[16], заставили «Куницу» бросить все дела и отправиться в итальянскую столицу.
Он остановился в том же отеле, что и иракский офицер. Вскоре ему удалось установить, что того постоянно сопровождает молодой иракец, значившийся в отеле под именем «Саид». Он носил атташе-кейс офицера, открывал перед ним двери и одновременно выполнял функции телохранителя.
«Куница» тоже был не один. С ним прибыл бывший десантник израильской армии по имени Сами. В течение нескольких дней он следил за иракцами и установил их распорядок дня. К обеду и ужину они возвращались в отель. «Саид» нес в правой руке атташе-кейс из рыжей кожи. Ночью офицер покидал свой номер, а «Саид» оставался. Офицер возвращался только к утру.
— Теперь твоя очередь, — сказал «Куница» Нире. — Используй свои возможности и очаруй этого «Саида». Я на тебя рассчитываю.
На следующий день Нира-Габриэлла пила кофе в ресторане, где завтракали иракцы. Время от времени она поглядывала на «Саида» и посылала ему улыбки. Офицер читал газету.
На третье утро официант пригласил офицера к телефону.
— Вас вызывает Багдад, — чуть наклонившись, сказал он.
«Саид», который уже отвечал многозначительными взглядами на улыбки красавицы— незнакомки, тотчас воспользовался отсутствием шефа, быстро встал и подошел к ней. Очевидно, он принял Ниру- Габриэллу за девицу из гостиницы.
— Позвоните в девять вечера, — шепнул он, назвав номер своей комнаты.
Ни «Саид», ни Нира не знали, что звонок из Багдада организовал… «Куница».
Она позвонила «Саиду», но иракский Дон-Жуан, как оказалось, в чине капитана, признался, что не
