Район сосредоточения для нее наметил Симбирск, с тем, чтобы потом бросить ее на Бугульму… В случае благополучного исхода для нас…

вы должны будете перебраться на Бугульминку.

Тухачевский. Мне кажется, что фронт или Республика слишком мало делают подготовки на случай плохого исхода нашей операции…

Операцию проведу с крайним напряжением и надеюсь на успех, только считаю, что вряд ли этот успех превратится в общее поражение противника, если на Восточный фронт не ассигнуют большего числа войск.

Фрунзе. Буду указывать востфронту на необходимость сосредоточения дальнейших резервов. Только что сегодня просил товарища Каменева о скорейшей помощи»52.

Днем позже Тухачевский и Фрунзе вновь «сверяли часы » перед готовящимся наступлением Южной группы.

«Тухачевский. Силы 5–й армии сейчас не более шести тысяч.

На Бугульминском и Бугурусланском это бы ничего, но главная беда, что 2б–я дивизия разбита и потеряла всякую устойчивость. После больших усилий удалось добиться установления связи, более–менее планомерного отхода. Все же время от времени часть обращается в бегство даже от коротких нажимов белых…. Не думаю, чтобы удалось удержать Бугуруслан, но благодаря половодью и массой параллельных рек между Самарой, Златоустовской и Бугульминской железной дорогой я смогу подтянуть… кое–что из центра армии, если кроме того вы дадите мне две–три тысячи штыков, то решительным контрударом смогу выиграть назад Бугуруслан.

Полагаю, что моих сил на это не хватит, но если ничего не дадите, то проделаю контрудар с тем, что есть»53.

Рвущийся в наступление, но осознающий неустойчивость положения собственной армии, Тухачевский более чем настойчив, он почти требует подкрепления. И добивается своего. Фрунзе обещает в течение семи дней прислать 5–й армии запрашиваемые штыки.

За пять дней до решающего наступления Южной группы, 23 апреля 1919 года командование вынуждено было усмирять комдива Чапаева, получившего приказ выехать в 5–ю армию. Чапаев, недолюбливавший «мальчишку командарма » Тухачевского, приказ проигнорировал. Заместитель командующего Южной группой Новицкий пытался вразумить Чапая. Вот еще один ранее не публиковавшийся документ.

«Чапаев. Мое положение слишком затруднительно, сколько я не стараюсь, дело не выходит… Разрешите приехать на объяснения в Самару, а так я работать не могу. Люди воюют, а я буду кататься от одной армии к другой.

Новицкий. По условиям чрезвычайно сложной боевой обстановки пришлось помимо желания передать две бригады вашей дивизии в 5–ю армию… Для выполнения такой боевой задачи и для объединения действий ваших двух бригад в составе 5–й армии нет и соответствующего командного аппарата, и естественно было объединить командование этими бригадами в Вашем лице как начальника дивизии, долженствующего находиться там, где находится большая часть подчиненных вам частей, то есть в данном случае, в 5–й армии. Приезд Ваш в 5–ю армию после переговоров с командармом–5 решен окончательно, и вчера послано Вам приказание…

немедленно выехать на фронт 5–ой армии, заехав предварительно на станцию Кротовка к командарму Тухачевскому за получением указаний. Время не терпит ни одной минуты проволоки, и тов.

Фрунзе, узнав, что Вы до сего времени, то есть спустя более суток после отдания приказа все еще не выехали, будет вероятно очень огорчен… Тов. Чапаев от имени командующего группой я взываю к Вашему чувству долга, и удивляюсь, что Вы будучи военным человеком до мозга костей считаете возможным после получения боевого приказа не только обсуждать этот приказ, критиковать его, но и складывать с себя обязанности… Думаю, что Вы измените свое решение, возьмете свои слова назад и не заставите меня докладывать столь неприятные вещи тов. Фрунзе, который, повторяю, Вашу командировку в 5–ю армию обсуждал со всех сторон»54.

В конце апреля Южная группа Восточного фронта перешла в наступление против белой Западной армии.

5–я армия атаковала противника в направлении БугурусланБугульма. Западная армия генерала Ханжина еще в марте, до приезда Тухачевского на Восточный фронт, успешно атаковавшая 5–ю Красную армию, была остановлена на Волге.

Генерал С. Н. Войцеховский, принявший командование ударной, наступавшей к Волге группировкой, начал пятиться от Самары и разворачиваться, чтобы нанести прорвавшимся красным фланговый контрудар. В то же время Тухачевский, которому были подчинены все вошедшие в прорыв части, загорелся идеей окружить дивизии Войцеховского и поворачивал для этого свои войска.

Но Войцеховского на старом месте уже не было, он сам пытался обойти Тухачевского. Массы войск кружили наугад, нацеливаясь на слабые места друг друга. Победа осталась за Тухачевским. Опрокинув и Волжский корпус Каппеля, красные под руководством Тухачевского в середине мая заняли Бугульму, перерезав последние пути сообщения Западной армии белых. Войска Ханжина, хоть и избежавшие окружения, понесли тяжелейшие потери.

Среди них началась паника. Мобилизованные каппелевцами сибирские крестьяне сотнями сдавались красным.

Телеграмма Реввоенсовета 5–й армии:

«Кротовка. 9 мая.

V армия на своих плечах вынесла все удары полчищ Колчака и теперь, оправившись, разбила их и безостановочно гонит, стремясь уничтожить их поголовно.

Единственным препятствием к этому является недостаток в средствах связи как технических, так и в конных ординарцах.

Чтобы иметь возможность не только защитить Волгу, но и перенести боевой фронт за Урал, ревсовет V армии обращается к красной Самаре с просьбой поддержать V армию в решительный момент и выслать ей 70 велосипедов, реквизировав их в городе.

Реввоенсовет V уверен, что красная Самара поддержит армию и даст ей победу. Ответ ожидаем срочно. Реввоенсовет V Тухачевский, Смирнов».

На телеграмме — резолюция Н. М. Шверника, тогдашнего председателя горисполкома:

«Поручить отд(елу) управ(ления) через нач. район(ной) городской милиции срочно принять на учет и реквизировать все велосипеды, выдав владельцам квитанции, и отправить таковые в Ревсовет V 10 мая. Н. Шверник»55.

В этой переписке — трагикомичный синтез и революционной патетики, и революционной же повседневности:

в царство светлого будущего на велосипедах — сюжет для Гашека. Тем более, что сам он в это время уже на стороне большевиков, уйдя от земляков — «белочехов» — агитирует за советскую власть. В Самарском областном архиве сохранился его автограф:

«Чешский военный отдел для формирования чешско–словацких отрядов при Красной армии. Самара.

Требование Прошу отпустить аванс в сумме 3500 рублей для нужд чешского военного отдела для формирования чешско–словацких отрядов.

Член военного отдела Ярослав Гашек»56.

Тем временем в командовании советского Восточного фронта произошли перемены. Вместо бывшего царского полковника С. С. Каменева командующим был назначен бывший царский генерал А. А. Самойло, откомандированный на Восточный фронт вследствие интриг в москов ских верхах. Каменев же был назначен на должность главкома Вооруженных сил вместо Вацетиса, арестованного по не подтвердившемуся впоследствии обвинению. (Тогда Вацетису повезло, его сняли с должности, но оставили на свободе и разрешили работать в Реввоенсовете Республики до конца Гражданской войны.) Сам Самойло в мемуарах признавался, что считал новое назначение нелепым: он совсем не знал ситуации в войсках Восточного фронта. За короткое время командования Самойло — с 11 по 19 мая 1919 года 5–я армия Тухачевского получила целый ряд взаимоисключающих указаний.

«11 мая Самойло предусматривал нацеливание ее прямо на север для действий по тылам группы противника, ведущей борьбу за рубеж р. Вятки, затем 14 мая сворачивает ее на Белебей, 17 мая вновь ворочает прямо на север, а 19 мая уклоняет на северо–восток.

Такие методы управления вызвали горячий протест ее командующего М. Н. Тухачевского. Вместе с тем в том назначении, которое Самойло давал 5–й армии, можно усмотреть отказ его от самостоятельной операции Северной группой армий, которую Каменев мыслил осуществить ударом 2–й армии в направлении Сарапуль— Воткинск и ударом 3–й армии в охват правого фланга противника »57, — писали Н. Е. Какурин и И. И. Вацетис в книге «Гражданская война. 1918–1921».

«Горячий протест» Тухачевского вылился в телеграмму, констатирующую, что отмены приказов измотали дивизию, части совершенно перепутались, связь нарушилась. В заключение 26–летний «поручик–командарм» саркастически требовал от генерала–командвоста помнить о наличии статьи 19 Полевого устава: «Прежде чем отдать приказ — подумайте ».

В ответ на возмущенную эскападу Тухачевского Самойло подал рапорт главкому.

«Положение усложнилось резким конфликтом между мной и командующим 5–й армией Тухачевским из–за неправильных его донесений о действиях своих дивизий… — вспоминал он позже.

— На мое обжалование главкому (Каменеву. — Ю. К.) я получил разрешение отстранить командарма–5 от командования армией.

Однако осуществить это разрешение я, конечно, не счел возможным по условиям оперативной обстановки, в силу тех же соображений, по которым я сам отказывался от назначения на Восточный фронт. Наши общие разногласия дошли до Ленина и заставили центр пересмотреть все положение» .

Затем была победоносная Златоустовская операция, открывшая Красной армии путь через Уральский хребет.

В советских учебниках по военному искусству ее принято называть образцовой: от Златоуста, занятого войсками Тухачевского 13 июля 1919 года, открывался путь в Западную Сибирь. Белые были деморализованы. При отходе их из Челябинска там вспыхнуло восстание рабочих, которое сильно помогло уже уставшим частям 5–й армии. Тухачевский пополнил свою армию не только за счет местного пролетариата, но и за счет каппелевских солдат, отказавшихся идти в наступление. Челябинская операция закончилась катастрофой для белых. Не считая раненых и убитых, они потеряли 15 000 пленными. Кроме того, 5–я армия захватила около 4 тысяч груженых вагонов и 100 паровозов.

Моральные последствия победы красных были еще более значительными. Это признавали и отнюдь не апологетически настроенные по отношению к Советам западные военные историки — современники тех событий:

«Фронты огромного протяжения занимались войсками, находившимися в состоянии полного разложения. Население в тылу этих войск было готово к немедленному восстанию. Бои имели место чрезвычайно редко. Чаще всего дело сводилось к партизанским стычкам. Вместо применения оружия обе стороны прибегали к братанию»59.

7 августа 1919 года за взятие Челябинска командующего 5–й армией наградили орденом Красного Знамени.

В приказе Реввоенсовета маневры армии, задуманные и выполненные Тухачевским, названы «смелыми, полными риска», а успех, достигнутый ею, расценен как результат

«талантливо созданного тов. Тухачевским плана операции, твердо проведенного им в жизнь». Реввоенсовет Восточного фронта не менее пафосно поздравил 5–ю армию и с годовщиной ее боевой жизни:

«Революционный Военный совет фронта уверен, что красные орлы 5–й армии под руководством героя–командарма тов. Тухачевского покроют свое оружие