И уставил в далекое море задумчивый и мечтательный взгляд.

Баттиста снова попытался пройти в гостиницу. Тогда здоровяк вышел из своей задумчивости и сказал:

– Я же вас защитил.

– И что?

– С вас десять лир.

– Я думал, – сказал Баттиста, – что вы это сделали из благородных побуждений. Как бы то ни было, вот…

Он достал кошелек. Но, посмотрев внимательнее на незнакомца, не смог удержаться от изумленного восклицания:

– Джеппи! – закричал он.

– О, – сказал здоровяк, явно растроганный, – это вы?

Он отказался от десяти лир и снял фуражку. То был Громила Джеппи или Похититель Спасательных Поясов, бывший горный разбойник.

– Я многим вам обязан, – сказал он. – Помните, однажды ночью, посреди леса, в котором я разбойничал, вы призвали меня бросить гнусную жизнь и заняться трудом?

– Еще как помню! – пробормотал Баттиста.

– Так вот, – продолжал тот, – я последовал вашему совету. Тружусь.

– И как, доволен? – спросил Баттиста. – Хорошо зарабатываешь?

– По правде сказать, – ответил бывший разбойник, – прежде зарабатывал больше. Зато теперь я честный гражданин и примерный отец семейства. А это очень и очень утешает!

– Молодец! – закричал с подоконника дон Танкреди. – Жаль, что я не могу похлопать вас по плечу.

– Очень рад за тебя, – сказал Баттиста. – Это делает тебе честь.

Как и бывший бандит, он был поневоле растроган. Он с приязнью посмотрел на здоровяка и спросил:

– А что у тебя за работа?

Джеппи гордо поднял голову.

– Да вы же видели, – сказал он. – Я защищаю пассажиров от завышенных запросов кучеров. Каждый акт защиты стоит десять лир, из которых пять причитаются мне.

– А остальные пять? – спросил дон Танкреди.

– Остальные пять идут кучеру, с которым у меня договор, – объяснил раскаявшийся бандит.

Баттиста был несколько удивлен, что Джеппи выбрал для своего исправления такую странную профессию. Он спросил:

– Ну а если пассажир, вместо того чтобы испугаться, надает кучеру пинков, что я и собирался сделать?

Здоровяк не стал разоблачать ложь молодого человека.

– В этом случае, – сказал он, – я защищаю кучера и зарабатываю одну лиру. Но так не бывает почти никогда. Например, вчера вечером вышла стычка с одной любовной парочкой, которая каталась в свое удовольствие.

– Интересно, интересно! – закричал с подоконника дон Танкреди, падкий до пикантных историй.

– Похоже, – сказал Джеппи, – та парочка вела себя несколько вызывающе, так что кучер в какой-то момент потребовал прибавки, угрожая репрессиями и кнутом. Но тут вмешался я и, как следует защитив…

– Ты заработал десять лир, – сказал дон Танкреди.

– Нет, – сказал бандит. – Этот негодяй, любовник, попользовавшись моей защитой, смылся. Но попадись он мне опять, я его сотру в порошок.

Он попрощался и ушел.

Гверрандо проснулся поздно, проведя свою последнюю холостяцкую ночь. Он быстро оделся и вышел из номера. Увидев его во фраке и цилиндре, швейцар гостиницы спросил:

– И куда это молодой синьор направляется?

– На свадьбу.

– Это всегда такая скука.

– А особенно если учесть, что жених – это я.

Когда подошел жених, составился кортеж. Во главе его шла Эдельвейс в белом платье.

– Как же так? – спрашивал кто-то. – Невеста одна?

А другой говорил:

– Смотрите, смотрите! У невесты на рукаве платья пятнышко.