— Но это же мать Нэнси!
— Ах ма-ать?! — Это слово в устах Бена почему-то прозвучало как оскорбление. — Так, значит, ты из-за этого перед ней перья распускал?! Нэнси вон только о ней услышала, и в обморок упала — а тебе наплевать?! Даже встретить ее не вышел — так залюбезничался.
— Это мое дело! — не выдержал наконец и рявкнул Ник. Ругаться, лежа на спине, было весьма неудобно.
— Твое — так меня не спрашивай. А за стол я с этой сукой не сяду и прислуживать ей не буду. Навидался я таких уже — блевать охота.
— Где это ты, интересно, таких навидался — в тюрьме?!
Лицо Бена мгновенно застыло — Ник и сам понимал, что это был удар ниже пояса. Но уж очень хотелось как-то врезать ему, чтобы перестал с хамски-снисходительным видом лезть не в свое дело.
Тем не менее Бен ответил — медленно и без выражения:
— Нет. Раньше.
Больше Бен не произнес ни слова. Лишь под конец, Уложив Ника в постель, в ответ на вопрос: «А она что — правда в обморок упала?» — бросил короткое «Да» и с тем вышел.
Может быть, если бы удалось заплакать, стало бы легче. Но плакать не получалось, словно все внутри высохло, и Нэнси лежала, тупо глядя в потолок.
С того момента, как она вошла в гостиную, жизнь стала похожей на невыносимый, кошмарный сон. Ник явно злился на нее — за что? За то, что она помешала им? А от бесконечных насмешек Алисии хотелось спрятаться куда-нибудь и сделаться маленькой-маленькой, чтобы ее никто не нашел!
Но самое ужасное, что выставляла Нэнси неловкой «маленькой глупышечкой» и заливисто смеялась, показывая белое нежное горло, Алисия с одной-единственной целью — произвести впечатление на Ника. На Ника, на которого она, что называется, «положила глаз» — уж Нэнси-то свою мать знала! А он... теперь он имел возможность сравнивать... И это было страшнее всего: видеть, как он смотрит на нее, и глаза его становятся недовольными, почти презрительными — а потом переводит взгляд на Алисию — и улыбается.
В последнее время все вообще пошло как-то наперекосяк. Никак не удавалось отделаться от мысли, что Ник жажет, что женился на ней. Да и правда, если подумать — зачем она ему?
Хотелось, чтобы он хоть раз спросил: «Что с тобой?», почему она реже стала заходить к нему в мастерскую. Но он не спрашивал... А ей снова и снова вспоминалось перекошенное злое лицо и знакомо- незнакомый голос, кричащий: «Да замолчи ты, наконец! Если ты такая беспомощная, что сама со своими делами справиться не можешь и из-за денег за калеку вышла...»
Но это неправда! Ей просто было хорошо с ним — вот и все! Да, она «беспомощная», не умеет бороться за себя — но замуж за него она вышла не из-за денег!..
И у них в жизни еще все может быть хорошо — нужно только, чтобы он понял это. Потом, попозже, когда все в доме утихнет, можно будет пойти к нему в спальню, и лечь рядом, уткнуться лицом в теплую волосатую грудь — все-таки Ник действительно жутко шерстяной, прямо как медведь! И он обнимет ее, как всегда...
Она не будет ему сегодня ничего рассказывать — потом, когда Алисия уедет! Просто — прижмется, просто почувствует на себе его теплые руки, просто... ну не рассердится же он, если она немножко поплачет?..
Как выяснилось, испытания этого бесконечного вечера с уходом Бена еще не кончились. Некоторое время Ник раздумывал, не позвонить ли Нэнси — поинтересоваться, как она себя чувствует (эх, не догадался спросить у Бена, горит ли у нее свет!).
Хотя она же сама сказала, что у нее болит голова, так что наверняка приняла таблетку, уже спит и десятые сны видит! А может, все-таки позвонить? Пусть придет, хоть и полусонная, ляжет и будет уютно посапывать рядом. Ну откажется — так откажется, попытка не пытка!
Когда по комнате пронесся слабый ветерок и дверь бесшумно приотворилась, Ник решил, что это ответ на его мысли, — но короткого взгляда на женщину, скользнувшую в комнату, хватило ему, чтобы понять, что он ошибся...
Более чем легкое одеяние Алисии с натяжкой можно было именовать пижамой. Розовые шелковые штанишки до середины бедра — и такая же розовая свободная кофточка без рукавов, с большим вырезом, отороченным кружевом. На губах у Алисии играла проказливая улыбка, одна рука была спрятана за спиной.
— Ник, я тут нашла у себя в чемодане бутылочку шампанского, — заговорщицким тоном начала она, подходя к кровати. Рука вынырнула из-за спины, продемонстрировав зажатую в ней «бутылочку» и пару бокалов. — И решила, что неплохо бы выпить с вами на брудершафт!
С этими словами, не дожидаясь приглашения, Алисия уселась на постель, поджав под себя босые ноги с накрашенными золотистым лаком ноготками и продолжая непринужденно болтать:
— ...А то когда я слышу ваше «миссис Тревер», то сразу чувствую себя такой старой-старой. Все друзья называют меня просто Алисия — ведь мы же друзья, правда?
— Э-э... да, — кивнул Ник, лихорадочно прикидывая, что делать. Так по-идиотски, чтобы не сказать хуже, он себя уже давно не чувствовал.
Она что, пришла его соблазнять или действительно просто шампанского выпить? Какого черта! С ума сошла, что ли?! Прельстилась его коляской? Или дело все в том ее Тедди Палмере? Как бы то ни было, надо от нее побыстрее избавляться.
— Алисия, вам, наверное, лучше уйти! Уже поздно...
Мельком Ник подумал, что большинство мужчин не стали бы торопить с уходом такую красотку в мало что скрывающем неглиже.
— Ну что вы, в самом деле, Ник! — рассмеялась она, протягивая ему бокал.
Он не сразу понял, почему Алисия вдруг резко обернулась, но ее недовольный возглас: «Ну когда ты уже научишься стучать!» — прозвучал в тот момент, когда он увидел Нэнси, стоявшую в дверях.
В полутьме не было видно лица — только неподвижную, замершую фигуру и вскинутую ко рту, словно в попытке защититься от удара, руку. В следующее мгновение Нэнси метнулась прочь из комнаты, и Ник услышал удаляющийся топот босых ног.
Алисия повернулась к нему — вид у нее был несколько растерянный.
— Ник...
— Уходи отсюда! — выдохнул Ник. — Слышишь, уходи! — заорал уже в полный голос.
Не заботясь о том, насколько неуклюже выглядит, он ухватился за поручень и судорожным рывком дернулся к телефону. Нажал кнопку и крикнул, едва заслышав щелчок:
— Бен! Сюда, скорее!
Обернулся к Алисии, по-прежнему, словно в ступоре, сидевшей на постели, и рявкнул:
— Ты что, не поняла, что я сказал?! Вон отсюда!
На этот раз до нее дошло — не сводя с Ника испуганных глаз, она начала медленно сползать с кровати; в ее руке до сих пор была зажата злополучная бутылка. Выпрямилась и бочком, словно боялась повернуться к нему спиной, не сказав ни слова, заспешила к выходу. В дверях, чуть не столкнувшись с Беном, она испуганно ойкнула, шарахнулась в сторону и, проскочив мимо него, вылетела из комнаты.
— Помоги мне с коляской! Быстрее! — задыхаясь, с трудом выговорил Ник — слова душили его. — Не надо одеваться, так давай!
Пока Бен подгонял коляску и пристраивал в нее его непослушное тело, попытался объяснить:
— Она... эта... пришла... Шампанского ей!.. А тут Нэнси... и... — почувствовал, что уже «в седле», и рванулся вперед.
В спальню Нэнси он влетел без стука, открыв дверь своим пультом.
Он думал застать жену в слезах — но ошибся. Она сидела на кровати, опустив голову, при его появлении выпрямилась, и Ник увидел бледное лицо с сухими, горящими безумным блеском глазами.
