который от страшной обиды вообще притворялся, будто бы они незнакомы.

– Да ладно тебе дуться, – примирительно произнесла Кира, извлекая из холодильника НЗФ – неприкосновенный запас Фантика, баночку с утиным паштетом из самой Дании. – Меня чуть было не убили. Ты лучше об этом подумай.

Фантик настороженно смотрел на хозяйку и на баночку паштета у нее в руках. Этот паштет был редкостным лакомством. И Кира специально приберегала несколько баночек для особо торжественных случаев. Фантик получал его в качестве закуски на Новый год или в собственные дни рождения, Киры или Леси. Но сегодня ничего такого не случилось. И Фантик, перестав обижаться, теперь искренне недоумевал.

– Это тебе в честь того, что я осталась жива, – пояснила ему Кира, выкладывая в его миску содержимое баночки.

Паштет пах изумительно, и Фантик не мог долго сдерживаться. Он спрыгнул с вешалки, на которой сидел все это время, и, урча, принялся поглощать розоватую аппетитную массу. Про свой собственный ужин Кира ничего приятного сказать не смогла. Мужчины к ней не заглядывали уже давненько. И следовательно, не было нужды обновлять и пополнять содержимое холодильной камеры.

Последним у нее в гостях был Борис. Но он явился без приглашения. Явно не рассчитывая на обед из трех блюд. А вот сама Кира сейчас бы не отказалась и от томатного супчика, и от свиных котлеток на косточке, пусть даже перехваченной пошлым розовым бумажным бантиком. И даже от ягодного пирога с ванильным кремом она бы не отказалась. Но все это еще предстояло купить.

В холодильнике в качестве ингредиентов для ужина нашлось три яйца, пучок подсохшей петрушки, пакет молока и горбушка черного хлеба. Был еще чеснок, который с трудом, но все же поддался реанимации. И начал пахнуть. Из всего этого изобилия Кира приготовила поистине царское пиршество. Обжаренные кусочки хлеба она натерла чесночком и присыпала солью. А яйца смешала с молоком, запекла и засыпала рубленой петрушкой.

При этом Кира покосилась на полку, где стояла еще одна паштетная баночка из неприкосновенного запаса для Фантика. Трогать ее Кира никогда прежде себе не позволяла.

– Но если бы дядя Коля пристрелил бы нас с Лесей сегодня вечером, то Фантик все равно не получил бы свой деликатес, – сказала себе она. – И что из этого следует?

И, не терзаясь больше сомнениями, Кира присоединила датский паштет к своей трапезе. Получилось очень вкусно. И, насытившись, Кира почувствовала, как ее настроение пошло на подъем. Холодная противная дрожь, которая, казалось, навечно поселилась в ее суставах, стала проходить. И ее потянуло в сон. Решив, что не стоит ему противиться, Кира поплелась в кровать. По дороге она успела захватить с собой телефон. И уже лежа среди мягких подушек, позвонила Рине, которая тоже успела добраться до дома.

– Что слышно про Бориса?

– Никаких новостей. Правда, мама сказала, что в наше отсутствие похитители снова звонили.

– И что?

– Спрашивали насчет денег.

– И?..

– И пока оперативники соображали, мама сказала похитителям, что денег нет. И не будет.

У Киры захолонуло сердце. А Рина снова зарыдала.

– И они сказали, чтобы мы были готовы к тому, что завтра получим посылку с куском Бориса.

– Они так и сказали?

– Да!

– Сердца нет у твоей матери! – не выдержала Кира.

– Сердце у нее есть, только оно целиком и полностью отдано Вове!

Кира машинально спросила насчет здоровья Людмилы. Оказалось, что женщина по-прежнему без сознания. И врачи сомневаются, что она когда-либо сможет вести прежний образ жизни.

– Может вообще овощем остаться, – сказала Рина. – И знаешь, лично я теперь даже жалею, что так получилось. Людмила ни за что не отказалась бы заплатить выкуп за Борю.

– Она его так любила?

– Просто она не последняя гадина!

Эта фраза показывала, насколько напряженными сейчас были отношения в доме Виктора Алексеевича. Но похоже, что Вовику и Анастасии Владимировне нет решительно никакого дела до страданий Рины. И, повесив трубку, Кира попыталась снова воссоздать в памяти всю недолгую историю общения с Борисом. Что-то в его поведении теперь казалось ей странным. И, конечно, обилие влюбленных в него женщин тоже оптимизма не добавляло.

– Даже если мне повезет и я завтра каким-то чудом догадаюсь, кто его похитил, явлюсь спасать и даже спасу, все равно не факт, что он останется потом со мной.

Слишком велика была конкуренция. Тут и Настя, и Рина, и, возможно, еще некоторое количество прекрасных дам, до которых Борис был чрезвычайно охоч.

– Да, что и говорить, повезло Лесе, – вздохнула Кира. – По крайней мере у нее-то любимый теперь есть.

Причем вздох ее был вызван не завистью к удачливой подруге, сумевшей отвоевать себе право на счастье. А печалью по поводу своей собственной незавидной участи. Но долго грустить Кира не умела. И заснула, вопреки всему, уверенная, что будет и у нее удача. Возможно, даже очень скоро.