меня не как бывшую пассию Леонида, а просто как его подругу. – Лелик, правда, жаловался, что она куда капризней и взбалмошней меня. Но ему, похоже, нравятся именно такие барышни. Зовет ее ласково врединой и недавно крупно облажался. На каком-то жутко деловом обеде с папочкой-банкиром и другими не менее важными персонами при всех назвал Ниночку по прозвищу: «Вредина, не положить ли тебе еще салатика?..»
– Папа-банкир, наверное, был очень доволен, – засмеялся Кирилл.
– Не то слово! К счастью, Лелику ничего не сказал.
– И то хорошо, – ухмыльнулся Кирилл и включил магнитолу. – Ты так и не рассказала, как сходила сейчас в студию радиостанции. Приняли диск?
– Приняли. Надеюсь, все получится.
– Я в этом не сомневаюсь, – кивнул он. – Их формат. И песня с этого диска однажды победила в их программе.
– Не без твоей помощи, – засмеялась я. Кирилл недавно признался мне, что это он отправил в программу «Молодежной волны» песню Тима, которую я после и услышала по радио в маршрутном такси. И сейчас мы отвозили в студию диск, на который записали все песни Тима.
Остаток дороги до дома мы молчали. Играло радио. И я, слушая чужие песни, думала о том, что Тим получил еще один шанс. Тот, которым он не успел воспользоваться. Он перестал приходить в мои сны, но я знаю, что он – со мной. И мы обязательно встретимся. Однажды.
